Валера отключился и посмотрел на Шабалина:
– Бегом в штабную палатку.
– А что там?
– Там тебе придадут двух толковых полковников.
– Спасибо, товарищ полковник! – обрадовался Паша. – Век не забуду!
– А ты, – Федяев повернулся к спецназовцу: – Организуй старшим офицерам чай и бутерброды.
– Есть.
В штабной палатке дядя Леша осуждающе посмотрел на Шабалина:
– Добротой моей пользоваться изволите, товарищ капитан?
– Так я это… – Паша не знал, что сказать, и поэтому сказал то, что говорит каждый военный в любой непонятной ситуации: – Товарищ генерал, по вашему приказанию прибыл!
– Товарищи офицеры, – Сомов обратил внимание двух высоких полковников на Пашу. – Вот наш офицер, снайпер, командир роты. Это он провел бой у элеватора, ему нужно помочь правильно оценить, проанализировать и изложить новый тактический прием, который был применен боевиками в ту ночь. Прошу вас оказать ему посильную академическую помощь.
Шабалин встретился с ними взглядами: они смотрели на него, словно прожигали насквозь. По всему было видно, что калачи тертые.
– Капитан Шабалин, – представился Паша.
– Полковник Громов, – представился один.
– Полковник Угрюмов, – представился второй.
Шабалин улыбнулся, про себя подумав, что если люди не хотят раскрывать свои истинные фамилии, значит, на то есть определенные причины. Эти фамилии в качестве «оперативных псевдонимов» были уже так затасканы еще со времен первой и второй войн в Чечне, что теперь вызывали только легкую понимающую усмешку…
– Прошу ко мне в машину, – предложил Паша.
В «капсуле» офицеры быстро осмотрели то, что Паша уже сотворил, название было забраковано сразу.
– Капитан, да тебя засмеют на месте, – сказал Громов. – Поставят под сомнение сам факт твоего обучения в военном училище…
– Давай лучше как-нибудь типа «организация боя, системы огня и управление огнем в условиях применения противником новых тактических приемов», – предложил Угрюмов. – «На примере опорного пункта взвода, боевой эпизод такой-то, произошло там-то и тогда-то».
– Возражений нет, – довольно ответил Паша.
Офицеры потребовали боевой графический документ – карту. Карта случайно оказалась у Паши в офицерской сумке, была измята, но полковники довольно закивали – сгодится! Это был лист бумаги, отпечатанный на плоттере, на который была нанесена обстановка не только того дня, но и нескольких последующих и предыдущих.
Полковники довольно быстро оценили ситуацию, задали несколько уточняющих вопросов, касающихся дальности обнаружения боевиков, рубежей открытия огня, видимых изменений в характере их поведения при стрельбе по боевикам из АГС, из пулеметов, из снайперских винтовок и после нанесения удара артиллерией. Потом они попросили несколько листов бумаги и карандаши, стали чертить таблицы, что-то считать, измерять на карте…
– Помнишь, под Гудермесом была ситуация… – полковники тихонько переговаривались друг с другом, вынимая из глубин памяти эпизоды своей боевой юности…
Паша чувствовал себя отстраненным от процесса, но, невольно прислушиваясь к разговору старших офицеров, понял, что эти штабные, в отличие от многих других, выросли из войск, младшими офицерами вдоволь вкусив войну, что мгновенно заставило проникнуться к ним уважением.
– Товарищи полковники, – возмутился Шабалин. – Вы мне хоть объясняйте, что вы считаете, а то мне еще Сурину это все докладывать…
– Тут все просто, – пояснил Угрюмов. – Здесь я рассчитываю расход боеприпасов, необходимый для поражения рассредоточенной, открыто расположенной живой силы противника с учетом скорости их перемещения и времени на открытие огня по упрежденной точке…
Полковник стал сыпать формулами, от которых Шабалина тут же потянуло в сон.
– Здесь расчетам подвергаем свободный резерв времени на обнаружение каждой новой цели и передачу команд на огневую позицию… контроль результатов поражения… а вот здесь нам потребуется сетевой метод планирования и управления… из всего этого мы можем построить сетевой график наиболее оптимальной работы опорного пункта по отражению рассредоточенного противника…
Полковник был увлечен решением этой задачи и не замечал, как Паша постепенно утрачивает интерес к высокой штабной культуре.
На листе бумаги появилась схема боя, и Паше пришлось просыпаться и включаться в работу, подсказывая, что и где находилось, какие сектора были под обстрелом, каким оружием и с примерно каким расходом и результатом.
– Говоришь, сам стрелял? – спросил Угрюмов.
– Было, – кивнул Шабалин.
– Это плохо, – сказал полковник. – Что же ты здесь и здесь не поставил выносные огневые засады? Вместе с дежурными силами они бы влегкую отразили нападение, не подпустив боевиков так близко к переднему краю обороны. Сидел бы тогда в ходе боя и бамбук курил, кофе попивая.
– Да там же садыки… – ответил Паша. – Какие из них воины? Его если в засаду ставить, он или уснет, или сбежит, или его украдут… а своих снайперов я права не имел выводить за пределы «опорника». «Студенты» вообще по своим задачам работали. Советник там всем рулил, но он, похоже, сам был не в радости от дисциплины и обученности местного воинства.
– Вот они и дошли до МВЗ практически без потерь…
– Ну как без потерь, мы их нормально потрепали, – возразил Паша. – Только я из «СВД» несколько человек положил, да «АГС» наводил, еще с десяток легло.
– Тем не менее они вплотную подошли к линии минно-взрывных заграждений, – в ответ возразил полковник. – Остановить их продвижение смогло только правильно оборудованное минное поле в сочетании с заградительным огнем артиллерии…
– И огонь стрелкового оружия, – вставил Паша.
– Еще со времен Великой Отечественной войны считается, что если противник приблизился к ПКО на сто пятьдесят метров, это равносильно захвату рубежа. Вам там жить оставалось две минуты – ровно столько, сколько нужно человеку, чтобы пробежать полторы сотни метров…
– Да, я весь бой думал о том, чтобы не дать им преодолеть это расстояние, – согласился Паша.
– К тому же, – подключился Громов, – если бы они ворвались в «опорник», вам нечем было бы отбиваться. Наверняка к этому времени все магазины и ленты уже были бы пусты… а врукопашную они бы вас там быстро смяли…
– Не исключаю, – кивнул Паша.
– Вам повезло, – сказал Громов, – что у врага не было второго эшелона. Вы использовали КРУС?
– У меня только радиостанция была, планшета не было. КРУС, наверное, был у «солнышек», они артиллерию наводили…
– Ясно, – кивнул полковник.
В этот момент в «капсулу» влез Ерофеев:
– Разрешите?
