Вот что нужно, чтобы женщине стало хорошо, надо ей тоже доставить удовольствие и просто залезть под юбку. Для меня это было такого рода расслабление, будто бы приняла горячую ванну.
Взяла дневник и стала писать о сегодняшнем дне. Не дописав про случившееся, закрыла дневник, потому что вошёл лекарь. Я положила дневник на комод и поприветствовала.
– Добрый день, лекарь.
– Добрый день, госпожа. Хорошее настроение – это признак выздоровления, – сказал он и засмеялся, но меня его смех не обрадовал, я пыталась выдавливать улыбку.
– Лекарь, а могу я разнообразить свой рацион? Неужели мне ничего совсем не положено? Очень бы хотелось на ужин индейку.
– Госпожа, я вас понимаю. Это хороший признак – появление аппетита. Но надо закончить курс лечения. И потом вы обязательно сможете съесть и индейку, и целого кабана. А пока выпейте мою настойку.
– Зачем, вы это делаете? Сколько они вам предложили?
– Госпожа, я не понимаю, о чём вы говорите.
Мне не хватало больше терпения, всё надоело, мысли кипели, ненависть разрывала после того, как осознала, что натворила с чудовищем.
– Сколько вы будете меня мучить? Сколько? – чуть ли не навзрыд на повышенных тонах спрашивала.
– Успокойтесь, госпожа, – поднялся лекарь, – чувствую, что вы уже не в состоянии продолжения беседы, – сказал, заикаясь, и ушёл.
После того, как он закрыл дверь, кинула стакан вслед, тот разбился вдребезги. Поджав коленки и нагнувшись к ним головой, стала плакать оттого, что всё надоело, оттого, что план побега рушился, и я себя не смогла сдержать.
Потом со всей злости стала кидать постель на пол, пыталась сдвинуть свою кровать, словно в меня вселились черти, швырять стул, который стоял возле комода, бросила в зеркало свой дневник, и только отражение в разбитом зеркале остановило. Глядя в зарёванные глаза, смотрела на своё отражение и видела, до чего дожила: как сумасшедшая разбрасывала вещи, уже сама превращалась в зверя.
Одинокая, никому не нужная, я оставалась в живых из-за каких-то бумаг, своего наследства, которое хотел прибрать к рукам мой муж. Неужели он всё это планировал долго? Эту темницу, в которой буду сидеть. Всё это… И чудовище, которое меня будет мучить, а я постепенно, спустя несколько месяцев, сойду с ума. И это враньё… Нет никаких нас, нет никакой любви! Всё это одна сплошная ложь! Я такая дура… Всё было ложью, и меня совсем никто не любит. Никто… И я здесь одна, и только буду себе нужна.
А если буду надеяться? Значит, выход обязательно найдётся, и должна буду верить в то, что смогу выбраться. Я смогу, пусть и не сейчас, но должна взять себя в руки изо всех сил, что у меня остались. Я не хочу быть сумасшедшей, не могу, ради своей матушки, я хочу её так сильно увидеть, обнять и сказать, что она не одна, я буду всегда рядом.
Сегодняшнее состояние меня сильно вымотало, легла в постель и заснула.
20. План побега. Игра началась
Проснулась, и моё состояние было обнадёживающим. Ела бульон, сегодня он был острее, чем обычно. Переоделась в новое платье, потом сидела возле комода и разглядывала себя в разбитое зеркало: все свои шрамы, включая шею и на половине лица. Раны заживали, и казалось, будто поцарапали кошки. На запястьях то же самое, но кожа между ранами розоватого цвета, наверное, воспалялась.
Ожидание… Время. Эта мрачная темница… Так долго всё тянется, будто застряла в бесконечности. А бесконечность – это невыносимо. Душа кричит и разрывается на части каждый день. Как себя сберечь?
Лео сегодня был в новом плаще, старый, помню, был потрёпан.
– Здравствуй, Лео, – сказала я, обращаясь к чудовищу. В ответ послышался хрип.
– Мы же с тобой друзья?! А друзья исполняют желания друг друга, ведь так? – Лео приклонился на колени передо мной и взял за руку, лизнув языком ладонь, потом отпустил её, я улыбнулась.
– Давай поиграем в игру, ты просишь сделать что-то для себя, а в ответ я прошу сделать что-то для меня. Только желания нужно обязательно исполнять, а то игра не получится, – не успела сказать, как уже послышался ответ.
– Я хочу играть с тобой, – прохрипел Лео.
– Хорошо. Лео, ты первый, – сказала я и пошатнулась. На мгновение стало так дурно.
«Чёрт, наверное бульон, не зря был острым», – подумала.
Не могла стоять и присела на кровать, чувствовала, что состояние организма ухудшается, и если не поем, то не смогу выбраться отсюда, просто не дойду. Лео глядя на меня, помог присесть.
– Я больна, Лео, если я не поем, то я умру, и ты не сможешь питаться мной, – тихим голосом сказала я.
– Когда ко мне придёшь в следующий раз, принеси мне что-нибудь из еды, можно всё, что тебе попадётся – яблоки, мясо, всё буду есть, – я так говорила, будто действительно морально была готова к смерти.
Лео смотрел на меня жалобно, будто я ему была дорога.
«Лучше жить так и отдаться воле Бога или лучше умереть? Ведь есть и третий вариант, – а может, сойти с ума проще? Нет, всё-таки сумасшедшей жить не хочу. Капля за каплей, шаг за шагом, чувствую, что перехожу через своё сознание, прыгаю выше своей головы, потому что уже действительно делаю то, что не могу, я уже просто не в силах так жить в четырёх стенах. Незнание пугает, неведомое мне будущее – ещё больше, и я об этом не могу думать, надо научиться отгонять от себя мысли. Но это так тяжело, когда с собой наедине и когда никто не слышит, и не поговорить с кем-то. Иногда дрожу в агонии и несу всякий бред со слезами, потому что терпение моё не безгранично, словно внутри ломается каждая косточка, каждое ребро. Внутреннее кровотечение, его не видно, но оно наносит вред, и рана уже не заживёт. Я верчусь в кровати из стороны в сторону от безделья, от бездействия, от невыносимой тоски и одиночества. Каждый раз говорю одно и то же, мысли одни и те же, я думаю постоянно об одинаковом и переживаю за себя. Хочется ходить на потолке, лазить по стенам, лишь бы что-то делать, но моё состояние не позволяет много двигаться и по комнате, я быстро устаю».
Закрыла глаза и ничего не чувствовала. Не было сил оставаться в сознании, просто отключилась. И не знаю, проснусь ли я…
21. Поцелуй «Смерти»
Проснулась поздно, когда услышала скрип двери, оказалось, что это был Лео, на комоде опять стоял бульон, но мне нельзя его есть. Лео подошёл к кровати, поднял рубаху, и на кровать посыпались фрукты и запечённая утка с яблоками. Я улыбнулась и посмотрела на Лео, он был таким страшным и убогим, кто бы мог подумать, что такое чудовище может чувствовать и быть добрым.
– Лео, спасибо, – сказала, медленно пробуждаясь, приподнялась, сев на подушку. Взяла яблоко и стала его кусать, кусок за кусочком, наслаждаясь его запахом, просто ожила. Потом съела половину утки, как дикарка глотала куски жадно. Лео всё это время сидел со мной на кровати и наблюдал, как я ем. Остальные фрукты попрятала под матрас.
