Возникло ощущение, что кто-то нажал стоп-кадр. Маньяк замер (он-то знал, что ворота гаража заперты изнутри), его жертва подняла голову, серьезно пологая, что это просто глюк. А затем насильник бросил пленницу и обернулся. Незваный гость выглядел странно – он был гол. Абсолютно. Даже без трусов. При этом на улице температура всего на шесть-семь градусов выше нуля. Последовал предсказуемый вопрос Вагина:
– Ты вообще кто?
– Ты же понимаешь абсурдность этой ситуации? Я твоя совесть. Твой последний шанс на спасение…
– Да за кого ты меня принимаешь?! – не выдержал маньяк и схватил кусок арматуры, стоявший у стены. – Смотри, что я делаю с теми, кто мешает и не слушается меня, – обратился уже к пленнице и со смаком ударил железным прутом названного гостя.
Вагин столько сил вложил в удар, что, когда арматура со свистом прошла сквозь тело голого мужчины, чуть не упал. Что-то здесь не так. «Наверное, я промахнулся», – подумал маньяк и ударил второй раз. Голый незнакомец даже не пытался увернуться или блокировать удар. Железо действительно проходило сквозь него, как через приведение. Стальной прут, мечась в крохотном пространстве подвала, как будто иронично посвистывал над агонией обескураженного насильника. Андрей наблюдал за процессом с едва заметной улыбкой, тем более за спиной Вагина за всем этим делом следила школьница Света Хмелюк, и ее одновременно восхищенные и удивленные глаза превращали происходившие в сцену из американского комикса про супергероя. Наверху автоген спецназа уже дорезал ворота, и пора было это прекращать. Пойманная в ладонь арматура замерла в руке Андрея, попытка маньяка ее вырвать походила на сцену борьбы годовалого ребенка и его папы, а затем последовал удар между ног. Вагин согнулся и рухнул на пол. Упавший стальной прут прозвонил колоколом, как будто кто-то оповестил о прорыве спецназа. А нагой незнакомец просто ушел в стену. Произошедшее не могло уложиться в голове Хмелюк, для Вагина же, которого спецназ подобрал с пола, это стало жестким сюрреализмом, как будто кто-то разбил молотком его зеркало реальности.
* * *
Вагина взяли в среду. А в четверг в Тартарск из Москвы с федерального телевизионного канала приехали снимать репортаж про Лентовского, и очередной пойманный тартарский маньяк лишь подогрел интерес журналистов к Крестову, взявшего за три недели педофила, каннибала и насильника. У Романа попросили интервью. Но роль супергероя и уж тем более свалившаяся слава совсем не радовали следователя. Прокурор Комсомольского района города Тартарска Валерий Ткачев вызвал к себе Крестова и попросил написать рапорт о его чудесных подвигах. А также приказал сделать электронные копии всех уголовных дел, прославившихся на весь город, а то и страну. Это было дурным знаком.
В пятницу подготовленные скан-копии Ткачев отправил в Москву с грифом «секретно» своему другу – генералу-майору ФСБ Илье Дармову. Когда-то, в конце восьмидесятых оба начинали в системе внутренних дел в Тартарске, но затем карьера Дармова пошла более успешно, и он переехал в столицу, где занял не самый последний пост в отделе контрразведки. Периодически Ткачев передавал ему информацию, которая, как он считал, могла бы заинтересовать федералов. Прокурор надеялся, что это поможет выслужиться и переехать в Москву. Но каждый раз в переданных делах не находилось чего-то, способного действительно добавить Ткачеву вистов. В этот раз, прокурор заподозрил своего подчиненного Крестова, что тот сам организовал преступную деятельность Пригодина, Лентовского и Вагина с целью их последующего ареста для своего карьерного роста. Никакого другого объяснения для себя в этой истории Ткачев найти не мог. Но материалы заинтересовали Дармова совсем не этим (более того, генерала в очередной раз для себя отметил недалекость друга, делающего акцент на организацию ОПГ маньяков), из всей этой истории он вычленил ни следователя, ни преступников, а именно осведомителя…
В ту же пятницу Роман Крестов как обычно задержался на работе. Около девяти вечера начал собираться домой, когда на мобильный поступил вызов. Экран сообщал, что «номер не определен». Услуга скрытия номера давно существовала у операторов сотовой связи, немного забавляло, что ей пользовались обычные люди, и Роман всегда шутил, что «это звонят эфэсбэшники», поэтому он спокойно ответил на звонок:
– Алло.
