Зеттатеррон знал, что обращаться к Крестову, чтобы тот арестовал Раджабова, глупо. Бандит давно стал бизнесменом и влиятельным человеком в городе. Да и любой его арест мог закончиться (при его-то адвокатах!) развалом дела и скорым выходом на свободу. Поэтому Раджабова нужно убить. На вопрос, адресованный МИБ: «Кто имеет реальную возможность в городе Тартарске убить Джабира Раджабова?», база затянула с ответом, но все же выдала одновременно предсказуемый и, в тоже время, неожиданный итог: «ФСБ». Оставалось найти среди федералов «местного Крестова», но МИБ ответила, что таких людей в федеральной службе безопасности нет. Нужно рыть дальше.
– Что должно произойти, чтобы ФСБ убила Джабира Раджабова? – Зеттатеррон задал следующий вопрос всезнающей базе.
Андрей ожидал ответ в стиле: «Джабир Раджабов должен взять заложников и удерживать их до приезда спецназа», либо классику: «Ответ невозможен, слишком много данных, претерпевающих постоянные изменения» – но МИБ ответила очень странно:
– Ты должен встретиться с сотрудниками ФСБ: старшим уполномоченным Сергеем Черновым и уполномоченным Виталием Ивановым.
– Что? – удивился Андрей.
– Уточните вопрос, – тупо отреагировала МИБ…
* * *
Роман Крестов сидел в кабинете и смотрел на фоторобот таинственного посетителя бункера Вагина. Ему действительно человек казался знакомым, но раздумье так и не натолкнуло на мысли, где и когда он мог его видеть. В едва уловимый миг, показалось, что видел его во сне, и в этом сне незнакомец лежал мертвым в осеннем парке…
Ломать голову бессмысленно не хотелось. Крестов отбросил фоторобот. Еще нужно было переслать в ФСБ. В эту минуту запиликал рабочий телефон.
– Прокуратура, следователь Крестов, – отчеканенной фразой последовал ответ на звонок. – Что за времена-то пошли, Роман Павлович? – Зера?
– Мы с тобой сажаем маньяков за их чудовищные преступления, а в благодарность тебя вызывают в ФСБ, а я так вообще чуть ли не вербовщик из Аль-Каиды. Даю бедному следователю указания… – Откуда тебе известно? – перебил Крестов.
– Знаешь, почему я звоню на рабочий? Потому что эфэсбешники даже не удосужились прослушивать его, в отличиие от твоего сотового. Поэтому мы можем спокойно сейчас поговорить.
– Так откуда ты знаешь про ФСБ? Кто ты такой вообще? – чуть ли не перешел на крик следователь.
– А если я отвечу, ты что – поверишь? Знаешь, как я задолбался подбирать для людей нужные слова, чтобы спасти их от трагедии? Хотя все просто: сделай так-то и так-то. Я никого не заставляю причинять кому-то зло, не прошу денег, просто сделай так-то… И все, будет тебе счастье. Но нет! Каждый увидит в этом подвох! Кто-то найдет бредом сумасшедшего, кто-то заподозрит шпиона или террориста… Чтобы в твое сознание, а оно, поверь, по земным меркам очень развитое, вместить тот объем информации, который бы хоть как-то воспринял, скажу так: я внеземная форма жизни – пришелец из Туманности Андромеды, если выражаться замусоленным клише. Я могу рассказать тебе такие никому неизвестные факты из твоей биографии, что ты даже, наверное, поверил бы во все это. Но я избавлю тебя от очередных мучений…
– Стоп! Это общие фразы. Это вербовка. Если можешь рассказать, расскажи…
– Помнишь Наташу Чеснокову из параллельного класса? Ты влюбился в нее, но никому этого не рассказал, поэтому даже теоретически никто мне не мог этого сообщить.
Роман закусил губу. Это было правдой. По телу пробежала дрожь.
