– Спокойно, – сказал Барченко. – Все под контролем. Там есть люди, не могли все погибнуть.
– Хотелось бы, – с дрожью в голосе отозвался Паша.
Однако тут же ожила рация, это был Бушуев.
– Нормально, командир, все живы. Вовремя выскочили. Пусковая не повреждена. Сейчас мы его убьем.
Снова раздался хлопок, и третья ракета через несколько секунд разорвалась на башне танка, которая тут же полыхнула ярким пламенем – в боеукладке горели заряды, выжигая экипаж и чудовищным давлением срывая башню с погона.
– Отлично сработали! – заорал Паша.
– Молодцы, – подтвердил Игорь. – Скажи им, чтобы ракеты на БМП не тратили, сейчас мы их из пушки накроем.
Барченко выскочил на лестничную клетку и побежал вниз.
– Буш, – Паша схватил рацию: – Ракеты беречь! БМП не ваша цель! Как понял?
– Я понял, командир, – ответил снайпер. – У меня БЗТ есть, я сейчас им из винтовки нашмаляю.
– Действуй, – одобрил Шабалин.
В это время Чинар бежал к зданию командного пункта, и Паша сверху увидел, как подполковник запрыгнул в стоящий там БТР-82 и машина, качнувшись, чуть подала вперед, ровно настолько, насколько нужно было для того, чтобы выглянуть вдоль улицы, откуда были прекрасно видны БМП боевиков, в нерешительности остановившиеся перед мостом. Затарахтела длинными оглушительными очередями автоматическая пушка БТР-82.
Шабалин с величайшим удовлетворением наблюдал, как разрывы снарядов вначале покрыли одну, а затем и вторую БМП, которые тут же полыхнули, вторя подбитому танку. На этом с отрядом игиловцев было покончено. Борзов и Бурман добивали тех, кто пытался спастись бегством.
– Красота! – Шабалина переполняли чувства, от лицезрения такого серьезного боевого успеха. – Ну, ведь можем!
– Командир, – на связи появился Бушуев. – Так нечестно.
– Ой, – рассмеялся Паша. – Уймись там. Будут тебе еще цели!
БТР сдал назад, прячась за углом здания. Тут же из него выбрался Чинар и побежал обратно.
– Ерофеев, – по возвращении Чинар набросился на спецназовца: – Почему я, целый подполковник, бегаю как лейтенант и лично стреляю из пушки БТР?
– Так я это… – Толя уже понял, что ему предстоит, и козырнул: – Есть! Так точно!
– Будь на связи постоянно! – напутствовал Барченко. – Нам блуждающая огневая точка сейчас во как нужна будет! Чует мое сердце, это только начало!
– Ты пользоваться пушкой умеешь? – громко спросил Шабалин, когда Ерофеев уже вышел из помещения.
Тот заглянул обратно:
– Нет, но я быстро научусь…
– Я могу, – отозвался Денис. – Я же «ленпех – лучше всех».
Шабалин посмотрел на колеблющегося Барченко.
– Игорь, я и один здесь справлюсь, а там, в БТР, будет лучше, если окажется специалист…
– Давай, Денис, – Барченко хлопнул его по плечу: – Ты все знаешь, я на связи.
– Есть, – Денис, схватив автомат, убежал вниз.
В наступившую минуту тишины был слышен рык генерала из соседнего здания, который подгонял отстающие подразделения.
Паша тоскливо обернулся в сторону пустыни: возле подбитого «Тигра», на котором ехал Федяев, стояла «капсула», в прибор наблюдения была видна суета, но что именно там происходит, было непонятно.
– Барс, на связь Борзу, – раздалось в наушниках.
– На связи.
– Уничтожили двенадцать целей, – доложил Слава. – Остальные скрылись за постройками левее сто от крайней БМП.
– Принял.
Барченко, поговорив с кем-то по рации, повернулся к Паше:
– Орлан, который над нами висел, пропал со связи. Это не есть хорошо, наверное, сбили, или средствами РЭБ его выключили, другой сюда только через час доберется. А мы дальше того поворота обстановку вокруг себя не сечем…
Паша наивно подумал, что невелика потеря.
– Мы им крепко вломили, не сунутся сюда больше, – бодро сказал Шабалин.
– Их гонят на нас, – возразил Барченко. – По плану штурмовой корпус должен был перекрыть им проход, тем самым взяв в окружение, однако где план, а где реальность – штурмовой корпус только-только в город входит. Духи ни при каких обстоятельствах не должны были здесь появиться: вот эти три моста еще час назад должны были взять сирийцы, двигаясь перед нами, но они почему-то отвернули вправо и ушли в сторону аэродрома. Передовой батальон встал в километре южнее нас, и ни к нам не идет, ни на аэродром. У них война, похоже, закончилась. Сейчас сядут мате пить, и ничем ты их с места не сдвинешь… а ведь тут всего ничего – бросок к мостам можно за пять минут совершить…
– Да уж, – Паша вздохнул. – Сплошное предательство вокруг.
– Агапов, похоже, как раз сейчас и пытается этот батальон вернуть на направление удара…
– Судя по голосу генерала, – усмехнулся Паша, – Агапов там всех уже высушил. Может, зашевелятся сейчас, вернутся на свое направление…
Шабалин вдруг совершенно ясно осознал значение этих трех мостов, стоящих перед ними, и почему именно здесь генерал выбрал себе место под размещение командного пункта: в относительной близости перед глазами был главный стратегический узел, контроль над которым определял успех сражения за Дэйр-Эз-Зор, но случилось так, что этот узел, кроме как силами охраны командного пункта, перекрывать оказалось нечем. После поражения ракетой машины Федяева и его очевидной гибели подгонять сирийцев стало некому, и штурмовой корпус значительно снизил темпы продвижения, а передовые отряды сирийцев входили в город не по назначенным маршрутам, а там, где им было удобнее. А как в случае с передовым отрядом, шедшим по городу перед отрядом Барченко, и вовсе уклонялись от боестолкновений.
Шабалин взялся за рацию:
– Буш, вы там хорошо сидите?
– Не жалуемся.
– Нужно сменить позицию, но так, чтобы наблюдать все по-прежнему. Осмотрись и действуй!
– Понял.
Барченко взглянул на Шабалина:
– Это правильное решение, одобряю.
Практически тут же Бушуев доложил:
– Командир, над нами квадрик висит. Наш?
– Нет, – мотнул головой Чинар, слышавший разговор.
– Высоко? – спросил Паша.
– Метров сто. Спускаться начал… хорошо, что мы не на крыше и после стрельбы, пусковую на этаж спустили…
– Ты не видел, откуда он взялся?
– От вас прилетел, с вашей стороны…
– Сбить его сможешь?
– Сейчас попробую.
– Вали квадрик и валите из здания! – приказал Шабалин.
Со стороны Бушуева раздалось несколько автоматных очередей, и тут же он вышел в эфир:
