В 1850-е годы в Англии мужчина-прядильщик зарабатывал в неделю от 14 до 22 шиллингов. Женщина, выполнявшая такую же работу, всего 5-10 шиллингов, то есть в год 6-12 фунтов.
В середине XIX века горничная среднего звена получала 6–8 фунтов в год, не считая денег на чай, сахар и пиво.
Личная горничная хозяйки в середине века получала 12–15 фунтов в год плюс деньги на дополнительные расходы, ливрейный лакей – 13–15 фунтов в год, камердинер – 25–50. Кроме того, 26 декабря, в так называемый День подарков, прислуге давались одежда или деньги на одежду.
Средняя стоимость платья для горничной в 1890-х годах равнялась трем фунтам – то есть полугодовому жалованью горничной, только начавшей работать. Помимо платьев, горничные покупали себе чулки и туфли.
Вообще самостоятельные заработки женщины не поощрялись, казались неким нарушением правильного образа жизни. Предприниматель и публицист Уильям Грег (1809–1881) в своей книге «Загадки жизни» (1872) писал: «Женщины, которые должны зарабатывать на свою жизнь, вместо того чтобы тратить деньги своего мужа, явили свою неспособность быть придатком мужчины и не отвечают своему главному предназначению на земле – служить ему и быть им поддерживаемыми».
Женская прислуга служила не мужу, но все же не зарабатывала, а служила. Это было как-то более приемлемо.
И не будем сравнивать нелегкий труд горничных с адски тяжелым и опасным трудом промышленных рабочих.
Мужская и женская прислуга
Учитывая колоссальное различие в доходах среднего и низшего классов, нанять служанку мог даже мелкий банковский клерк. В городских семьях среднего класса принято было держать как минимум трех служанок: кухарку, горничную и няню.
Заурядный и туповатый мистер Джабез Уилсон, в прошлом корабельный плотник, а теперь владелец ссудной кассы (то есть мелкий ростовщик). У него одна прислуга: «девчонка четырнадцати лет, которая кое-как стряпает и подметает полы. Больше никого нет, я вдовец, и к тому же бездетный»
[290].
Александр Холдер из банкирского дома «Холдер и Стивенсон» – человек весьма обеспеченный. У него «конюх и мальчик-слуга – приходящие работники, поэтому о них можно не говорить. У меня три горничные, работающие уже много лет, и их абсолютная честность не вызывает ни малейшего сомнения. Четвертая – Люси Парр, официантка, живет у нас только несколько месяцев. Она поступила с прекрасной рекомендацией и вполне справляется со своей работой. Люси – хорошенькая девушка, у нее есть поклонники, которые слоняются возле дома. Это – единственное, что мне не нравится. Впрочем, я считаю ее вполне порядочной девушкой во всех отношениях»
[291].
Мужская прислуга уже была символом престижа: мужчинам платили раза в три больше. Даже камердинер был намного значительнее камеристки или старшей горничной – хотя он выполнял точно такую же работу.
К тому же именно мужская прислуга облагалась налогом. С 1777 года каждый наниматель мужчины платил в казну одну гинею. Правительство рассчитывало покрыть этим налогом расходы на войну с нарождавшимися США.
Мужская прислуга служила статусу таких людей, как шестой герцог Портленд: в конце XIX века он держал 320 слуг мужского и женского пола. Или как Реджинальд Месгрейв, который «хоть и не женат», но вынужден «держать в Харлстоне целый штат прислуги. Замок очень велик, выстроен он крайне бестолково и потому нуждается в постоянном присмотре. Кроме того, у меня есть заповедник, и в сезон охоты на фазанов в доме обычно собирается большое общество, что тоже требует немало слуг. Всего у меня восемь горничных, повар, дворецкий, два лакея и мальчуган на посылках. В саду и при конюшнях имеются, конечно, свои рабочие»
[292].
Дворецкие, конюхи и камердинеры появляются во всех рассказах о Шерлоке Холмсе, где упоминаются поместья или дома аристократии. Исключение разве что доктор Ройлотт, но у него и женская прислуга не держится из-за его бешеного нрава.
Мужской прислугой командовал дворецкий. Это была важная фигура! Он лично не занимался никаким физическим трудом – разве что чистил фамильное серебро: простой прислуге такого занятия не доверишь. Дворецкий организовывал жизнь дома и работу всей прислуги. Чаще всего распоряжение слугам делались через него.
Дворецкий держал при себе все ключи. Он распоряжался винным погребом. Если кухарка занималась закупкой продовольствия и могла получать комиссионные от лавочников, то дворецкий заключал сделки с торговцами вином и со всеми, кто ремонтировал или чинил что-то во дворце. Дело совсем другого масштаба.
Он распоряжался освещением, то есть собирал все прогоревшие свечи и мог продавать воск – тоже весьма выгодная сделка.
Дворецкий объявлял гостей. Он организовывал сервировку стола и торжественную подачу блюд.
Дворецкий должен быть не очень молодым, массивным и важным – воплощение солидности и респектабельности.
Хороший дворецкий представлял немалую ценность, ему многое прощалось. Как Ричарду Бартону, который был «немного донжуан, и, как вы понимаете, в нашей глуши ему не слишком трудно играть эту роль.
Все шло хорошо, пока он был женат, но когда его жена умерла, он стал доставлять нам немало хлопот. Правда, несколько месяцев назад мы уж было успокоились и решили, что все опять наладится: Брайтон обручился с Рэчел Хауэлз, нашей младшей горничной. Однако вскоре он бросил ее ради Дженет Треджелис, дочери старшего егеря. Рэчел – славная девушка, но очень горячая и неуравновешенная, как все вообще уроженки Уэльса. У нее началось воспаление мозга, и она слегла, но потом выздоровела и теперь ходит – вернее, ходила до вчерашнего дня – как тень; у нее остались одни глаза»
[293].
Камердинер готовил одежду хозяина, помогал одеваться, собирал багаж, чистил, заряжал ружья, хранил к ним боеприпасы, готовил ванну. Такой слуга был особенно полезен для холостяков и пожилых джентльменов, которым и правда нужна была помощь в быту.
Слово «грум» часто применяют к любым слугам, занятым в конюшне, но это не точно… Конюх ухаживает за лошадьми. Кучер правит экипажем на выезде. А грум – начальник над ними обоими. Он следит, чтобы и лошади, и экипажи, и все нужное для выезда всегда было в порядке, наблюдает за работой младших слуг, контролирует как кормят, выгуливают, лечат, чистят лошадей.
Важность этих старших слуг подчеркивалась их жалованием. Камердинер и кучер получали от 50 до 80 фунтов в год. Грум – от 60–80 фунтов, а в больших конюшнях – до 200–300 фунтов.
Жалование дворецкого не могло быть меньше 150 фунтов, а часто достигало 200 и 250 фунтов.
Получалось, что мужская прислуга по уровню дохода входит не в низший, а в средний низший и даже в средний средний класс. Прислуга не могла голосовать на выборах в любые органы власти. Прислуга составляла как бы отдельное сословие. Преданность хозяевам была для слуг и чем-то естественным, и единственной гарантией социальной защиты.
