Выстроившийся полумесяцем противник казался очень грозным и красивым: густые массы суданской пехоты, над которыми развевалось множество разноцветных флагов, расшитых религиозными изречениями, сверкание копийных лезвий, громкие крики.
Правда, артиллерия противника не достигла англичан: два снаряда взорвались метрах в 50 до англо-египетских порядков.
И тогда заговорила английская артиллерия. Все видели: с расстояния в 2600 метров «снаряды, попадая в ряды махдистов, рассекали их точно плугом». «В первую же минуту в их ряды врезались не менее двадцати снарядов. Одни разорвались высоко в воздухе, другие – прямо перед ними. Некоторые же вонзались глубоко в песок и разрывались, поднимая облака красной пыли, сметая ряды осколками и шрапнелью. Белые знамена стали падать повсюду. Но тут же они поднимались, когда новые люди шли вперед, чтобы умереть за священное дело Махди… Под огнем нашей артиллерии плотная масса "белых знамен" рассыпалась на тонкие линии копейщиков и стрелков, которые продолжали наступать»
[339].
Вскоре заработали пулеметы и скорострельные винтовки. Последние махдисты падали всего в 50 метрах от рядов англичан, но ни один не добежал, не смог завязать рукопашную.
Остальные дервиши стали все больше отступать, местами просто бежали. Для преследования разбитых махдистов Китченер отрядил 21-й уланский полк – в составе полка служил и молодой Уинстон Черчилль. Кавалерия должна была не пустить бегущих в крепость Омдурмана. Преследуя толпу дезертиров, уланы неожиданно для себя оказались перед сухим руслом речки, в котором укрывался засадный полк. И тогда 400 англичан пошли в атаку на 2700 дервишей. «Столкнулись две живые стены», – пишет Черчилль. Позже это назовут «последней кавалерийской атакой в современной истории».
Две минуты хватило англичанам, чтобы прорубиться сквозь живую стену конных дервишей, потеряв убитыми и ранеными 70 человек и 119 лошадей. После этого они спешились и открыли беглый огонь из карабинов. Арабы пытались контратаковать; вскоре немногие уцелевшие бежали к стенам Омдурмана.
После окончания сражения корабельная артиллерия перенесла огонь на столицу. Омдурман никто не защищал, началось массовое бегство. В 16 часов британский флаг развевался над столицей «халифата».
Потери махдистов в этой битве, по официальным данным, составили более 11 тысяч убитыми, 13 тысяч ранеными, пяти тысяч пленными. Назвали и другие цифры: 30 и 50 тысяч человек. Персонаж другого произведения Дойля называет «тридцать тысяч трупов с пробитой головой и вдавленной грудной клеткой»
[340].
Потери англичан известны до человека: англичане и египтяне потеряли 47 убитыми и 340 ранеными. Основная часть собственно британских потерь пришлась на 21-й уланский полк – 24 убитых. Кэмеронский и Сифортский полки потеряли каждый еще по два убитых.
Часто пишут, что Китченер то ли «кремировал» прах Мухаммада Ахмада, то ли выбросил его в Нил. Не совсем так… Мавзолей махди разрушили; труп сожгли в топке канонерской лодки и вышвырнули в реку. Голову в емкости с керосином привезли в Англию.
Разумеется, прогрессивная общественность во главе с Бернардом Шоу вопила о варварстве имперской военщины. Видимо, варварство махдистов им нравилось больше.
Абдаллах во время сражения стоял окруженный личными телохранителями, в стороне и позади войск. Еще когда его армия захлебывалась в крови под пулеметами, мистический махди и халиф, личный друг пророка Мухаммеда драпал быстрее собственного визга. Он еще пытался поднять восстания в разных частях страны, спустя несколько месяцев стал вожаком отряда в несколько сотен сабель в юго-западных районах Судана – в провинции Кордофан. Там тоже все было не просто: во время правления махдистов султан соседнего с Кордофаном Дарфура, Али Динар, сидел в тюрьме в Омдурмане. Британцы его выпустили, и, утвердившись на троне, султан ловил Абдаллаха еще ревностнее англичан. В ноябре 1899 года близ города Ом-Дебриката или Умм-Дивайкарата англичане разгромили последние остатки махдистов и убили самого Абдаллу.
Осман Дигна тоже вел партизанскую войну, в которой потерял правую руку. В феврале 1900 года его поймали и сдали англичанам собственные «подданные» – даже им стало ясно, что никакой он не святой, а так – просто мелкий проходимец. И что воевать на его стороне – значит не громить неверных, а быть перебитыми из пулеметов.
Страшно подумать, какова была бы судьбы Китченера или любого из его офицеров, попади он в лапы Жоржа-Османа Дигны. Англичане продержали полуфранцузского ренегата несколько лет в комфортабельной тюрьме в Александрии, потом отпустили. Дожил он до 1926 года, никому уже не интересный.
В начале 1899 года между Англией и Египтом было подписано соглашение-кондоминиум о совместном управлении в Судане. Фактически Судан стал английской колонией: британцам и в голову не приходило всерьез принимать египтян.
Кризис в Фашода
Китченер не мог не знать о проекте Сесиля Родса (1853–1902). Сам Сесиль Роде организовывал в основном захваты в Южной Африке, где в его честь были названы Северная и Южная Родезии. Теперь это Замбия и Зимбабве.
Но помимо того Роде предлагал проложить железную дорогу длиной в 11 500 километров по всей территории британских колоний в Африке. От Кейптауна, мимо водопада Виктория, вдоль великих африканских озер через Уганду, Кению, Судан и далее вдоль Нила до Каира. Параллельно железнодорожным путям планировалось проложить телеграфную линию.
Одновременно Франция тоже планировала строить панафриканскую железную дорогу, только с запада на восток: от Камеруна до Джибути.
Воспользовавшись смутой в Судане, вверх по реке Конго, потом по ее правым притокам двинулся пароход… Нес он восемь французских офицеров, а также 150 (по другим сведениям— 120) сенегальских стрелков. Экспедиция по суше пересекла водораздел между реками Конго и Нил, 10 июля 1898 года выйдя к деревушке Фашода, на Ниле…
Деревушка племени шиллуков, деревня Денаб в 1867 году была захвачена египтянами, которые назвали ее Фашода, сделали центром округа и построили там глинобитную крепость. Считалось, что местность это очень нездоровая, в Фашоду стали ссылать преступников и врагов режима – там мало кто выдерживал больше двух лет. Махдисты взяли штурмом египетскую крепость. Восстанавливать ее они не стали, но считали Фашоду своим важным опорным пунктом. Двести шиллуков, населявших Фашоду, наверное, очень удивлялись. Но что они думали, мы не знаем, потому что у них никто не спрашивал.
Теперь, 10 июля 1898 года капитан французской армии Жан-Батист Маршан картинно водрузил над развалинами египетской крепости французский триколор.
Шестого сентября 1898 года Китченер узнал, что в Фашоде обосновались французы. Десятого сентября 1898 года Китченер отправился вверх по Нилу – и ловить махдистов, и разбираться с французами. Девятнадцатого сентября пароход «Дал» и канонирские лодки «Султан», «Фатех», «Назир», «Абу Клеа» с несколькими баржами на буксирах вышли к Фашоде. На берег спустились рота британцев и два батальона союзных суданцев.
