По Пенсильвании прокатился вал убийств, поджогов, хищений людей, избиений и шантажа. Пенсильванская железная дорога обратилась к частному агентству Пинкертона. Агент Джеймс Мак Парлан внедрился в организацию «Молли Магуайрес». Частная полиция железной дороги провела несколько десятков арестов.
Информация, поступавшая от детективов агентства Пинкертона, первоначально предназначалась только для агентства и для его клиентов – крупнейших собственников Пенсильвании. Железная дорога помимо содержания собственной полиции начала организовывать силы самообороны. Начался ответный террор. Частная полиция сажала в частные тюрьмы врагов частных лиц. «Ополченцы» убивали и избивали тех, кого хотя бы подозревали в причастности к «Молли Магуайрес».
Экономический конфликт переходил в частную войну. Было несколько случаев, когда «ополченцы» сходились с «Молли Магуайрес» и рабочими в настоящих битвах с применением винтовок, револьверов и ручных гранат.
В конце концов прошло несколько публичных процессов над членами «Молли Магуайерс» как над обычнейшими уголовниками. В истории эта организация одновременно выступала как профсоюз и как тайная организация. Чего больше – уже не установить.
Таковы скучные факты, частично Дойль и правда опирался на них. Но очень, очень частично. У него действует явный прообраз Джеймса Мак Парлана, сыщик Берди Эдварде, который под именем Мак-Мэрдо приехал в городок Вермиссу и внедряется в шайку «Чистильщиков». Это уголовная банда и масонская ложа одновременно. Описание Вермиссы даже сочувственное: «Железорудные и угольные долины района Вермиссы представляли собой отнюдь не курортные места для досужих и образованных людей. Повсюду были видны суровые свидетельства тяжелой борьбы за существование, грубая работа, которую приходилось выполнять, и грубые, сильные рабочие, выполнявшие ее»
[320].
Все получается, но несколько членов шайки остаются на свободе. Что характерно, ни заказчики, ни агентство Пинкертона защитить своего работника не в состоянии. Одинокий герой под именем Дугласа бежит в Англию. Он уходит от своих американских врагов, убивает одного из них… Но тут вступает в дело новая сила— конечно же, профессор Мориарти!
Берди Эдвардс может бороться с американскими уголовниками, но против наемных убийц профессора Мориарти он бессилен.
«Нет-нет, мой добрый сэр, – сказал Холмс. – За этим чувствуется рука мастера, тут не обрез и не неуклюжие шестизарядные пистолеты. Старых мастеров можно узнать по мазку кисти. И я сразу узнаю руку Мориарти. Это преступление организовано из Лондона, не из Америки.
– Но какой тут мотив?
– Убийство организовал человек, который не может позволить себе совершить оплошность. Уникальное положение этого человека держится на том, что все его дела должны быть успешными. Замечательный мозг и громадная организация нацелились на уничтожение одного человека. Это разбивание ореха рычажным молотом – нелепая растрата энергии, но орех тем не менее разбит.
– Почему этот человек сводил счеты с Дугласом?
– Могу только сказать, что первое известие об этом деле мы получили от одного из подручных Мориарти. Эти американцы были хорошо проконсультированы. Им предстояло дело в Англии, и они вступили в партнерство с великолепным консультантом по преступлениям. Это доступно любому иностранному преступнику. С этой минуты тот, кого они преследовали, был обречен. Сначала Мориарти довольствовался тем, что использовал свою сеть для поиска их жертвы. Потом указал, как нужно браться за дело. Наконец, прочтя в газетах о неудаче этого исполнителя, вмешался сам, пустил в ход свое мастерство. Вы слышали, как я предупреждал в Бирлстоуне этого человека, что надвигающаяся опасность серьезнее прошлой. Я был прав?
Баркер в бессильном гневе ударил себя кулаком по голове»
[321].
Вот так! Английские преступники лучше американских. Это вам не придурки «с обрезами и неуклюжими шестизарядными пистолетами». Это НАСТОЯЩИЕ преступники! Профессора! Противостоять им может только английский сыщик Шерлок Холмс.
Шерлок Холмс и Россия
Возможно, у итальянца или жителя Центральной Америки сложится другое мнение… Но россиянину все время кажется, что нет в Шерлоке Холмсе отражения более фантастических представлений, чем о России…
Вот хотя бы такая история: «Как я уже сказала, этот человек – мой муж. Когда мы поженились, ему было пятьдесят, а я была глупая двадцатилетняя девчонка. Это происходило в одном российском городе, я не буду называть его.
– Благослови тебя Господь, Анна! – снова пробормотал старик.
– Мы были революционерами и выступали за реформы. Вы, наверное, слышали о нигилистах. Кроме нас, там было много других людей. Потом в городе начались волнения, был убит полицейский, многих из наших арестовали, но против них не было никаких улик. И тогда, чтобы спасти свою жизнь и заработать вознаграждение, мой муж выдал свою собственную жену и ее соратников. По его доносу нас всех арестовали. Некоторых отправили на виселицу, других – в Сибирь. Я оказалась в числе последних. А мой муж, прихватив неправедно нажитые деньги, эмигрировал в Англию и спрятался в уединенном месте. Он знал, что, если кто-нибудь из Братства узнает, где он поселился, не пройдет и недели, как свершится возмездие»
[322].
Ну и конечно же «лав стори»: «Среди наших товарищей был один человек, которого я любила. У него было честное, любящее, открытое сердце – словом, он был полной противоположностью моего мужа. Он выступал против всякого насилия. Все мы были виновны в том преступлении, за которое нас осудили – если это вообще можно назвать преступлением, – но только не он. Мы вели активную переписку, и сохранилось много писем, в которых он отговаривал нас от насильственных действий. Эти письма могли бы спасти его. Есть также мой дневник, которому я поверяла все свои чувства и в котором подробно описывала каждого из нас. Письма и дневник попали в руки моего мужа. Он спрятал их и сделал все от него зависящее, чтобы молодого человека приговорили к смертной казни. К счастью, в этом он не преуспел, но Алексис был сослан в Сибирь, где и по сей день работает на соляных шахтах».
Проникнув в дом к эмигранту Сергею, его бывшая жена «ошиблась дверью и очутилась в комнате мужа. Он хотел сдать меня полиции. Но я объяснила ему, что теперь его жизнь находится в моих руках. Если он предаст меня правосудию, я выдам его Братству»
[323].
В заключение женщина «достала приколотый к лифу платья маленький пакет.
– Это мои последние слова, – сказала она. – Эти бумаги спасут Алексиса. Я полагаюсь на вашу честь и любовь к правосудию. Возьмите их! Отвезите их в русское посольство. Теперь я выполнила свой долг и…
