Глава 11, в которой меня чуть не раскрывают
- Или это сделаешь ты, или я…
- У тебя нет таких полномочий.
- Ал, предупреждаю. Я не потерплю этого малолетнего засранца…
- Не терпи. Тебе вообще незачем ездить - отправляй своих служивых. А этого я не отдам - он единственный, кто сдерживает тех психопаток, что притворяются моими невестами…
- Не столь они уж и ужасны…
Возле меня, лежащей явно на постели, зло шипело двое.
И голова раскалывалась.
И, кажется, я поняла, о каком засранце идет речь. И от кого это прозвище исходит. Нет, это надо же - сам постоянно встает у меня на дороге, потом валится, целует….
Вспомнив про второй поцелуй, я чуть не застонала от ужаса. Ну как можно было опять приложиться к этому чудовищу!
И тут же возмутилась - неужели настолько все плохо, что он хочет меня выгнать?! Хорошо хоть Алик отвоевывает…
На душе потеплело до розовых искр.
Отвоевывает! Значит уже по сердцу…
Все это пронеслось в моей многострадальной голове в одно мгновение. И тут же было погребено жутким ужасом.
Кровать… Удар… Целитель!!!
Тартарарашечки, он же сразу распознает, что я не мальчик!
В ужасе я распахнула глаза и увидела этого самого целителя, столбом застывшего возле моей кровати. Я уже хотела заорать - ну так, от неожиданности - как поняла, что с целителем явно что-то не то. Почтенный толстяк стоял с дебильной улыбкой и вытаращенными глазами и смотрел в одну точку.
Хм, я уже видела как-то такую реакцию. Похоже, он под воздействием, и не просто, а…
А-аа.
Довольно посмотрела на потолок, где расположилась змеюка. Поскольку комната была не большой, ему пришлось свернуться в колбасную загогулину и изо всех сил вцепиться в лепнину - в полете-то проще удержаться на воздухе, а вот так, неподвижно, даже ему требовалась точка опоры.
Радостно вздохнула и скосила взгляд, где стояли и спорили ректор и палач.
Рассмотреть бы этого, косматого, чтоб хоть знать, кого обходить по большой дуге…
И тут же крепко зажмурилась.
Да как он… Ах он…
Как он смеет!
Разве можно стоять вот так, в одной рубашке, едва прикрывающей бедра, да чтобы вместо штанов или кальсон - только бинты на заднице?!
И сверкать этой своей…кожей…и ляжками…и всем остальным…
Тьфу!
А «тьфу» продолжало рычать:
- Меня еще и в одну палату с ним засунули. Ты представляешь, что будет, если озабоченный опять на меня полезет?!
Я?! Озабоченный?!
Не прощу!
- У меня других палат нет. Мои «не ужасные» невесты вчера изрядно друг друга повредили в давке за номерками, а к девицам я тебя не отправлю. А если тебя что-то не устраивает, так можешь ехать сам домой… Ох, я и забыл, САМ ты на лошадь или в карету не сядешь.
Ректор расхохотался, а я умилилась. Все таки чувство юмора у любимого мужчины очень важно.
- Когда вы уже меня долечите?! - рявкнул пострадавший куда-то в сторону. И монотонный голос целителя - он всегда монотонный был, если в мозгах покопаться - произнес:
- Укусы убоек с трудом поддаются лечению, особенно если она выпускает предсмертный яд…
Ой. Рыбка умерла. Кто там подарил ее Алику?
- А…этого, - с презрением прошипел палач - когда выпустите?
- Так очнется и можно идти…
- Идите.
Это он кому? Мне?! Я ж вроде без сознания.
Удаляющиеся шаги и захлопнувшаяся дверь. Ага, целитель ушел.
Предупреждающее:
- Камилл…
И меня за плечо хватает огромная, как показалось, рука.
Я взвизгнула и «очнулась».
Ох. Лучше бы не очиналась.
Это еще хорошо, что он наклонился и не тряс передо мной… всем своим. А всего лишь смотрел глаза в глаза, да так, что и не разглядеть ничего кроме пылающих ненавистью ярко-синих радужек.
Плохо было, что именно с ненавистью.
Чего это он? Ну ладно, какой-то мальчишка на нем повалялся. Сомнительно же, что это может вызвать такие чувства!
Странный он какой-то.
Так ведь и сжечь можно.
Я почувствовала себя ужасно неуютно, что со мной в принципе редко встречалось, и перевела взгляд на потолок.
И тут же забыла о всех своих проблемах, потому что А-аа держался из последних сил. И провисал немножко. И смотрел умоляюще. И если я сейчас что-то не придумаю, то он шмякнется и «поцелует» сразу нас всех. И заговор точно раскроется - а значит, у меня не будет никаких шансов. Влюбиться Алик не успел еще.
А это хуже смерти.
Правда, то что я задумала, тоже могло привести к участи хуже смерти, но чуть более отдаленно. А значит, нужно было рискнуть.
Я опустила веки, чтобы не палить удавчика и не смотреть в сторону распрямившегося палача - потрясений, в прямом смысле слова, мне хватило - глубоко вздохнула и произнесла елейным голоском:
- Милый… Как твоя попка?
Рев, потрясший основы Академии, был достойным ответом.
Заорав, что не останется здесь ни секунды, черный вихрь содрал простынь с соседней койки и вылетел в дверь. За ним с просьбой остановиться Алик.
И, в то же мгновение, с диким грохотом А-аа рухнул на освободившееся место.
Времени терять было нельзя.
Я вскочила с кровати, распахнула окно и выпихнула начавшего соображать что-то змея. И успела только развернуться к ректору, который уже возвращался в палату…
- Что это был за грохот?
- С кровати упал.
Мы оба уставились на внушительную вмятину в паркете.
- Э-ээ, - ответил ректор, а потом вздохнул и беспомощно запустил пятерню в волосы. И посмотрел на меня нерешительно.
- Анж, ты…И правда влюбился в моего кузена? Предпочитаешь…парней?
Черт.
Врать не хотелось.
Но скажи я, что да, предпочитаю, он же меня вообще не поймет! А если сказать, что нет, то как я потом начну его предпочитать?
- В вашего кузена я не влюблялся, - ответила в итоге твердо. - Он просто постоянно попадается мне под ноги!
Алик уставился на те самые ноги, под которые попадается эта горилла.
Ничего такие ноги. Стройные, хорошенькие, с маленькими пальчиками, накрашенными розовым…
А-а-а!
Нет, это я не зверюгу звала, чтобы ректора закодировать. Это я осознала, что тоже оказалась в одной только рубашке и кальсонах. И с весьма не мужскими ногами.
