— А если мы заплатим, а он все равно потом пустит нас на дно? — женщина с нескрываемой ненавистью смотрела на главный экран, где явственно различалась корма «Зоноса» с наглым капитаном на борту — такой вариант ведь весьма возможен!
— Там навигационный буй — в крайнем случае, вернемся на скутерах и будем ждать помощь, я пока других вариантов не вижу, но не похоже, чтобы он был настроен сильно враждебно. Да и пятьдесят штук для него, судя по всему не деньги,… ну, то есть деньги, но ради такой суммы убивать нас… — нет, думаю, для нас штрафом все и закончится.
Спустя семь часов пара кораблей успешно добралась до навигационного бакена, где супруги сделали перевод, а затем им на ВМ пришли координаты обещанного утопленника — им оказался модернизированный «Дролл-3.14/52», который должен лежать на глубине двух с половиной километров. В принципе, отметка была доступна их сборщику — парочка сразу же отправилась туда, но перед тем дрейфовала половину суток возле бакена, пока их злобный гость не удалился настолько, что аппаратура перестала отображать «Зонос» на экране. До места затопления добрались за три недели, спустились — подлодка лежала на боку на указанной глубине, вот только сильно огорчил открытый главный шлюз внутрь корабля, а внешний осмотр подтвердил наличие модификаций — в носовой части тоже имелся таран.
— И что нам пользы с этого утопленника? — сплюнула Дрю — там все залито водой, наверняка все внутри погибло, а если его поднимать в таком виде, то затраты на оборудование превысят возможную выручку от продажи. Чертов Торес, чтоб ты там сдох в своем продвинутом «Зоносе», чтоб тебя мокроног сожрал, чтоб тебя…
— Дрю, прекрати! — поморщился супруг — во всем этом хламе есть только одна ценная деталь — ВМ. Хоть и все там залито водой и толку с него ноль, но блок хранения информации полностью герметичен, ты должна это знать, дальше узла подключения кабелей вода не должна была пройти. Наверняка там стоит покопаться — но не сейчас, взломщика мы потеряли, других роботов нет, а выйти наружу лично — все равно, что подписать себе смертный приговор, наши скафандры без пассивной защиты, и нас раздавит как червей под каблуком.
— Я тебя поняла — кивнула жена — возвращаемся в порт, покупаем нового робота, раз уж так получилось со старым, и возьмем еще ремонтника, который сможет работать на такой глубине. Под прямым управлением он вытащит весь ВМ к нам на борт, а тут мы уже вытянем из него блок хранения информации.
Через два с половиной месяца супружеская чета Фаут снова приплыла на место затопления «Дролла» и запустила дроида к нему на борт — операция по извлечению мертвого ВМ прошла за час и вполне успешно. Затем уже на борту своего корабля достали трофейный накопитель и подключили его к умнику: информации оказалось много, и она совсем не понравилась парочке — покойный хозяин «Дролла» занимался вымогательством и прочими неприглядными делами, в том числе тараном пускал на дно несговорчивых моряков, которые не пожелали поделиться некоторой частью своих сбережений с ним. Судя по всему, в настоящее время капитан был мертв, иначе кораблик не лежал бы на боку здесь с выломанным главным шлюзом — после долгих раздумий информацию удалили, так как становиться на путь борьбы за справедливость у четы желания не имелось,… но! Интересным оказался бортовой журнал сборщика, прочитав который от корки до корки, пара Фаут переглянулась и улыбнулась: из записей следовало, что покойный капитан за свою длительную карьеру вымогателя насобирал некоторую коллекцию жемчуга, которая, судя по всему, находилась на утопленнике.
Конкретного места в журнале не описывалось, покойный шифровался на всякий случай, однако по косвенным намекам определили, что клад где-то в спальне. В общем, двое разумных провели на том месте почти неделю в поисках клада, управляя роботом по очереди, пока голова не начинала болеть у них также по очереди. Небольшой мешочек нашли в плававшей по спальне среди других предметов подушке — к концу поисков злые супруги перевернули спальню вверх дном, что в условиях утонувшего корабля звучало двусмысленно. Но неделя глубоководного затворничества окупилась: под радостные вопли своей жены Марк насчитал два десятка черных и белых жемчужин, не считая почти пяти десятков разноцветных, а суммарная стоимость всего найденного прыгнула выше одного миллиона кредитов. Именно столько они получили на свой счет, когда вернулись в порт и продали коллекцию через аукцион. С того дня моряка по имени Григ Торес больше никто из них не обзывал разными нехорошими словами и не проклинал на чем свет стоит — а наоборот оба желали ему всего наилучшего в жизни (за глаза, конечно, так как больше с ним они не встречались). Вот так скромные пятьдесят тысяч своеобразного штрафа вернулись супругам сторицей — парочка сразу же продала свой сборщик и пересела на новенький сейнер четвертого поколения и забыла в тот же день о тяжелой карьере подводного газонокосильщика.
Оставив сладкую парочку незадачливых искеров одних возле буя, наш герой направил свой кораблик строго на восток — какого-то определенного направления он старался не придерживаться, просто стал двигаться в сторону, куда вдруг спонтанно захотелось. В направлении юга или севера у него уже были две точки, где располагались станции переноса, третья точка оказалась совсем не по пути в данный момент. Григ решил пойти на поводу своей интуиции, надеясь найти точку переноса поближе к материку, все же тащиться месяцами к подводным вратам надоедало, хотелось побыстрее, поэтому и отдался на волю внезапного желания идти на восток. Сканером для поиска рыбы не пользовался: его сейчас это не интересовало, но как бы в насмешку, по закону подлости, «Зонос» пару раз шел почти внутри огромных косяков ценной живности — казалось бы, выбрось трал и будет тебе счастье и кредиты, но… не ощущал в себе никакого интереса к работе. Каждую ночь старался идти в надводном положении, если погода на поверхности позволяла это — проверял, как работает его ночное зрение, подолгу находясь в смотровой башне на надстройке.
Поначалу… было как-то не очень, особенно, когда прикладывал к глазам бинокль — имплант почему-то не особо охотно работал через оптику, картинка в глазах моряка все время меняла цветность — парень отнес это к переходному периоду привыкания, который ему озвучил тот врач в «ТСБ-нейро» и который мог длиться аж два месяца. А вот без бинокля все происходило намного проще и без фокусов,… почти — постепенно стал привыкать видеть вокруг себя ночной мир Стора. Особенно хорошо океан был виден в ясные лунные ночи: серебристый свет ночного светила мягко и приятно для глаз освещал округу, и, что еще оказалось приятнее и неожиданнее, воспринимался имплантом как ночная подсветка, увеличивающая обзор и количество мелких деталей, неразличимых в полной темноте. Регулярно проверял пространство на предмет наличия сигнальных линий порталов: закрывал глаза и долго «всматривался» в мир с помощью своего второго, или скорее, уже третьего зрения. Путеводную нить заметил на восьмые сутки плавания — она немного отличалась от уже виденных им струн — на сей раз фантомная струна состояла их двух частей. Первая — уже привычная серебряная часть, а вот вторая оказалась накрученной, словно пружина вокруг первой, и что интересно: если серебристая линия всего лишь изгибалась или слегка дрожала, словно от перенапряжения в его вторичном зрении, то обвивавшая её вторая часть вела себя как самая настоящая пружина, но как живая.
