– «Порыв» будет первым, – заметил Минделль и взглянул на командора.
– Сам потребует помощи. Через сорок минут…
Он умолк. Репродуктор продолжал хрипеть, вдруг сквозь треск удалось расслышать:
– Порыв Марс – Земля ко всем идущим на помощь Альбатросу четыре. Нахожусь в оптическом радиусе Альбатроса. Альбатрос дрейфует приблизительно по эллипсу Т 348. Корма раскалена. Сигнальные огни отсутствуют. Альбатрос не отвечает на позывные. Останавливаюсь и приступаю к спасательным действиям. Конец.
В другой комнате отозвались зуммеры. Минделль и еще один мужчина вышли. У Пиркса от напряжения одеревенели все мышцы. Боже! Как ему хотелось оказаться там! Минделль возвратился.
– Что там? – спросил командор.
– Пассажиры интересуются, когда можно будет танцевать, – ответил Минделль. Пиркс даже не расслышал этих слов. Он смотрел в репродуктор.
– Скоро, – спокойно сказал командор. – Подключите оптическую. Подходим. Через несколько минут мы должны их увидеть. Коллега Минделль, дайте второе предупреждение – мы будем тормозить на форсаже.
– Есть, – ответил Минделль и вышел.
Репродуктор загудел, и раздался голос:
– Луна Главная Титану Марс – Земля, Кобальту семь ноль два! Внимание! Внимание! Внимание! Баллистический восемь заметил в центре сектора 65 объект в два раза ярче Сириуса. Порыв и Альбатрос не отвечают на позывные. Возможен взрыв реактора на Альбатросе. С точки зрения безопасности пассажиров призываю Титана Марс – Земля застопорить и немедленно отозваться. Баллистический восемь и Кобальт семь ноль два действуют дальше по собственному усмотрению. Повторяю: Титан Марс – Земля обязан…
Все не сводили глаз с командора.
– Коллега Минделль, – сказал он, – застопорим в нанопарсеке?
Минделль смотрел на циферблат своих часов.
– Нет, командор. Мы входим в оптическую зону. Потребовалось бы 6g.
– Тогда изменим курс.
– У нас будет по меньшей мере три, – сказал Минделль.
– Ничего не поделаешь.
Командор встал, подошел к микрофону и заговорил:
– Титан Марс – Земля Луне Главной. Не могу застопорить, у меня слишком большая скорость. Меняю курс обходным маневром на половинной мощности двигателей и выхожу курсом двести два из сектора 65 в сектор 66. Прошу открыть мне путь. Прием.
– Примите подтверждение, – обратился он к мужчине, который только что сидел подле него. Минделль кричал что-то по внутреннему телефону. Неустанно гудели зуммеры. На табло вспыхивали огоньки. Вдруг сделалось как будто темнее – это всего-навсего кровь отхлынула от глаз. Пиркс широко расставил ноги. Шло торможение при повороте. «Титан» едва заметно вибрировал, слышался протяжный рокот двигателей.
– Сесть! – крикнул командор. – Мне не нужны здесь герои! Сейчас три!
Все сели, вернее, повалились на пол. Он был покрыт толстым слоем пенопластика.
– Ого! Теперь там все переломается! – буркнул человек, сидящий рядом с Пирксом. Командор услышал это.
– Страховое общество заплатит, – ответил он из своего кресла. Кажется, было больше 3g – Пиркс не мог поднять руку к лицу. Наверное, все пассажиры лежали в каютах – но что делалось в кухнях, в столовых! Он представил себе оранжерею. Ведь этого ни одно дерево не выдержит. А внизу? Целые груды битого фарфора! Недурное зрелище!
Репродуктор отозвался:
– Баллистический восемь ко всем. Нахожусь в оптической зоне Альбатроса. Он – в туче. Корма раскалилась докрасна. Прекращаю торможение и высылаю в пространство отряды для поисков экипажа Альбатроса. Порыв не отвечает на позывные. Конец.
Ускорение уменьшалось. Кто-то показался в дверях и что-то крикнул. Можно было подыматься. Все двинулись к дверям. Пиркс вышел последним. Это была главная рулевая рубка. Экран, восемь на шестнадцать метров, занимал всю переднюю стену – вогнутый, огромный, как в каком-нибудь кинотеатре для гигантов. Все огни в рубке были погашены. В пространстве, на черном, усыпанном звездами фоне, ниже главной оси «Титана», в левом квадранте, тлела тонкая черточка, оканчивающаяся искрящимся вишневым угольком, похожим на огонек папиросы. Она была ядром бледного, слегка приплюснутого пузыря, от которого во все стороны расходились утончающиеся, похожие на колючки отростки. Сквозь это шаровидное облако все отчетливее пробивался свет наиболее ярких звезд. Вдруг все подались вперед – словно желая войти в экран. Совсем низко, в правом нижнем углу, сверкнула среди звезд белая точечка – и принялась быстро мигать. Это был «Порыв».
«В реакторе Альбатроса началась неуправляемая цепная реакция точка Имею потери в людях точка Обожженные точка Прошу врачей точка Передатчик поврежден взрывом точка Течь реактора точка Готов катапультировать реакторы, если не остановлю течь точка», – расшифровал Пиркс мигающую точку.
«Альбатроса» уже не было видно. Среди звезд висело тяжелое янтарно-бело-бурое облако дыма, увенчанное взбитой гривой. Оно оседало, передвигаясь в нижний левый угол экрана. «Титан» двигался над ним, выходя новым курсом из сектора катастрофы.
В глубину затемненной рубки упала длинная полоса света из дверей радиорубки. Слышался голос «Баллистического»:
– Баллистический восемь Луне Главной. Застопорил в центральной части сектора 65. Порыв в нанопарсеке подо мной оптически сигнализирует о потерях в людях и о течи реактора, готов катапультировать реактор, запрашивает врачебную помощь, которую ему окажу. Поиски экипажа Альбатроса затруднены заполнением вакуума радиоактивной тучей с температурой на поверхности свыше 1200 градусов. Нахожусь в оптической зоне Титана Марс – Земля, который движется около меня полным ходом, выходя в сектор 66. Ожидаю прибытия Кобальта семь ноль два для принятия совместных спасательных действий. Конец.
– Все по местам! – раздался громкий возглас. Одновременно вспыхнули сигнальные огни в рулевой рубке. Началось движение, люди разошлись вдоль стен в трех направлениях, Минделль отдавал приказания, стоя у распределительного пульта; одновременно гудело несколько зуммеров. Наконец в зале не осталось никого, кроме командора, Минделля, Пиркса и молодого телеграфиста, наблюдавшего за тем, как на экране постепенно разрастается и темнеет облако дыма.
– А, это вы, – сказал командор «Титана», словно только сейчас увидел Пиркса, и подал ему руку. – «Кобальт» отзывается? – спросил он человека, появившегося в дверях радиорубки.
– Да, командор, идет обратным.
– Хорошо.
Они постояли минуту, глядя на экран. Последний клок грязно-серой тучи исчез. Экран вновь заполнился чистой, искрящейся звездами темнотой.
– Кто-нибудь спасся? – спросил Пиркс, точно командор «Титана» располагал большими сведениями, чем он сам. Но тот был командором, а командор должен знать все.
– Вероятно, у них заело дроссели, – ответил командор. Он был на голову ниже Пиркса. Волосы как из олова – то ли поседел, то ли всегда были такие.
