Многие творческие люди заявляют, что «видят» решение проблемы в виде образа. Фарадей и Максвелл визуализировали электромагнитные поля в виде маленьких трубочек, наполненных жидкостью. Кекуле увидел бензольное кольцо во сне в виде змеи, кусающей себя за хвост. Уотсон и Крик мысленно вращали модель того, что впоследствии стало двойной спиралью. Эйнштейн представлял, каково бы это было – прокатиться на луче света или уронить монетку в падающем лифте. Он как-то написал: «Моя особая способность заключается не в математическом вычислении, а скорее в наглядном представлении воздействий, возможностей и последствий». Художники и скульпторы сначала пробуют осуществить свои идеи в мыслях, и даже писатели мысленно представляют сцены и сюжеты произведений прежде, чем взяться за перо
[298].
Образы служат стимулом не только для мыслей, но и для чувств. Хемингуэй писал: «Трусость, в отличие от паники, почти всегда просто отсутствие способности приостановить функционирование воображения». Тщеславие, тревога, сексуальное возбуждение, ревность и ярость – все это может быть спровоцировано образами того, чего нет на самом деле. Учеными проводился эксперимент, в ходе которого к добровольцам подключали электроды и просили представить, что их партнер им неверен. Авторы сообщают о таких результатах: «Электропроводность кожи увеличилась на 1,5 микроСименс, активность мышц, сморщивающих бровь, составляла 7,75 микровольт, сердцебиение ускорилось на пять ударов в минуту – это эквивалентно эффекту от трех чашек кофе, выпитых в один присест»
[299]. Конечно, воображение заставляет нас переживать в мыслях не только зрительный опыт, но и другие ощущения, однако именно зрительный образ делает ментальную симуляцию особенно яркой.
Образное мышление – это труд. На курсах по улучшению памяти людей учат старым, как мир, приемам – например, представить все предметы в комнатах своего дома и мысленно пройти по нему или найти в имени человека ссылку на визуальный образ и связать его с лицом человека (например, знакомясь со мной, можно было бы представить меня в розовом полиэстеровом костюме [в фамилии автора Pinker «прячется» слово pink – «розовый». – Прим. пер.]) Для лечения фобий часто используется что-то вроде выработки рефлекса по методу Павлова, только звук колокольчика заменяется образом. Пациент совершенно расслабляется, а потом представляет змею или паука – и так до тех пор, пока образ (а значит и реальный объект фобии) не начнет ассоциироваться с релаксацией. Высокооплачиваемые «спортивные психологи» просят спортсмена расслабиться в удобном кресле и представить идеальный удар по мячу. Многие из этих методов работают, в то время как другие явно не слишком удачны. Я скептически отношусь к таким методам лечения рака, когда пациентов просят представить, как их антитела жуют опухоль – тем более, когда визуализацию осуществляет группа поддержки пациента. (Мне однажды звонила женщина, которая хотела знать, считаю ли я, что этот способ может помочь по Интернету.)
Но что такое ментальный образ? Многие философы бихевиористского толка считают, что сама идея образа – чудовищная ошибка. Предполагается, что образ – это картинка в голове, но тогда нужен маленький человечек, который смотрит на картинку, и т. д., и т. д., и т. д. На самом деле, вычислительная теория сознания позволяет совершенно однозначно описать это понятие. Нам уже известно, что зрительная система использует 2,5-мерный эскиз, который похож на картинку в нескольких отношениях. Это мозаика из элементов, которые соответствуют точкам поля зрения. Элементы расположены в двух измерениях таким образом, что соседние элементы в массиве соответствуют соседним точкам поля зрения. Представление фигуры осуществляется за счет заполнения некоторых элементов в шаблоне, соответствующем проекции контура фигуры. Механизмы анализа формы – а никакие не маленькие человечки! – обрабатывают информацию в эскизе, накладывая на него системы координат, находя геоны и т. д. Ментальный образ – это просто шаблон в 2,5-мерном эскизе, который загружается не с органа зрения, а из долгосрочной памяти. Многие программы искусственного интеллекта для формирования рассуждений о пространстве построены именно по такому принципу.
Изображение в виде 2,5-мерного эскиза заметно отличается от языкоподобной репрезентации – такой, как модель геона, семантическая сеть, предложение на английском языке или суждение на мыслекоде. В суждении «Симметричный треугольник находится над кругом» слова не соответствуют точкам поля зрения и не располагаются таким образом, чтобы стоящие рядом слова соответствовали расположенным рядом точкам. Такие слова, как «симметричный» и «над», нельзя связать с каким бы то ни было участком поля зрения: они обозначают сложные отношения между заполненными участками
[300].
Можно даже сделать обоснованное предположение относительно анатомии ментального образа. Воплощение 2,5-мерного эскиза в нейронах называется топографически организованной кортикальной картой: это область коры мозга, в которой каждый нейрон соответствует одному участку поля зрения, а соседствующие нейроны реагируют на соседние участки поля зрения. В мозге примата не менее пятнадцати таких карт, и они представляют собой картинки в голове в весьма конкретном смысле слова. Нейробиологи проводили такой опыт: делали обезьяне инъекцию радиоактивного изотопа глюкозы в то время, когда она смотрит на яблочко мишени. Глюкоза поглощается возбужденными нейронами, в результате чего можно буквально проявить мозг обезьяны, как фотопленку. После «проявки» на поверхности зрительной коры обнаруживается распределение глюкозы в форме немного искаженного рисунка мишени. Конечно, на зрительную кору никто не «смотрит» сверху; речь идет о конфигурации межнейронных связей, паттерн возбуждения интерпретируется сетями нейронов, подключенными к каждой из кортикальных карт. Предположительно, пространство в окружающем мире представлено пространством на коре мозга, поскольку каждый нейрон связан с соседними нейронами, а это очень удобно для того, чтобы анализировать вместе участки видимого мира, расположенные рядом. Например, границы не разбросаны по полю зрения, как зернышки риса, а проходят по линиям; поверхности по большей части представляют собой не разрозненные островки, а связную массу. На кортикальной карте за линии и поверхности отвечают нейроны с тесными взаимосвязями.
Мозг также отвечает второму требованию, предъявляемому к вычислительному процессу системой формирования образов: информация в нем поступает вниз, из памяти, а не вверх, от органа зрения. Нервные волокна, ведущие к зрительным зонам мозга, работают в двустороннем порядке. Они несут информацию как снизу вверх, от сенсорного уровня к концептуальному, так и сверху вниз – от высшего, концептуального уровня к сенсорному. Неизвестно, зачем нужны эти связи, направленные сверху вниз, но вполне вероятно, что их назначение – загружать образы из памяти в зрительные карты
[301].
