Кажется, слово «гиперпространство» ни о чем не говорило собеседнику.
– Ну так что же? – долетел ответ. – Как ушел, так и вернется.
– Вряд ли. – Ларсен изо всех сил старался, чтобы нотки злорадства не проникли в его голос. – Даже я предпочитаю обходиться без таких рискованных затей, хотя у меня старый и опытный корабль. Ваш же, извините, еще младенец. Войти-то в гиперпространство он войдет, но может и не выйти. Или выйдет где-нибудь в районе Туманности Треугольника либо еще дальше, где у корабля нет никаких навигационных привязок…
– И что же? – с некоторой тревогой, заставившей Ларсена внутренне возликовать, осведомился старикан.
– На месте правительства Зяби я бы не ждал возвращения вашего кораблика.
– Почему? – Либо старикашка был тугоухим, либо просто глупым. Либо и то и другое сразу. На секунду-другую Ларсен даже растерялся.
– Потому что трудно ожидать езды от самодвижущегося экипажа, который утонул в болоте, – решил он использовать метафоры, понятные аборигенам. – Нельзя также ждать скорого возвращения человека, заброшенного в эти ваши… Дурные земли. Пожалуй, его возвращения вообще не стоит ждать. Я понятно объясняю?
На сей раз Зябь долго молчала. Ларсен внутренне торжествовал.
Оказалось – рано. Радио вновь ожило голосом Сысоя – того самого архистарейшины с цыплячьим пухом вместо волос, которого Ларсен ненавидел сильнее прочих.
– Так что там случилось с «Топинамбуром»? – Сысой был деловит и, кажется, нисколько не встревожен.
Ларсен повторил рассказ, не скупясь на черные краски и понятные туземцам метафоры.
– Ну и что же? – бесцветным и бесстрастным голосом спросил Сысой.
– Как – что? Зябь осталась без корабля, вот что.
– Правда? – На сей раз Ларсену почудилась ирония.
– Можете подождать лет этак с тысячу, проверить, – не остался он в долгу.
Сысой молчал совсем недолго.
– Как я понимаю, ты опять хочешь навязать нам свои услуги?
– Ты правильно понимаешь, – ухмыльнулся Ларсен.
– Ну а если «Топинамбур» вскоре объявится где-нибудь?
– Блажен, кто верует.
Сысой опять немного помолчал.
– Спуститься на планету не желаешь? – спросил он вдруг.
– Зачем?
– Странный вопрос… Обсудить условия контракта.
– В тюрьме? – С коварством представителей примитивных цивилизаций Ларсен сталкивался не впервые. Их мстительность также была общеизвестна.
– Как же ты собираешься подписать контракт, если не намерен садиться на планету, а у нас нет средств, чтобы подняться к тебе? – ехидно осведомился Сысой.
– Взаимные гарантии мы обговорим позже, – отмахнулся Ларсен. – Сейчас важно достичь принципиального согласия.
Осознав, что Ларсен оказался кем угодно, только не простофилей, Сысой не выказал никаких эмоций.
– Об этом стоит подумать, – заявил он.
– Ну, думай, – великодушно разрешил Ларсен. – Только недолго. Я не могу вечно околачиваться в вашей глуши. Сколько времени нужно Совету на размышление?
– А сколько, ты сказал, нам нужно времени, чтобы проверить твои слова? Тысячу лет, кажется? Время у нас есть.
Осознав, что над ним издеваются, Ларсен тихонько зарычал. Ну, им же хуже! Туземцы будут наказаны. Когда этот их Совет окаменелостей, подергавшись туда-сюда и поняв, что у него нет иного выхода, кроме как принять условия Ларсена, сдастся, наступит миг торжества. Вот тогда и придет пора отмщения. Этого Сысоя – назначить старшим подметалой… Нет, младшим. Можно даже не требовать включения данного пункта в договор – это выйдет само собой. Не в Совете же сидеть такому олуху!
Мысль грела.
Не особенно разозлившись и совсем не расстроившись (тот, кто склонен расстраиваться по всякому пустяку, не должен идти в вольные вербовщики – его жизнь станет адом), Ларсен прервал связь. Ничего еще не потеряно, а просто отложено; старикашки – народ неторопливый. Им бы спешить, пока еще живы, а они почесываются. Ну, ничего. Нужно всего лишь дать архистарейшинам время подождать добрых вестей и не дождаться их…
Всякую ночь туземцы Зяби могли видеть корабль Ларсена в виде яркой звезды, уверенно бредущей по черному небу. Ларсен не спешил. Корабль жаловался на недостаток инсоляции, а главное, на нехватку материи, и Ларсен временами снижал орбиту, чтобы тот подкормился атмосферой Зяби. Шли дни. Туземцы не выходили на связь, но видели, что Ларсен все еще здесь. Пусть привыкнут. Когда он внезапно и без предупреждения покинет их – само собой, на время, – им будет не хватать ползущей по небу звезды, они почувствуют себя одинокими и заброшенными, и тогда в их заскорузлые души вползет неприятнейший холодок неуверенности. После этого разговаривать с ними будет не в пример легче. Психологическая осада – долгий и нудный, но достаточно верный путь к успеху.
Дав туземцам попривыкнуть к ползущей звезде, он бросил корабль к системе LX90 – одному из своих излюбленных местечек, где рассчитывал выждать необходимое время, а заодно разузнать последние новости. Расстояние до системы было порядочное, время в пути тоже не маленькое, но Ларсена это не тревожило: пусть тревожатся зябиане, а не он.
Портовые кабаки, вероятно, существовали еще во времена финикийских мореплавателей. О финикийцах Ларсен ничего не знал и знать не хотел, зато побывал, наверное, во всех барах при космопортах двух десятков планет, куда любил время от времени наведываться. Текут тысячелетия, меняется техника, меняется оборудование в кабаках, и только суть их остается прежней. Велика ли бармену разница, на чем прибыл посетитель и какую среду рассекал во время своих путешествий, если он заказывает и платит? Бар, кабак, трактир, салун – разницы для томимого жаждой странника нет никакой, назови заведение хоть «Оазисом», хоть «Магнитом». Кстати, это крайне распространенные в Галактике названия.
Как ни хотелось ему промочить горло в компании других космических волков и послушать последние сплетни, куда важнее было прежде всего получить официальную информацию: кто кого завербовал и что вообще в империи делается. Официальная информация распространялась по каналам сверхсветовой связи. Корабль скачал и вывалил перед Ларсеном кучу новостей.
Просматривая их, Ларсен онемел. Планета Дар, о которой никто и не слыхивал, была завербована Зябью! Имперский Комитет по расширению принял заявку и одобрил ее! Сообщение пришло только вчера. Галактические координаты Дара указывали на район, куда ни один нормальный вербовщик не сунется, подобно тому как ни один нормальный рыболов не забросит удочку в отстойник при химическом комбинате. Это что же – дуракам везет?
Или они вовсе не такие уж дураки?
Вновь обретя дар речи, Ларсен дал волю словам и чувствам. Однако сколько ни бесись, толку не будет, а злость – хорошая штука, если дождаться ее перехода из горячей фазы в холодную. Дождавшись этого, Ларсен принялся размышлять.
