– Тот, кто отправил проклятие, должен был получить откат! Как дурак темный Инвер из ладосcкой легенды.
– Не откат, а откатище. От такого масштаба причиненного зла ничем не отгородишься. Потому я и говорю: проклинатель Аулина должен был быть психом, причем с суицидальными наклонностями. Совершившим свое открытие в гордом одиночестве и внезапно, не оставив ни материалов, ни свидетельств. – Кеннет выразительно ухмыльнулся. – Нет, тут точно имел место несчастный случай.
А предсказатели наказывают весь Ладос из-за того, что однажды произошло по ошибке. Впрочем, в этот раз проклятие воссоздали умышленно и могут использовать снова. Нельзя сказать, что Гатиус совсем уж не прав. Запрет на накопители введен по той же причине, концентрированная магия вправду опасна, раз с ее помощью целые миры проклинаются. Однако шила в мешке не утаишь, прогресс не остановишь. Просто самое продвинутое владычество самого магического мира первым добилось успеха в исследованиях. Но другие не хуже и способны со временем повторить. Касиус в своем «Энброк и Артеил». Маги Гарда, в котором наверняка тоже изучают проклятие, считая, что оно им предназначалось. А на Винаре гениальный Шелан родился, вдруг еще какой гений появится и наоткрывает всякого? Черт, как все сложно-то! С одной стороны, лучше жить без магии, чем не жить вообще… С другой – зачем такая жизнь, когда приходится прятаться или убегать от всего, что способно тебе навредить? Фиговая жизнь, уж я-то знаю.
Я закусила губу и заметила, что Кеннет смотрит на меня. Испытующе, пристально, даже хмуро. И его ладонь на моем плече напряглась.
– Лёна, сомневаешься в чем-то?
– Я… – выдавила нерешительно. Тяжело быть честной! – Думаю, что любая магия может служить во благо. Отказываясь от нее, люди не только перестраховываются, но и лишаются чего-то очень хорошего и полезного. Однако не дать повториться массовым смертям – достойная цель, хоть и методы сомнительные.
– В отключенном от магии Ладосе жертв будет не меньше, чем в проклятом Аулине, – голос у него был ровный, словно без эмоций вовсе, – местные без нее жить не способны.
– И следующему открывшему проклятие миру тяжко придется, ведь предсказатели побегут и его отключать…
– Того гляди приноровятся и перестанут делать это так криво, – привычно усмехнулся он.
Я выдохнула. Сквозь просветы ширмы показалась официантка с полным подносом, явно приближаясь к нам. Ура!
Передо мной оказалась тарелка. Широкая, исполосованная узорными линиями соуса. Посередине была художественно плюхнута горочка из слипшихся зерен, похожих на кофейные. Маленькая горсточка, которая легко поместится в детскую ладошку. Это та самая штука, гордо именуемая шокогромадой? Видимо, Кеннет издевался, спрашивая, точно ли я ее съем! Что тут есть-то? На один зуб десерт.
– Эм-м-м, – озадачилась я тем, как бы не остаться голодной, – какая-то она не громадная. Может, еще парочку таких заказать?
– Эту съешь сначала, – развеселился он.
Закрались нехорошие подозрения. Зачем мне вместе с тарелкой здоровенный стакан воды принесли? Чашки заказанного чая не хватит, чтобы запить все это?.. Еще и официантка странно зависла недалеко от ширмы, кося на меня глазом. Я принюхалась к диковинному блюду, уловила слабый кофейно-шоколадный аромат. Осторожно покрутила тарелку, подула на нее – ничего оттуда в панике не разбежалось, семеня лапками. Ладно. В конце концов, Кеннету невыгодно выводить бесценную сообщницу из строя. Вон свои треугольные пельмени не лопает, сидит и пялится на меня. Я подцепила одно зернышко ложечкой, отправила в рот. О… Кислятина-то какая! Класс. Я набрала полную ложку. А-а-а, они полопались на языке! Щеки защипало, глаза выразительно округлились. И мои, и Кеннета, который явно пытался понять, не собираюсь ли я все это выплюнуть обратно. Да вот еще. Я как-то в детстве упаковку аскорбинок навернула, и ничего.
– Прикольно, – уверила я, зачерпывая добавки, – как кофейная клюква!
– Запей, – подсказал он ласково и вручил мне стакан с водой.
Запила. Менее кисло не стало, зато щеки уже не щипало. Официантка разочарованно вздохнула и ушла.
– Признавайся, – прищурился Кеннет, – ты представила, что ешь что-то другое, да?
– Конечно! – Я проглотила третью по счету ложку. – А сейчас представлю, как сюда вваливается пьяный Дед Мороз с полным мешком подарков. М-м-м…
– Эй, полегче, – рассмеялся он, – нельзя так ломать устои и традиции.
– Ну ладно, не буду, – согласилась я, слизывая с ложки ядреный соус. – И все же, что это за блюдо?
– Считай, национальное. Из растения местного подземного. Туристы обычно плюются. В Междумирье она обычно размороженная, поэтому не такая кислая.
Значит, круто, что я попробовала ее здесь! Но от четвертой ложки горло свело, вдобавок икнулось, и я благоразумно отодвинула от себя остатки шокогромады. Осушив стакан до дна, с любопытством изучила его тарелку. Большая она, глубокая, и пельменей там с горкой. Этих странных дайзергабских, вкусно пахнущих. Даже не знаю, как Кеннет в одиночку все это осилит. Не стерпела и стащила одну штучку, чисто попробовать. На вкус действительно напомнило пельмени, только из рыбы, с чем-то сладковато-пряным.
– Помогай, – он подвинул тарелку на середину стола, – вместе точно справимся.
Как можно было отказаться? Я же хорошая помощница, ответственная.
Глава 15
Через пару ложек внутри воцарилось блаженство, живот передумал исполнять китовую песню. Кеннет уничтожал содержимое тарелки со скоростью профессионального истребителя пельменей. Наученная горьким опытом с пиццей и пончиками, я уплетала за обе щеки. Надо запастись калориями, а то скоро снова по Междумирью рассекать в стрессе и одиночестве. В третий раз там буду. Всего ничего, если задуматься. Не успела толком ни городок посмотреть, ни на лекциях посидеть. Зато где-то познакомилась с принцем. Где, черт возьми? Единственный студент, с которым я более-менее пообщалась – это Дарен. Он стопроцентный «эльфийский» винарец и принцем из Гарда быть никак не может. Кто еще мне встречался? Зюзер, которого Мариса подносом в столовой оприходовала? Или тот тип, попавший под поливалку на вокзале по моей милости? Только все это на знакомство не тянет. Стоп! От кого я впервые услышала про принца? О том, что, по слухам, наследник трона прячется в университете от кровавых разборок за дележ того самого трона. От Кеннета!
– Что именно тебе известно о принце? – спросила я, торопливо прожевав. – И откуда?
Он застыл с вилкой в руке, вопросительно изогнув бровь.
– Ого, вопросы, – произнес с укором, – и с какой целью интересуешься? Для чего понадобился?
– Да так… – почувствовала, как заливает краской. Вырвалось невнятное лепетание: – Не то чтобы понадобился… В общем-то, не нужен совершенно! Просто предсказатель говорил, что я должна помочь принцу. Вот я и… интересуюсь…
Запнулась, подавившись давно проглоченным пельменем, Кеннет расплылся в странной улыбке. В смущении я подцепила вилкой еще пару пельменей и затолкала в рот, лишь бы заткнуть просящиеся наружу дурацкие оправдания.
