– Тоже мне тайна! – состроил презрительную гримасу Ной. – Разве зря мы побывали на стольких планетах? Кто-то умеет петь, а кто-то – слушать.
– Я слушала!
– Безусловно. Туземные мотивчики. Тут ты спец. А я спец в другом.
– Знаем мы, в чем ты спец! – запальчиво крикнула Семирамида.
Ной засмеялся.
– Если тебе не нужны миллионы, так и скажи. А я не стесняюсь признаться: мне они нужны, в том числе и для нашего дела. Надоело всякий раз думать: садиться на планету или поберечь мелочишку? Цезарь! Много имперских кредиток дал тебе Совет, когда ты погнал с Зяби Ларсена?
Мальчишка мотнул головой.
– Ничего не дал. Да у него и нету, наверное…
– Именно. Так почему бы нам не заработать толику деньжат? Много времени это не займет – раз. Поможет в нашем главном деле – два. И третье: вознаграждение за наши труды станет более справедливым, причем Зяби это не будет стоить ни гроша. Виноват, есть и четвертое: реклама. В случае победы в гонке мы – знаменитости. Тут открывается куча возможностей, но скажу только об одной: работать нам будет легче. Намного.
– Это почему? – заинтересовался Цезарь.
– Это потому. Сам увидишь. Семирамида, я верно говорю?
Сладкоголосая кивнула и невольно заулыбалась, вспоминая что-то из прежней жизни эстрадной звезды: популярность, мол, великая сила. Ипат по-прежнему молчал, но перестал моргать – все равно это занятие не помогало угнаться за полетом чужой мысли. Веки не крылья; хлопай ими, не хлопай – все равно не взлетишь.
– Что можно купить на двадцать пять миллионов? – спросил он, устав молчать сам и утомив молчанием остальных.
– К примеру, новый корабль, – сразу же отозвался Ной. – Свеженький и объезженный как надо.
– У нас есть «Топинамбур»…
– Давно ли у нас его не было, а мы куковали за решеткой? Нам повезло! Скажи спасибо, вон, Цезарю, да и тот едва не отбросил копыта. Один раз проскочили, а ты и обрадовался? Решил, что нам всегда будет везти? Как же, жди!
– Двадцать пять миллионов нам бы не помешали, – мечтательно высказалась Семирамида. – Делить только неудобно, но это не беда…
Ипат насупил брови, что-то высчитывая в уме.
– Почему неудобно? – с недоумением в голосе пробасил он. – Если двадцать пять разделить поровну на пять частей, то…
– Еще чего – на пять! – Семирамида сразу сорвалась на визг. – Почему это на пять?! Кто она такая? – Последовал тычок пальцем в сторону Илоны. – Зябианка разве? У нас зябианский звездолет!
– А экипаж смешанный, – напомнил Цезарь, следя за диспутом с чрезвычайным интересом и потешаясь про себя. Краем глаза он на всякий случай наблюдал за Ипатом: взорвется или нет?
– Ну и что?! – завопила Семирамида. – Она чужачка! Чужинка! Тьфу, как назвать-то?.. Чужая, короче! Мало ей, что мы взяли ее на борт? Почему это ей пять миллионов? За что? За смазливую мордашку? За то, что охмурила эту деревенщину? – Последовал тычок пальцем в сторону Ипата. – Тоже мне проблема!
Цезарь понял, что пора вмешаться. Он никогда не видел взрывающихся вулканов, о чем нисколько не жалел, и совсем не мечтал очутиться вблизи кратера. Грозно поднимающийся со своего места Ипат раздулся минимум вдвое, его лицо, и без того багровое, приобрело оттенок раскаленного кирпича. Казалось, что капли пота на нем должны шипеть и испаряться. В таком состоянии люди крушат все подряд, не разбирая правых и виноватых.
Ной вскочил и попятился. Семирамида же и не подумала прервать тираду, хоть и наблюдала смену колера на лице Ипата. Она была выше таких мелочей.
– Провалиться мне на месте, если он не втюрился по уши в эту шпионку! – торжествующе заключила она.
И тотчас провалилась вместе с креслом, не успев даже вскрикнуть. Дыра в полу немедленно затянулась, а Цезарь с довольным видом потер руки.
– Ты зачем? – после минутной растерянности накинулась на него Илона. – Ты ее куда?..
– Отдохнуть, – объяснил мальчишка. – Мы от нее тоже отдохнем. У меня уже в ушах звенит. Не боись, она просто побудет одна. Остынет.
– Верни ее! – потребовала дарианка.
Цезарь внимательно поглядел на нее и раздумчиво почесал в затылке.
– Не-а.
– Почему?!
– Ты с ней полаешься. Хватит с нас визга.
– Чепуха! Я просто хочу посмотреть ей в глаза.
– И что ты там надеешься высмотреть? – Мальчишка захихикал.
Ухмыльнулся и Ной. Ипат, не побагровевший от слов Семирамиды еще больше лишь потому, что багроветь дальше ему было некуда, также не выразил желания вернуть певицу на место. Илона осталась в меньшинстве.
Цезарь подумал самую малость и молча приказал кораблю вырастить перед командиром низкий столик, а на нем – стакан с прозрачной жидкостью и здоровенный бутерброд с хорошим ломтем копченого мяса. Ипат не стал ждать приглашения – выпил залпом, прослезился, вспотел, шумно задышал, затем крякнул и одним укусом уполовинил бутерброд.
– Еще? – участливо спросил Цезарь.
– Надо бы… – выдохнул Ипат, проморгав слезы и смахнув пот со лба, – но потом…
– Когда – потом? – самым кротким тоном осведомился Ной.
– Когда?.. Когда все на борту придут в разум, вот когда.
– А, значит, нам только тебя дождаться осталось? – все так же кротко молвил Ной. – Мы подождем.
Цезарь сдавленно пискнул, чтобы не залиться смехом.
– Кто-то на борту определенно сошел с ума, – сказала Илона, с неприязнью глядя на Ноя.
Тот вздохнул.
– Ну, допустим, что этот кто-то – я, – сказал он. – Допустим. Почему бы не допустить? Итак, я помешался. Цезарь, а ты? Все еще хочешь участвовать в Больших гонках?.. Так я и думал. Вот и второй помешанный. Третья сидит взаперти, потому что у нас помешательство тихое, а у нее того и гляди начнется буйное. Трое сумасшедших сразу – не много ли?
Ипат задумался. Зная по опыту, что это не к добру, Ной поспешил добавить:
– По-моему, многовато. И только «Топинамбур» может нас вылечить.
– Выиграв гонку? – первой догадалась Илона.
– Главное, чтобы наш пилот не сплоховал, – сказал Ной. – А, Цезарь? Справишься? Тебе ведь не впервой участвовать в гонках.
Цезарь пренебрежительно махнул рукой, подумав, наверное, о том, что на космических трассах не бывает ни колдобин, ни ям, ни гонящейся по пятам полиции, ни внезапно выбегающих на дорогу дурных слонов.
– Мне бы только вырваться вперед, – сказал он самодовольно, – а тогда меня никто не догонит, я-то уж знаю.
– С нашим «Топинамбуром» да не вырваться вперед? – подначил Ной.
– А я разве сказал, что не вырвусь? – обиделся мальчишка.