– Или когда в десять лет ты на даче у соседей воровал ранетки… Так вот, чтобы отсеять все сомнения, что я загипнотизировал тебя и теперь даю задания, я попрошу в это раз выполнить задание ФСБ: организовать нам встречу. Условия встречи я написал в письме, которое сбросил в абонентский почтовый ящик номер двадцать на почтовом отделении номер три. Записал? Ящик никто не арендует, поэтому письмо могут спокойно изъять. Информация секретная и для тебя абсолютно ненужная. Если условия не будут выполнены, то я больше никогда не выйду с ними на связь. А с тобой уже разговариваю в последний раз. Поэтому прощай и спасибо за все, Роман.
– Они не понимают, с чем связались… – Крестов смотрел на руку, свободную от трубки телефона, она тряслась мелкой дрожью.
– Поэтому ты должен выйти из игры. Я и так тебя подставил, извини.
– Мы когда-нибудь встречались?
Настала короткая пауза.
– Нет, и я надеюсь, что не встретимся… По крайней мере, в этом мире…
Крестов был в смятении. Вроде бы все закончилось, и можно было выдохнуть, но на душе стало тяжело. Мучило дурное предчувствие. Оно касалось не самого Романа, в этом плане интуиция молчала, плохое должно было случиться с теми, кто решит «поиграть» с таинственным информатором. В голове опять зазвучали слова Экстрасенса, который добровольно пошел по этапу, только бы не встречаться с ним… Конечно же, с ним – с Зерой.
«Он идет. Он страшнее любого мента или авторитета будет. Кровь рекой польется. Я хочу тебя предупредить, что Он тебя выберет. В помощники. Хотя ему, конечно, помощники не нужны. Но его планы понять никому не дано. Ты, начальник, готовься. И ничего не бойся. Тому, кто Ему поможет, бояться нечего. Кобзда тому, кто беспредел творит и накосячит против Него».
Не хотелось, чтобы из-за упорства ФСБ пострадали люди. Но что-либо изменить – выше сил обычного следователя. И если предчувствия можно как-то понять, то появление в голове странной картинки, похожей на забытое воспоминание, не поддавалось никакому осмыслению. И если бы она хоть как-то относилась к происходящему… Может быть, это всплывшая в памяти средневековая картина, или икона… Других объяснений Крестов не находил. Перед глазами Романа то и дело вставал образ ангела, величественно возвышающегося над каменной пустыней…
* * *
Беседа Крестова и Андрея произошла во вторник – шестого ноября. Поздним вечером того же дня сканированная копия письма Зеттатеррона, сброшенная им в абонентский ящик, попала к Илье Дармову. И хотя к письму прилагалась краткая пояснительная записка от старшего оперуполномоченного Чернова, генерал все же на следующий день лично позвонил следователю, чтобы уточнить нюансы разговора с информатором.
Рабочий телефон Крестова не прослушивался не потому, что это был ляп спецслужбы. Дармов лично запретил это делать. На самом деле, дословная стенограмма разговора следователя и информатора была не такой уж ценной. Нужно было выяснить гораздо более важную вещь – масштаб осведомленности объекта разработки. Незнакомец всегда звонил на мобильный. Теперь надо было понять, насколько он сведущ о действиях Крестова, знает ли о его связи с ФСБ. Если бы информатор не был в курсе происходящего, он бы и дальше продолжал звонить прокурорскому работнику по сотовой связи по темам ареста какого-нибудь очередного маньяка. Но произошло самое худшее – объект владел информацией обо всем! О том, какие телефоны прослушивались, о встречах Крестова с ФСБ, даже о содержании бесед при этих встречах. Это было невозможно! Или… никакого информатора не было, а это все действительно организовал сам Крестов. Или следователь сам слил данные о том, что его «прихватила» ФСБ. Но опятьтаки, откуда он знал, что прослушка на рабочий телефон не организована, чтобы вообще сослаться на эту версию? А предположить такую слежку было бы логично. Да и появление голого фантома в бункере Вагина никто не отменял. Нет, информатор существовал. И противник был действительно хорош! И с ним нужно было встречаться.
