– Извините меня, забыла ещё одну необходимую вещь взять, – сказала, кланяясь кардиналу и отцу.
Выйдя из трапезного зала, выдохнула полной грудью, был неприятен взгляд старого кардинала на мой бюст.
«Отъел свои щёки на казну Святой Церкви, надел красную мантию и теперь думает, что ему всё дозволено. Мерзость!» – говорила себе.
Выходя, увидела Рози и велела ей принести накидку. Рози быстро подсуетилась.
Села в карету со своим сундучком и накидкой в руках, ожидая отца и кардинала, кучер уже был готов отправляться в путь. Через пару минут ко мне присоединились отец и кардинал и сели напротив. Карета тронулась, и мы поехали, я махала рукой нянечкам, которые провожали во дворе.
– Удачи, миледи! Счастливого пути! – доносилось из усадьбы.
Я смотрела на родной дом, мою любимую усадьбу с такой глубиной и серьезностью души, что увлажнились глаза.
«Ещё и матушка… Жалко, что она не может в этот момент быть со мной и поддержать свою единственную дочь. Мне так этого не хватает!
Не хватало материнских объятий и слов. Не хватало фразы от матушки, что всё будет хорошо, поддержки. За всё детство и когда её не стало рядом, за все юные годы пустоты, которую нельзя было заполнить никакой любовью, даже мужской, а только любовью матери. Можно, конечно, отвлечься на другую любовь, и в моём случае так и поступаю. С одной стороны, очень трудно и тяжко находиться в одной усадьбе с матушкой, с которой нельзя поговорить и нельзя помочь, а понимать, что с годами ей становится только хуже – угнетает и по сей день. Сердце обливается кровью, видя её в таком состоянии. Хочется протянуть руку, вызволить из этой болезни и печали. Но я не в силах помочь. Легко, но и непросто понять, что это неподвластно нам.
Может, я эгоистка, что вспоминаю об этом только тогда, когда появляются серьезные моменты в жизни. Но факт, что они появляются, и я осознаю, что у меня не всё так хорошо, как хотелось бы. Или я так думаю. Уф, запуталась!
Ты сейчас должна сидеть рядом в карете, и мы должны ехать в Ватикан, но тебя нет рядом, нет тебя, и никогда не будет. Маменька, надежда на твоё выздоровление никогда не гасла, её, может быть, и не было. Не знаю…
И эта грусть прошла со мной через годы, тоска по тебе… Ты вроде есть, но тебя и нет, это выводит из состояния равновесия. Переменчивое настроение… Всё, что происходит со мной, теперь воспринимаю острее, чем раньше. Может, я плохая дочь? Надо гнать эти мысли, долой!» – мысли бродили беспорядочно, глаза стали красными, и сдерживала себя, чтобы не разреветься на виду у всех.
Отвлеклась, перекинув взгляд на отца, который дремал сидя, и на кардинала, который пялился на мою грудь. У меня это вызвало недовольство, я надела накидку, прикрывшись.
«Кто знал, что кардинал окажется извращенцем, я же совсем юна! Может, у них все такие глупцы?! То Его Святейшеству подавай голые ягодицы невинной девицы, в этом случае якобы меня, то теперь этот кардинал, у которого всю дорогу текут слюнки. Это же просто такое платье, и всё! Может, кризис среднего возраста у кардинала? Это ответ?» – подумала про себя.
Я пыталась заснуть, ехала с закрытыми глазами, не хотела видеть, сидящего передо мной старого извращенца-кардинала. Передо мной появлялись всякие разные картинки, но направила мысли на Франческо, стало спокойней, и заснула.
К полудню мы заехали в деревню, чтобы напоить лошадей и перекусить.
Уже смеркалось, молчали всю дорогу: отец спал, я тоже временами просыпалась и видела отвратительную толстую рожу отъевшегося кардинала, который смотрел на меня, потом опять закрывала. Шестнадцать часов пути, и мы будем в Ватикане. Очень хотела увидеть Франческо, страх перед консуммацией брака, страх, что опозорю себя и семью, сдерживал мои эмоции, и было в тягость улыбаться. Но если велено, я не могу противиться уготованной участи, если отец сказал выйти замуж, хоть и со слезами на глазах у алтаря, мне придётся выйти замуж. Я – женщина, права голоса мне никто не давал, даже отец не будет слушать в случае провала с брачной церемонией. Он откажется от меня и оставит в какой-нибудь деревушке.
Пульс слабо прощупывался, я переволновалась. Оказалось, что упала в обморок, остановившись в одном из французских городов, когда садилась в карету после обеда, очнулась уже в ней. Приоткрыв глаза, увидела кардинала и очень сильно испугалась, побоялась, что причинит мне боль.
– Тихо, дитя, – сказал мне кардинал, заканчивая читать молитву, перекрестив.
– …Во имя отца, духа святого, аминь, – говорил кардинал.
– Ты меня испугала, – сказал отец, сидевший напротив, прощупывая пульс.
– Я просто переволновалась, – призналась, понимая, что упала в обморок, – мне стало дурно.
– Как сейчас самочувствие? – спросил отец.
– Благодарю, всё в порядке.
– Поехали, – выглянул из окна кареты отец, обращаясь к кучеру.
Карета тронулась, наш путь был уже не так далек. Я сидела молча, отец с кардиналом завели диалог, но я их не слушала. Настроение не радовало, и слушать их разговор не хотела.
Думала о том, что моим свидетелем будет отец, так как никого не будет из нашего рода в Ватикане. Это такой стыд… Но должна гнать эти мысли. Я люблю Франческо, и должна думать только о нём. В тот предстоящий момент, когда буду с ним, хоть меня и будут лицезреть те, кого видеть я не захочу.
Как мне успокоить свою душу, как её мне успокоить! Я не хочу мучить себя, Франческо! Я надеюсь на помощь своего будущего мужа. И должна верить, что в его объятиях не буду чувствовать своё бесстыдство, бесчестие, что никто не узнает о нашей связи с ним до венчания, что это будет всё лишь дуновение зависти нашему общему счастью.
8. Двенадцать часов до свадебной церемонии
Виднелись громадные колонны – пересекли Тибр и въехали через большие столпища камней. Это Ватикан… Да, это Ватикан, убеждалась в этом, глядя на открытые врата.
Было уже темно, и мы направлялись в дом кардинала, где должен был встретить Франческо. Поместье Франческо было далече, поэтому кардинал принял нас в своём доме радушно, как званых гостей.
Увидеть Франческо! Я очень соскучилась, расстояние ещё больше усилило мои чувства к нему. Было тихо, людей почти нет на улицах города, мы подъехали к красивому большому поместью.
«Здесь живёт кардинал?» – промелькнула мысль.
Это был роскошный дом, внутри которого, глядя вверх, можно было бы приоткрыть уста, наслаждаясь шедеврами художественной росписи. Потолки были украшены словами из молитв, распылённых золотом. Мебель из кожи бурого цвета.
Нас никто не встречал, кучер сам взял наши вещи. Франческо сидел на диване с бокалом красного вина, мне стало немного неловко при виде его, казалось, что не видела очень давно. Франческо заметил нас, обрадовался, встал и подошёл.
– Милости просим, герцог… Миледи, – кланяясь отцу, жестом попросил мою руку для нежного поцелуя.
