* * *
Выписка из приказа на боевое применение подробно указывала, кому и сколько Шабалин должен был предоставить своих снайперов: практически все задействованные в деле подразделения на период операции за Дэйр-Эз-Зор запросили в свой состав снайперские пары, считая, что без них выполнение задачи будет сильно затруднено.
К этому времени часть роты уже была в каких-то не связанных со снайперской работой откомандированиях: шесть человек вместе с Хвостовым по распоряжению свыше убыли в группировку «Горная», где охраняли штаб, трое бойцов в штурмовом корпусе использовались в качестве водителей у советников, Шевчука забрали в оперативный отдел, где он занимался штабной работой, в итоге удовлетворить заявки на двенадцать снайперских пар удалось, лишь оставив в роте одного старшину – со всем огромным ротным хозяйством. В отряд подполковника Барченко, который должен был выступить на самое сложное направление, Паша забрал наиболее подготовленных стрелков: Бушуева и Кузьмичева с крупнокалиберной винтовкой «АСВКМ», Борзова и Бурмана с «манлихерами», третьей парой Паша предполагал себя и своего взводника Дениса Стешина, эта пара вооружалась винтовками Драгунова. Предвидя ближний бой, всех без исключения Шабалин вооружил автоматами, набрали гранат, на всякий случай взяли одну «ВСС», также все получили пистолеты. Под себя решили забрать один «Тигр», всю остальную технику отдав в другие пары.
Такова действительная реальность командира роты снайперов: когда все твое подразделение откомандировано по другим частям, тебе остается только одно – самому стать снайпером.
Пока шла подготовка операции, Паша несколько раз бывал у Чинара и даже уже видел проект плановой таблицы боя, поражаясь масштабом предстоящих событий, каждая деталь которых отрабатывалась и рассчитывалась операторами штаба группировки. Здесь было все: кто в какое время и где заправляется, пополняет боезапас, получает сухой паек и воду, кто по какой дороге, с какой скоростью, с какими интервалами движется в исходный район, подробно были прописаны последовательность действий артиллерии, авиации, указывались каналы связи, запасные частоты, сигналы взаимного опознавания и скрытного управления войсками, порядок целеуказания и нанесения противнику огневого поражения; учитывалась возможность применения противником химического оружия – для чего все войска получили противогазы; указывались пункты оказания первой медицинской помощи раненым, последующие этапы медицинской эвакуации, в общем, все то, что было необходимо увязать в этом грандиозном действии, согласованное участие в котором должны были принять тысячи человек – в едином замысле, под единым управлением и с единым пониманием желаемого результата.
Для сохранения хоть какой-то тайны процесс выдвижения основной массы сирийских войск должен был проходить в режиме полного радиомолчания – для чего командиры взводов, рот и батальонов получили инструмент управления подразделениями, каналы управления которым невозможно вскрыть никакими видами технической разведки: красный и белый флажки. Каждому раздали карточки с нарисованными сигналами, и Шабалин, случайно получив такую же, даже вспомнил, как в училище его учили правильно держать флажки. «Тут все просто, – объяснял начальник кафедры тактики, – когда вы пьете за свое здоровье, то в правую руку вы берете рюмку с беленькой водочкой, а в левую бутерброд с красной колбаской, точно так же берутся и флажки – в правую белый флажок, в левую – красный».
За день до начала операции Шабалин увидел длинную колонну огромных машин, которые несли на себе понтонно-мостовой парк, с помощью которого планировалось навести переправу на противоположный берег Евфрата и захватить плацдарм на вражеском берегу. Именно прорыв этого парка к Евфрату и обеспечение его работы и являлись основной задачей штурмового корпуса.
Вечером под светом двух электрических ламп, питаемых дизель-генераторами, Паша готовил к бою свое снаряжение. Рядом с ним тем же делом занимались Стешин и контрактники, с которыми ему предстояло идти в бой. Все остальные уже убыли в «свои» подразделения.
Старшина сидел в углу и тоскливо наблюдал за процессом. Несколько раз он кипятил чай, предлагая его сослуживцам, проявляя участие и заботу… кому-то помог подшить подсумок, кому-то зарядил автоматные магазины…
Вывалив на пол все имеющееся личное снаряжение, Паша скрупулезно перебирал вещи, представляя, насколько в них может возникнуть надобность.
Ножи. В ряд лежали трофейный Glock-81, подаренный другом кизлярский «Цербер» и полученный вместе с «АКМ» штык-нож 6Х3. У каждого были свои преимущества и недостатки, но важно было сейчас понять, что наиболее вероятно может произойти там, в Дэйр-Эз-Зоре… Логика подсказывала, что если ты берешь автомат, то было бы разумным взять и штык-нож к нему, но Паша отверг эту мысль, считая, что если дело дойдет до рукопашной, в чем он очень сильно сомневался, то лучше будет орудовать ножом в руке, и, выбирая из двух оставшихся, он остановился на «Цербере». Его обоюдоострое лезвие не предполагало использование ножа иначе, как для хорошей сечи. Австрийский Glock-81, конечно, прекрасный во всех отношениях нож, все же сильно проигрывал кизлярскому ножу по этому показателю. Шабалин приладил «Цербер» на свой тактический пояс, благо, что крепление ножен позволяло крепить его как на моли, так и на обычный ремень.
Аптечка. В первую очередь – жгут. Это самый необходимый медицинский предмет, который нужен в бою. Ранение, влекущее капиллярное кровотечение, угрозы жизни обычно не представляет, совсем другая картина представляется при ранении, задевшем магистральный кровеносный сосуд. Из поврежденной артерии кровь вырывается алым фонтаном, и счет жизни обычно исчисляется секундами. Если не остановить этот фонтан, раненый быстро погибает от острой кровопотери. На фронтах Великой Отечественной войны от острой кровопотери на поле боя умирало тридцать процентов раненых – своевременная остановка кровотечения могла бы сохранить им жизнь, но зачастую у бойцов просто не было под рукой жгута, а чаще – не было знаний, что и где перетягивать. Поэтому наличие жгута, а еще важнее, умение им пользоваться – это те самые тридцать процентов в деле сохранения человеческой жизни. У Паши было два жгута. Штатный резиновый и турникет с устройством фиксации натяжения. Жгут он носил в аптечке, турникет в нарукавном кармане. Еще один важный элемент аптечки – индивидуальный перевязочный пакет. Его устройство позволяет локализовать сквозные раны, например, при простреле груди, с повреждением легкого и ярко выраженным пневмотораксом. Сейчас перевязочные пакеты совсем стали хорошие, даже с покрытием, которое не прилипает к ране, и потом с болью не приходится его отрывать, попав на соответствующий этап медицинской эвакуации. Один пакет нужно держать в аптечке – в том числе и для того, чтобы сослуживцы знали, где его искать – ибо помощь раненому оказывается его личными средствами. Второй пакет Шабалин определил в нарукавный карман. Третий по значимости элемент боевой медицины – несколько пакетиков гемостопа – весьма полезного порошка, который, будучи засыпанный в рану, при контакте с кровью превращается в студенистую массу, перекрывающую капиллярное кровотечение. Обезболивающее и противошоковое: шприц-тюбик с наркотиком, сильнодействующим препаратом, который должен отключить боль, сохранив человеку возможность оставаться в этом мире, не чувствуя боли. Аптечка вешается на тактический пояс ровно сзади, чтобы при любом раскладе ее можно было бы достать любой рукой.
