– Ранен? – Глаза Сомова, отражающие страшный недосып, округлились: – Танк был ранен? Я не ослышался?
– Так точно, товарищ генерал, – Чинар уже окончательно осмелел, вжился в ситуацию и принял решение идти до конца: – Летчики его же не убили совсем. Значит, он был ранен!
Глаза генерала покраснели еще больше. Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Какое такое «ранен»? – заорал Сомов, срывая голосовые связки: – И это вы, отважные корабелы дальней океанской зоны, удалые мореманы прибрежного каботажа, лихие моряки соленых штормов, будете называть нас, сухопутчиков, «береговыми мазутами»? Вы, угроза Тихоокеанскому флоту, когда научитесь отличать пораженный танк от непораженного? Где вы вообще взяли это определение – «раненый танк»? Вы, товарищ подполковник, точно из морской пехоты, а не из трюма списанной подводной лодки? Вот сомнения меня большие гложут по этому поводу! Вы мне сейчас гарантируете, что танк тот ночным ударом был «убит», а не остался «раненым»?
Генерал замолчал, давая Чинару ответить на вопрос.
– Полчаса назад он был обнаружен со сброшенной гусеницей, товарищ генерал, – доложил Барченко. – С беспилотника это было хорошо видно.
– Вы мне можете гарантировать, что он со сброшенной гусеницей не откроет огонь со своей позиции, когда начнется атака?
– Никак нет, товарищ генерал. Мне нужен расчет ПТУР. И тогда мы сможем гарантировать его…
– Убийство? – закончил фразу Сомов.
Барченко, под уже неприкрытый смех участников совещания, согласно кивнул.
– Хорошо, – кивнул генерал. – Выделим вам расчет ПТУР. Для убийства.
Глава 18
Ракетчиками оказались два контрактника из «киркинесской» бригады, которые, услышав Пашину фамилию, замерли в оцепенении.
– Товарищ капитан, а полковник Шабалин вам не… вы так на него похожи…
– Значит, так, товарищи сержанты, – Паша не имел желания обсуждать родственные связи и способствовать явно обозначенному намечающемуся дисциплинарному разложению приданного личного состава, готового нагло и беспардонно использовать родственные узы в своих узкокорыстных интересах, направленных на послабления условий военной службы. – Я командир требовательный и взыскивать за упущения буду строго; несмотря на то, что на Спутнике, допускаю, что вы могли быть у моего отца в почете, со мной такой почет вам придется зарабатывать делом. Впрочем, отец не мог жаловать таких разгильдяев, как вы…
– Почему сразу – разгильдяев? – спросил один из сержантов и представился: – Сержант контрактной службы Васильев!
– А потому что у вас, товарищ сержант, подшива отсутствует, – не моргнув глазом ответил Паша и посмотрел на второго.
– Младший сержант контрактной службы Лобаев, – доложил второй.
– Лобаев? – переспросил Шабалин.
– Так точно, – подтвердил морской пехотинец. – Лобаев.
– Значит, стреляешь далеко и точно?
Лобаев пожал плечами:
– Насколько ракета позволяет, настолько и стреляем.
На лице младшего сержанта не дрогнул ни один мускул, и Паша понял, что снайперская узкоспециализированная шутка не удалась.
– Что у вас?
– ПТУР «Фагот», товарищ капитан, – доложил Лобаев. – Пусковая и ракеты.
– Ракет хватит? – усомнился Паша.
– На один «Т-62» хватит, – кивнул ракетчик.
– Хорошо, – сказал Паша. – Грузите в «Тигр».
Пока Паша формировал группу, которой предстояло сидеть на холме в течение дня, его пару раз дергали в полевой штаб, намечая и тут же отменяя важные боевые задачи, из чего Шабалин сделал вывод, что старшие офицеры из Генерального штаба зазря «поднимали тосты за успех начавшейся войны» и грандиозного штурма сегодня не будет. Уже перед самым отъездом он встретил начальника разведки, и Чинар мимоходом бросил:
– Сухель с севера встал, игиловцы там хорошо держатся. Пока он их не сломает, мы одновременно по городу не ударим. Так что пару дней еще можно спать спокойно. Но «Т-62» ты мне сегодня убей, – Игорь хлопнул Пашу по плечу и исчез по своим делам.
– Убьем, товарищ подполковник! – крикнул Паша вслед. – Обязательно убьем!
Крикнув, он обернулся и вдруг увидел то, чего никак не мог бы здесь увидеть: метрах в семи от него стояла тоненькая стройная девушка, арабка, в яркой одежде, джинсах и легком топике, на котором была изображена большая черная бабочка. Она приветливо улыбалась, явно Паше.
Шабалин растерялся, ибо такого здесь просто не могло быть вообще и никак от слова «совсем».
– Здравствуйте! – сказала она на вполне сносном русском языке. – Можно узнать, кого собирается убить русский офицер?
У Шабалина мелькнула череда мыслей в голове, часть из них формировала ответ на заданный вопрос, часть все же пыталась найти понятное объяснение столь невозможному видению и доказать, что это либо сон, либо солнечный удар, либо результат воздействия эгрегора войны и правильных богов на его сознание.
– Вы кто?
Непроизвольно Паша шевельнул винтовкой, поправляя ее на плече.
– Азиза, – ответила она. – Телеканал Аль-Джазира.
Паша демонстративно посмотрел за нее. Она поняла этот жест.
– Мой оператор и его помощник выгружают оборудование. Машины там стоят.
– Шабалин, – откуда-то появился Федяев. – Ты чего тут местные обычаи нарушаешь? Нельзя смотреть на женщину, выпучив глаза, даже если она тебе этого не запрещает.
– Так это… – Паша не знал, чего ответить.
– Мне нужно интервью с военным, – сказала Азиза, интуитивно поняв, что Федяев здесь главнее. – У нас есть разрешение правительства и штаба армии. Русские военные также разрешили снимать на этой военной базе. Даже один с нами приехал, он где-то здесь… полковник… забыла, как его.
– К сожалению, мы уезжаем, – сказал Федяев.
– Да, мы уезжаем, – подтвердил Паша.
– Никуда никто не уезжает, – раздался сбоку громкий командный голос, и Паша увидел, как быстрым шагом к нему приближается полковник с хорошо знакомым лицом.
Шабалин мог поклясться, что неоднократно пересекался с ним в России, но кто это, сразу вспомнить не мог. Зато Валера вдруг потянулся к нему с объятиями.
– Дружище…
Федяев и полковник обнялись.
– И ты здесь?
– Ну да, – кивнул полковник. – Ближе ведь некого было послать в такую даль…
Шабалин вспомнил: это был начальник пресс-службы Восточного военного округа полковник Григорьев. Он часто лично бывал на различных учениях, где была задействована рота Шабалина. Григорьев посмотрел на Пашу:
– О, и снайпер здесь!
– Как видите, – развел руками Паша и улыбнулся. – Ближе ведь некого было послать в такую даль…
