– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил король.
Подавив отрыжку, Энцио кивнул. Пия облизала губы:
– Очень хорошо, ваше величество.
Этим вечером Джованна принесла дегустаторам новую форму. Пии досталось красное платье, накрахмаленный белый фартук, чёрные чулки, чёрные туфли и алая лента для волос. Энцио дали новую льняную рубашку, чёрные гольфы и бриджи, чёрные башмаки и чёрный кафтан с алым поясом.
Как только Джованна вышла, дети бросились примерять одежду.
– Эх! – сказал Энцио. – Жаль, зеркала нет. – Он прошёлся по комнате, подражая походке принца Джанни. – Ну, как я выгляжу?
– Совершенный восторг! – ответила Пия. – А я? – Она прошлась по комнате маленькими шажками, как принцесса Фабриция. – Я похожа на королевскую особу?
Энцио кивнул:
– Да, ваше величество, Королевская Особа!
Пия неуклюже поклонилась: туфли с непривычки жали ей ноги.
– Спасибо, Ваше Величество!
Они разгуливали по комнате, кланяясь, приседая и хихикая, пока их снова не вызвали.
– Король желает откушать каши перед сном. Давайте поторапливайтесь.
На сей раз их привели в королевскую гардеробную. Он сидел на кожаном кресле перед маленьким золотым столиком с изящной инкрустацией, с которого свисала королевская печать, вышитая серебряными, золотыми и алыми нитями.
– Что это? – удивился король. – Они вас приодели? Приодетые вы совсем недурно смотритесь. Давайте пробуйте! – Он указал на столик, где стояли большая миска с кашей, золотая тарелка для короля и две деревянные тарелки поменьше для дегустаторов.
Удовлетворившись тем, как дети взялись исполнять свою обязанность, король спросил:
– Вы хорошо себя чувствуете? Тогда можете идти.
Пия колебалась:
– Ваше величество?
– Что? Что ещё?
– Ваша печать вон там… королевская печать… Что это за штука на ней нарисована? – Она показала на рисунок внизу, который они с Энцио не смогли разобрать. Тот, что выглядел как червяк.
Король был задет:
– Крестьяне что, не знают мою печать?
Энцио поклонился, решив, что принести извинения таким образом правильно.
– Мы прекрасно знаем вашу печать, но мы не знаем, что это за штука на ней.
Королю не терпелось приняться за еду.
– Вот та? Это рог. Вы знаете, что такое рог?
Энцио и Пия, не сговариваясь, прикоснулись руками к шее, где под одеждой были спрятаны их амулеты с точно такими «рогами».
– А! – сказала Пия. – Это рог. – Она наклонилась поближе, рассматривая печать. – Теперь понятно.
Глава 34
Тоска, тоска, тоска
Как бы ни хотелось королю подремать в утренние часы, ему это не удалось: в парадных покоях его и королеву ожидал министр распорядка дня.
– До чего ж это всё тоскливо! Тоска, тоска, тоска! Каждый день этот человек всё говорит и говорит о том, что мы должны делать. Я король! Я устал от людей, говорящих мне, что мне делать! – Ворча так, король, тем не менее, надел свои чешущиеся одежды, позволил своему камердинеру увенчать свою голову тяжёлой короной и спустился вниз по каменной лестнице.
Стоило им с королевой усесться на тронах, как министр распорядка дня, одетый в оранжевый с красным камзол из шёлка и бархата, вошёл в тронный зал своей семенящей походкой, мелко перебирая ножками в острых фиолетовых туфлях. В одной руке он держал кипу бумаг, другой расправлял завитые усы.
– Хм-хм, – откашлялся он. – Расписание на сегодняшний день…
Король зевнул. Королева откинулась на спинку трона, явно не слушая лепет министра. Она размышляла о своей отшельнице, которую сегодня утром переселили в её новое обиталище. Королеву беспокоили слова графини о том, что скит отшельника должен быть белым. Это место выглядело бы куда милее, если украсить его новыми коврами, шкурами и цветами из сада. Так мило было бы принести туда лаванды и немного тех бледно-розовых роз с клумбы!
Однако, не желая обнаружить своё невежество в том, что касается принятого у отшельников образа жизни, и полагаясь на очевидную компетентность графини, королева распорядилась обставить скит очень просто. Получилась чистенькая комнатка с набитым сеном матрасом, на который постелили скромное бельё, с тростниковыми ковриками на полу. Тёмный дубовый стол с умывальником, крепкий стул и деревянные подсвечники с восковыми свечами составляли всю обстановку хижины.
Показывая отшельнице её новый дом, королева чувствовала вину, но извиняться не стала, потому что королевы не извиняются. Она наблюдала за тем, как старуха, встав посреди комнаты, осматривает помещение. Пёстрая кошка устроилась на матрасе, как если бы жила здесь уже давно, а чёрная обошла комнату кругом, принюхиваясь.
– Надеюсь, вас это устроит, – сказала королева.
Отшельница ещё раз обвела комнату взглядом:
– Крыша защитит мою старую голову, и здесь есть стены, и место для сна.
Королева не знала, как истолковать этот ответ. Довольна отшельница или разочарована?
Старуха достала из своего узелка деревянный крест и поставила его на стол, прислонив к стене верхним краем.
– Хотите повесить его на стену? – спросила королева. – Я пришлю кого-нибудь, чтобы вам помогли.
Отшельница фыркнула самым неподобающим образом:
– Пфф! Я и сама его повешу!
– А! Ну, вот и замечательно. Тогда устраивайтесь, а завтра мы вновь встретимся здесь и… и… начнём?
– Начнём?
– Да, – кивнула королева, – мы… начнём. Я приду сюда и буду рассказывать, а вы поделитесь со мной мудростью.
– А, мудростью…
Королева поспешно ретировалась, совершенно не понимая, что и думать об этой старухе.
Вся эта история с отшельничеством оказалась гораздо сложнее, чем она себе представляла.
В парадных покоях по-прежнему бубнил министр распорядка дня:
– …и наконец, министры учёта просят аудиенции вашего величества.
Радуясь, что доклад наконец окончен, министр с явным облегчением поднял взгляд от бумаг. Король спал, королева витала в облаках.
– Гм… – сказал министр, словно откашливаясь. – Гм!
Король крякнул, королева сморгнула и посмотрела на министра.
– Гм. И наконец, как я уже сказал, министры учёта просят аудиенции вашего величества.
– Что? – переспросил король. – Это ещё зачем?
– Я не владею деталями, ваше величество.
