Но, возможно, помимо наследственного отягощения, существуют и другие причины буквально рычать от ненависти ко всему окружающему.
К тому же большинство англичан среднего и высшего классов учились в закрытых школах-пансионах…
Нравы публичных школ
Публичные школы – это частные школы. Они намного престижнее государственных, и многие из них – это школы-пансионы. Все британцы, располагавшие необходимыми средствами, старались отдавать детей именно в «паблик скулз». Мальчиков высшего, а потом и среднего класса практически всегда отдавали в пансионы: детей с этого возраста можно видеть по воскресеньям и во время каникул. Видимо, этого достаточно.
Итонский колледж основан в 1440 году. Это очень, очень аристократический колледж. Его кончали и полковник Моран, и герцог Холдернесс… Окончить Итон – значит принадлежать к элите! Общее же число пансионов к началу XIX века превышало 100.
На середину XIX века приходится время создание еще большего числа элитных школ-пансионов: Великобритания становится крупнейшей колониальной империей мира, средний класс растет и тоже хочет быть аристократичным. Школы создавались для детей чиновников, уезжавших на административную работу в колонии, для детей офицеров, состоящих на военной службе, а иногда для детей из семей офицеров, погибших в боевых действиях в колониях.
Сегодня соотношение поступивших в Оксфорд и Кэмбридж из частных и государственных школ составляет примерно 45 и 65 процентов. Но лишь семь процентов детей Великобритании учатся в частных школах. Семь процентов выпускников школ составляют 45 процентов студентов.
Но главное, конечно же, не это. Во-первых, престижные частные школы принимали детей аристократии, позже – верхушки среднего класса. Многие семьи учились в одной и той же школе из поколения в поколение; веками складывалась некая элита, которая потом продолжала учебу в таких же престижных колледжах, университетах и затем поддерживала друг друга в бизнесе, политике. То есть существует некий «клуб», куда со стороны попасть почти нереально.
Сами по себе академические результаты в таких школах могут быть не самыми сильными. Зато выпускники будут иметь «старый школьный галстук», то есть систему связей, завязавшуюся еще у подростков. Для детей среднего среднего и среднего низшего класса – это почти единственный социальный лифт.
Не во всякую частную школу вообще примут мальчика, чей дед ее не окончил. Чем школа более замкнутая – тем она престижнее. Чем школа демократичнее и чем легче в нее принимают детей, чьи папы и дедушки так не учились, тем ниже ее ранг.
Главное в таких школах – вовсе не учение как таковое. Обычная средняя школа в России, по крайней мере хорошая, даст образование пожалуй что и получше.
Главное в публичных школах – это воспитание определенного человеческого типа. Личные качества важнее способностей, их и формируют.
Формировались же такие качества, во-первых, спортом. Культ спорта вообще зашкаливает в Англии, а в закрытых школах достигал (вероятно, и сегодня достигает) некого высшего накала. Быть хорошим спортсменом намного важнее, чем хорошо учиться. Некоторое разгильдяйство – это даже хорошо… Такая аристократическая небрежность. А вот не интересоваться спортом… Это просто неприлично! Не принимать участия в спортивных состязаниях? Не тренироваться в команде? Это вообще значит исключить самого себя из коллектива.
Вторая составляющая воспитания – иерархически устроенный коллектив. Не коллектив сверстников, на котором помешано советское воспитание, а именно иерархия.
В Итоне новичок мог сразу поступить в старшее отделение, если до того учился в младшей школе или занимался дома. Если нет – в младшее отделение. Чаще всего в младшее отделение поступали дети до 12 лет, но бывало и иначе. Ученик младшего отделения прикреплялся к ученику из старшего – это называлось «фаггинг». Младший поступал в полное распоряжение к старшему. Он приносил ему завтрак и чай, зажигал камин, бегал в лавку, прислуживал. «Сеньор» защищал своего «вассала» от других мальчиков, и старших и младших, но сам был над ним полностью властен. Пятнадцати – шестнадцатилетний над двенадцати – тринадцатилетним.
Сами британцы часто писали, что старшие вымещают свои обиды на младших, это обычная практика. Обиды же просто не могли не возникать – такое уж это учебное заведение.
Среди преподавателей тоже был свой наставник, тьютор. Каждый мальчик обучался под опекой тюьтора, которому за это платили родители. Но один тьютор приходился на 40 учеников, на 700–800 учащихся в Итоне было всего 17–20 учителей. Естественно, иерархия самих учеников делалась необходимой, старшие ученики официально получали право бить и унижать младших. Естественно, кто-то не злоупотреблял своими правами, а кому-то только того и хотелось.
Третье – это спартанские условия. Чем аристократичнее школа – тем суровее. Закалка, знаете, спорт, неотапливаемые ни в какое время года спальни. Подросток заработает хронические заболевания? Ну что ж, не всем «одиноким деревьям» суждено гордо зеленеть посреди газона, подстригавшегося триста лет. А подагра – это даже аристократично. Королей – и то скрючивала подагра.
Четвертый способ….
Принимая мальчика в основанный в 1440 году Итонский колледж с родителей дополнительно к плате за обучение взимали по полгинеи на покупку розог. Воспитанников пороли буквально за все. В 1660 году, когда школьникам в качестве средства профилактики чумы предписали курение, одного итонского мальчика выпороли, «как никогда в жизни», за… Отказ курить.
Итон славился как изощренным ритуалом порок, так и директорами – явными садистами.
Самый знаменитый «палочник», возглавлявший Итон с 1809 до 1834 года, доктор Джон Кит (John Keate; 1773–1852) однажды за один только день собственноручно высек розгами 80 мальчиков.
Каждый «Дом» каждого тьютора в Итоне имел собственный эшафот – деревянную колоду с двумя ступеньками. Учителя и тьюторы вносили имена виновных в чем-то в специальный список. В назначенный час ученика вызывали для порки. Наказываемый должен был спустить брюки и трусы, подняться на эшафот, стать на колени на нижнюю ступеньку и лечь животом на верхнюю часть колоды. В таком положении мальчика держали два старших ученика, пока провинившийся не получит всех назначенных ему ударов.
Что касается итонских розог, то они были намного больше применявшихся в обычных школах: метла с ручкой длиною в метр и пучком толстых прутьев на конце.
Розги готовил директорский слуга, каждое утро приносивший в школу целую дюжину. Иногда ему приходилось пополнять запас в течение дня.
Обычно наносилось шесть ударов, причем строго ритуализированно: четыре горизонтально, а два вертикально – чтобы новые удары пересекали места старых, и выступала кровь. За более серьезные проступки назначалось до 30 ударов. Следы от порки не проходили неделями.
Избегать же розог считалось дурным тоном. Мальчики даже хвастались друг перед другом своими рубцами. Особое значение имела публичность наказания, особенно для старших, 17 – 18-летних мальчиков, почти что молодых мужчин.
