Обстановка соответствующая: «Столовая представляла собой очень большое помещение с высоким дубовым потолком, украшенным резьбой. На стенах, обитых дубом, были развешаны оленьи головы и коллекция старинного оружия. В дальнем конце комнаты находилось французское окно, о котором мы уже слышали. В окна с правой стороны лился свет холодного зимнего солнца. Слева располагался большой, сильно утопленный в стену камин, над которым нависала массивная полка из дуба. Возле камина стоял тяжелый дубовый стул с перекладинами у основания и подлокотниками».
Что весьма интересно – герои Конан Дойля уважают аристократию. Но все аристократы, с которыми сталкивается Шерлок Холмс, до единого – мерзавцы и преступники.
Шестой герцог Холдернесс скрывает, что его секретарь Джеймс Уайлдер – его незаконнорожденный сын. Расстаться с сыном герцог не в силах, а тот узнал, кто он такой, и «старался всячески использовать свои сыновние права, держа меня в страхе перед разоблачением». Герцог опасается, что незаконный сын прикончит законного: ведь у него «тяготение к дурному обществу». Приходится отправить юного лорда Солтайра в интернат, но и там Джеймс Уайлдер чуть не добрался до него.
Но это еще что! Герцог Брэкенстолл – куда более экзотическая личность.
«Трезвый он был еще ничего, но стоило ему напиться или даже немного выпить, потому как совсем трезвым он почти не бывал, как он превращался в настоящее чудовище. В такие моменты в него будто дьявол вселялся и он был способен на все. Несмотря на высокий титул и богатство, он, говорят, пару раз едва не попал за решетку. Однажды он облил керосином и поджег собаку ее светлости. Скандал с трудом удалось замять. В другой раз он швырнул в Терезу Райт графин – тоже был шум».
«Да, сэр, это правда, что он бросил в меня графин. Он назвал мою хозяйку нехорошим словом, а я сказала ему, что он не посмел бы с ней так разговаривать, если бы здесь был ее брат. Тогда он и швырнул в меня графин. Да пусть бы он бросил в меня хоть дюжину этих графинов, лишь бы не трогал мою птичку. Он ужасно с ней обращался, а она слишком гордая и никогда не жаловалась. Она и мне рассказывала не все. Она так и не сказала мне, откуда у нее на руках появились эти пятна, которые вы заметили сегодня утром. Но я-то знаю, что он колол ей руки шляпной булавкой. Это был сущий дьявол – Господи, прости, что я так говорю о покойном, но другого такого негодяя не сыскать в целом свете»
[69].
В общем, высокопоставленный алкоголик и подонок. Это тип, который никогда не смог бы сам занять такое положение в обществе и приобрести такое богатство. Ползучий гад, герцог Брэкенстолл все получил по наследству… Ничтожный и отвратительный вырожденец, паразитирующий на заслугах предков.
Неудивительно, что бывшая «мисс Мэри Фрэйзер из Аделаиды», а теперь несчастная «леди Брэкенстолл из Эбби-Грейндж» намного выше и приличнее мужа. А уж влюбленный в нее капитан Кроукер – просто сокровище. Эти «простые» люди несравненно привлекательнее гнусного аристократа.
Решение Шерлока Холмса имитировать суд присяжных и отпустить капитана Кроукера глубоко закономерно.
Несомненно, Шерлок Холмс и Ватсон очень лояльны к высшему обществу Великобритании. Но похоже, Конан Дойль невольно, непроизвольно выдает некую тайну высшей английской аристократии… Действительно: можно ли ожидать чего-то слишком уж хорошего от потомков разбойников? По убеждениям англичан – как раз нельзя. Это у нас «сын за отца не отвечает». В Англии – очень даже отвечает! И сын за отца, и даже правнук за прадеда. Порода сказывается – говорят англичане.
Порода… Какая?! «Примерно в полумиле от деревни, в старом парке, знаменитом громадными буками, стоит древний помещичий дом. Часть этого достопочтенного строения восходит к временам первого Крестового похода, когда Хьюго де Капус выстроил замок в центре поместья, пожалованного ему Рыжим королем. В тысяча пятьсот сорок третьем году его уничтожил пожар, и кое-какие закопченные угловые камни нашли применение, когда в царствование Якова Первого на развалинах феодального замка поднялся кирпичный помещичий дом с множеством фронтонов и узкими ромбовидными окнами»
[70].
Кто же пожаловал имение предку современного помещика?
Вильгельм Второй Рыжий (1066–1100), английский король с 1087 года, третий сын Вильгельма Завоевателя – нормандского герцога, сумевшего захватить Англию в 1066 году. Из многочисленных сыновей Вильгельма I Завоевателя Вильгельм Рыжий был ближе других к отцу. Воинственный, патологически безжалостный, он пользовался особой любовью папы. Всю свою жизнь он воевал со старшим братом, старшим сыном Вильгельма, Робертом III, по прозвищу Куртгез (Короткие штаны; 1054–1134). Впрочем Куртгез отличался еще более гнусным характером. Возможно, виноват сам добрый папа Вильгельм: он все время посмеивался над сыном, не доверял ему и не допускал его к власти.
Многие считают, что если бы Вильгельм II просидел на троне подольше, англо-нормандское государство развалилось бы: он не заботился о подданных, а к завоеванным англосаксам относился с величайшим пренебрежением. Убили короля во время охоты, как бы случайной стрелой. За убийством стоял его младший брат, Генрих. Узнав о смерти брата, он оставил на месте его труп и во весь опор помчался в Винчестер, где захватил королевскую казну.
Вероятно, получивший землю вассал вызывал самые добрые чувства у короля-сюзерена. Каков царь – таковы и бояре.
При каком же короле поднялся красивый кирпичный дом?
Сын Марии Стюарт, шотландский король Яков VI (1566–1625) правил в Англии с 1603 года под именем Якова I. Государства не объединились, но король общий. Дальний родственник Тюдоров, но Стюарт по отцу. Шотландец и француз по крови, Яков Стюарт не слишком хорошо знал Англию и не чрезмерно ее любил.
Королю не хватало денег, он постоянно ссорился с парламентом за право вводить новые налоги. Он учредил новый титул баронета, то есть «маленького барона». Получить титул мог всякий, внесший в казну 1 080 фунтов стерлингов. Впрочем, продавали и титулы виконта, барона и графа… Суммы были побольше, до трех тысяч фунтов, всякий раз другие. Но денег все равно королю не хватало.
При нем-то владелец поместья и расширил свое жилище.
Лошади негодяя «Хейза были подкованы так, что их следы можно было принять за отпечатки коровьих копыт. Кто его надоумил сделать это – уж не мистер ли Уайлдер?
Минуту герцог молчал, сосредоточенно сдвинув брови. Потом он открыл дверь в соседнюю комнату, представлявшую собой настоящий музей, подвел нас к витрине в дальнем ее углу и показал на надпись под стеклом. "Эти подковы, – прочитали мы, – найдены при раскопках крепостного рва в Холдернесс-холле. Они предназначались для лошадей, но их выковывали в форме раздвоенного коровьего копыта. По-видимому, магнаты Холдернесс-холла, занимавшиеся разбоем в Средние века, применяли этот способ, чтобы сбивать погоню со следа"»
[71].