– Роман Павлович?
– Да, слушаю…
– Вас беспокоит генерал-майор Дармов, ФСБ России, отдел контрразведки. Нам нужно с вами увидеться. Конфиденциально. Никто об этой встрече знать не должен. Тем более прокурор Ткачев.
Крестов, повидавший уже много чего на своем веку, немного оторопел. Вот тебе и слава, вот тебе и пойманные маньяки…
– Хорошо. Когда и где?
– У вас в воскресенье – четвертого ноября на главной площади города пройдут празднования по случаю открытия метро. Вот там и увидимся. В половине первого.
– Скажите, это связано с поимкой троих маньяков?
– Узнаете все при встрече, до свидания… Разговор оборвался короткими гудками.
* * *
В воскресенье в Тартарске пошел снег, облачая его в белый наряд, к утру следующего дня ударил легкий мороз, породивший гололедицу, и теперь город напоминал невесту с дурным характером. Дорожная ситуация из-за случившихся аварий была скверной. Даже днем, Роман Крестов застрял в одной из пробок, и теперь размышлял: не бросить ли машину и не пересесть на новоиспеченное метро. И хотя мысли носили несерьезный характер, опаздывать к ФСБ ему не хотелось.
Вчера состоялась встреча с Дармовым. Немного полегчало, что спецслужбу заинтересовал информатор, а к самому следователю никто никаких претензий не имеет. Но Крестову дали понять, что он, как проводник между загадочным Зерой и тартарскими маньяками, должен сдать анонима федералам. Роман уважал и даже немного боялся ФСБ, но не мог отделаться от чувства, что в этой истории нужно больше переживать за чекистов, чем за «чистильщика». Может быть, в предположениях ФСБ и была какая-то логика, но пока информатор помогал наказывать преступников и предотвращать людские жертвы, а не подрывал государственный строй. Пока Зера добрый, нужно просто «собирать урожай» убийц и насильников, а не пытаться завербовать его. История с федералами вышла гадкая. Главное в ней: не оказаться между молотом и наковальней. А предсказать, чем все закончиться – невозможно. Крестов давно пытался объяснить себе происходящее, но чем дальше это заходило, тем сложнее было выстроить хоть какую-нибудь стройную версию. А показания Вагина и Хмелюк «рвали все шаблоны». Психотропные пристрастия Вагина, которые вряд ли имели место быть, ведь он жил с матерью и никогда не вел асоциального образа жизни, являлись слабым утешением. И без людейприведений хватало странного. В глубине души следователь надеялся, что в ФСБ дадут проясняющие дело раскладки, но прекрасно понимал, что они в этой истории знают и понимают еще меньше его.
Даже первый снег не предал легкости серому здание ФСБ Тартарской области. Крестов опоздал ненамного и поспешил на встречу. Этим делом Дармов поручил заниматься сразу двум оперативникам: капитану Виталию Иванову и майору Сергею Чернову. Иванов был молод и выглядел как типичный силовик – короткая стрижка, бульдожья челюсть и ничего не выражающий взгляд. Майору было за сорок. И внешность более колоритная. Крестов подумал, что он чем-то напоминает Берию. Бритая голова и очки. Правда мода на этот аксессуар давно поменялась, и очки были узкие в черной роговой оправе. Еще на лысине майора виднелся длинный старый шрам, оставшийся, судя по всему, от какой-то схватки с бандитами. Именно Чернов, как старший оперуполномоченный, и начал вести беседу со следователем, предварительно потребовав его подписать бумаги о неразглашении:
