Но Фролов сомневался. Казалось, ответ крылся на самом видном месте. Как вещь, лежащая перед тобой, но не замеченная, поскольку ты заглядываешь в тумбочки и копошишься в углах. Все заканчивалось, когда продолжать поиски ответов – уже не было сил, но каждое окончание сопровождалось мыслью, что в следующий раз ответы обязательно надо найти…
Кофе-машина страдальчески загудела, как будто приготовление кофе было не ее прямым назначением, а возложенным тяжким обязательством. Нехотя цежа в кружку черную струйку ароматного напитка, она все-таки разбудила своим жужжанием жену Фролова – Веру.
– Доброе утро, – проронила она, усевшись за стол. – Сделаешь мне тоже?
Вера Фролова казалась своему мужу истиной красавицей. И это мнения разделяли множество других мужчин, постоянно оказывающие Вере внимание или даже ухаживающие за ней. Но надо сказать, что как все в этом мире, Вера имела и недостатки. По крайней мере, так это выглядело в сознании представителей сильного пола, которые хотели заполучить девушку в качестве последнего штриха к своей успешности. Вера была остра на язык и постоянно саркастически подчеркивала любые недостатки или неудачи своего спутника, что когда-то значительно сузило круг претендентов на ее руку и сердце. Андрей же не принимал близко к сердцу очередную колкость, а зачастую просто игнорировал, потому что причислял подобную черту поведения к юношескому максимализму и проявлению комплексов. Фролов был старше жены на пять лет, совсем не критично, но в момент их знакомства уже окончил интернатуру и делал первые операции. Она же, была студенткой пятого курса, не работавшей ни дня. Разница в уровне ответственности перед самим собой и другими людьми была настолько велика, что изначальный разрыв в пять лет ощущался на все десять.
Как-то вскоре после свадьбы Вера увидела пришедшего с ночного дежурства мужа и подтрунила нам ним по поводу его внешнего вида: «Может тебе моего тонального крема дать?» «Зачем?» – недоумевал Андрей. «Синяки под глазами замажешь». Фролов задумался, посмотрел куда-то в окно и после недолгой паузы спокойно начал рассказ, который, вроде как, совсем не имел отношение к «остроумной» шутке Веры: «Сегодня после автомобильной аварии привезли парня. Молодой, лет двадцать, наверное. Ему грудную клетку пробило какой-то железкой, а во время операции сердце остановилось и мне пришлось его просто взять в руку, и начать массировать… Парень выжил, по крайней мере, пока». Вере стало неловко за колкость, с тех пор после ночных дежурств неважный внешний вид мужа больше никогда не обсуждался. Подобные истории, когда Андрей ставил жену в неудобное положение после необдуманного и неуместного сарказма, случались потом ни раз. В результате колкостей стало гораздо меньше, а в последнее время Фролову казалось, что Вера даже испытывает из-за этого чувство вины, и к ней, наконец-то, пришло понимание глупости своего циничного поведения.
Познакомились они в новогоднюю ночь. Андрей встречал праздник с двоюродным братом Жорой, мать и отец которого уехали отмечать наступление нового года как раз к родителям Фролова. Девушка брата улетела с родителями заграницу, вдвоем в пустой квартире было скучновато, и как только пробили куранты, Андрей и Жора взяли выпивки и отправились на близлежащую площадь, где красовались елка и ледяные фигуры. Погода празднику соответствовала: с легким морозцем и редкими сверкающими снежинками. Куча самого разнообразного народа веселилась, крича, смеясь и наслаждаясь фейерверками. Фролов же сразу выделил из толпы немного грустноватую большеглазую блондинку с непокрытой головой, в коричневой норковой шубе чуть ниже колен. Блондинка была с какой-то девушкой, которая особо и не интересовала, казавшись удачным дополнением для парного знакомства. Андрей дернул Жору за рукав и указал на девчонок. Жора, обещавший поддержать одинокого брата, понял сигнал к действию и оба отправились знакомиться. «Девчонки, с Новым годом!» – закричал Жора. «С Новым годом!» – ответила девушка, что была рядом с блондинкой в шубе. Она выглядела гораздо более бесшабашно – красная куртка до пояса и шерстяная шапка с большим бубоном на макушке. «Давайте знакомится?» – подвыпивший Жора шел самым коротким путем. «Нет, – вдруг заговорила блондинка, – вы пьяные!» Жора явно не ожидал такого поворота, в новогоднюю ночь все пьяные, ведь это нормально быть пьяным в полночь тридцать первого декабря. Но тут заговорил Фролов. «Нет, не пьяные!» – ответил он. «Докажи!» – продолжала блондинка. «Не вопрос», – ответил Андрей и, встав «солдатиком», сначала выдвинул вперед правую ногу, поставив ее впереди левой, а затем раздвинул руки, закрыл глаза и дотронулся кончиком указательного пальца руки до кончика носа. «Что это?» – удивилась блондинка в шубе. «Это поза Ромберга, причем сложная. То, что я смог ее выполнить, говорит о том, мадмуазель, что я совершенно трезв!» Снисходительная улыбка появилась на лице девушки, и она представилась: «Вера».
С тех пор прошло больше шести лет, теперь Вера с упавшей на руку белой бретелькой сидела за столом в ожидании утреннего кофе. Казалось, она совсем не изменилась, всего чуть располнела, что делало ее ещё привлекательней и женственней. Худоватая девичья фигура отточилась красивыми плавными переходами от бедер к талии, переливаясь в подтянутую упругую грудь.
– Сон дурацкий приснился, – начал утренний разговор Андрей. – Будто я в каком-то коридоре, а весь пол залит кровью…
– Это все из-за работы, – ответила Фролова, зевнув, – ты же знаешь.
– Мне очень редко работа снится.
– Работа да, а всякая хрень часто. Помнишь сон, где тебя хотели принести в жертву, а ты всех убил металлической кухонной лопаточкой. По-моему, все очевидно: жертвенный стол – это операционная, лопаточка – хирургический инструмент. Ты не доверяешь врачам, потому что сам врач и поэтому боишься попасть под операцию.
– Ну хорошо, раз ты так лихо трактуешь сны, скажи, что значит сегодняшний?
– А что он значит? У каждого хирурга есть свое кладбище. А коридор этот, наверное, в морг ведет?
– Не знаю. Не похож вроде. Он узкий был, со множеством дверей, а наш широкий, чтобы каталки проходили.
– Ты сам себя слышишь? Чтобы каталки проходили! С трупами… У вас там уже ничего святого нет. Что у тебя, что у Жени твоего – патологоанатома. А потом удивляешься: я тут во сне по щиколотку в крови ходил.
Андрей поставил чашку с кофе перед женой, сел напротив и, отпив из своей кружки, продолжил:
– У меня потом от этих снов депрессия начинается…
– А ты любовницу заведи! Знаешь, как жизнь ключом забьет? Адреналин, угроза разоблачения, тайны, страсть. Скучать не придется!
Фролов вздохнул, подпер голову рукой и уставился в стол. Конечно же, Вера шутила, как обычно. Хотя любовницу завести было несложно, на ум даже пришла конкретная личность – одна медсестра из больницы. Но заводить совсем не хотелось, хотя иногда жена утомляла бесконечными глупостями.
– Андрюша, ну прости, – Вера протянула руку и положила ее на руку мужа. – Ты же знаешь, что я постоянно говорю какую-то ерунду. Просто я за тебя переживаю. У тебя тяжелая работа. Тебе нужно расслабиться. Пошли обратно в спальню, мы слишком рано вылезли из постели. У нас и так выходные редко совпадают, чтобы их тратить на переживания из-за дебильных снов.
