Конечно, иногда люди делают ошибочные умозаключения, особенно учитывая поток информации, нахлынувший на нас в современном мире. И конечно же, умению оперировать вероятностями и статистическими данными нужно учиться. Тем не менее биологический вид, не обладающий инстинктивным чувством вероятности, не смог бы освоить эти понятия, не говоря уже о том, чтобы изобрести их. И если человеку дать информацию в таком формате, который соответствует его естественному представлению о вероятности, его прогнозы могут быть на удивление точными. Утверждение, что наш биологический вид вообще ничего не смыслит в вероятности, как говорится, вызывает большие сомнения.
Метафорическое мышление
Мы уже подошли очень близко к тому, чтобы опровергнуть парадоксальное заявление Уоллеса о том, что мышление охотника-собирателя неспособно к вычислению. Человеческий разум, как мы видим, не оснащен маловажной с точки зрения эволюции способностью заниматься естествознанием, математикой, шахматами или другими развлечениями. Он оснащен способностями, необходимыми для того, чтобы освоить местную среду обитания и перехитрить ее обитателей. Люди формируют понятия, которые образуют группы в корреляционной структуре мира. У них есть несколько способов познания, или интуитивных теорий, адаптированных к основным видам явлений, встречающимся человеку в жизни: предметам, одушевленным явлениям, естественным видам, артефактам, мышлению, общественным отношениям и силам, которые мы рассмотрим в следующих двух главах. Они владеют инструментами выведения умозаключений: такими, как элементы логики, арифметики и вероятности. Теперь нам нужно выяснить, как сформировались эти способности и каким образом они могут применяться для решения интеллектуальных задач современного мира.
Вот одна идея, основой для которой стало открытие в лингвистике. Рэй Джекендофф предлагает нам обратить внимание на предложения, подобные следующим:
The messenger went from Paris to Istanbul.
Посыльный отправился из Парижа в Стамбул.
The inheritance finally went to Fred.
Наследство в итоге досталось (букв.: перешло к) Фреду.
The light went from green to red.
Зеленый свет сменился красным (букв.: перешел от зеленого к красному).
The meeting went from 3:00 to 4:00.
Собрание шло с 3:00 до 4:00.
С первым предложением все понятно: кто-то переместился из одного места в другое. Однако во всех остальных предложениях все остаются на своих местах. Фред мог бы стать миллионером после оглашения завещания даже в том случае, если бы никто не передавал ему денег, а на его имя перешел бы счет в банке. Светофоры тоже не двигаются со своего места на тротуаре, а собрание – вообще не предмет, чтобы куда-то двигаться. Мы используем пространство и движение в качестве метафорического обозначения более абстрактных идей. В предложении про Фреда объектом является имущество, местом – владелец, а перемещением – передача имущества. В предложении про светофор объектом является меняющая свое состояние вещь, местами – ее состояния (горит красный свет или горит зеленый свет), а перемещением – изменение. В предложении про собрание время – это линия, настоящее – это точка движения, событие – это путешествие, а его начало и конец – это исходный пункт и пункт назначения.
Пространственная метафора используется не только тогда, когда мы говорим об изменениях, но и когда мы говорим о неизменяющихся состояниях. Принадлежность, состояние, планирование тоже описываются так, словно они – объекты, располагающиеся в каком-то месте:
The messenger is in Istanbul.
Посыльный находится в Стамбуле.
The money is Fred’s.
Деньги принадлежат Фреду (букв.: Деньги есть у Фреда.).
The light is red.
Горит красный свет (букв.: Свет есть красный.).
The meeting is at 3:00.
Собрание в 15:00 (букв.: Собрание есть в 15:00.).
Такая метафора работает и в предложениях о ситуации, когда кого-то или что-то каузируют оставаться в данном состоянии:
The gang kept the messenger in Istanbul.
Банда держала посыльного в Стамбуле.
Fred kept the money.
Фред оставил себе деньги.
The сор kept the light red.
Полицейский сделал так, чтобы светофор оставался красным (букв.: задержал).
Emilio kept the meeting on Monday.
Эмилио оставил собрание запланированным на понедельник.
Почему мы используем такие аналогии? Не для того, чтобы задействовать сами слова, а чтобы задействовать их инференциальные механизмы. Некоторые логические выводы, применимые к пространству и движению, также идеально подходят для обладания, условий и времени. Это позволяет нам заимствовать механизмы умозаключений о пространственных отношениях для рассуждения на другие темы. Например, если нам известно, что X отправился в Y, мы можем сделать логический вывод, что до этого X не был в Y, но теперь он находится там. По аналогии, если мы знаем, что имущество переходит к человеку, то можем заключить, что до сих пор у человека не было этого имущества, а теперь он им обладает. Аналогия очень близкая, хотя и не совершенно точная: посыльный может на пути из Парижа в Стамбул побывать в нескольких местах, но когда Фред наследует деньги, он не становится их собственником постепенно, по мере чтения завещания: переход происходит мгновенно. Итак, понятие местоположения не должно сливаться с понятиями обладания, условия и времени, но в то же время они могут позаимствовать у него некоторые правила логических выводов. Именно благодаря этому заимствованию аналогии между местоположением и другими понятиями могут быть полезными, а не просто привлекать внимание очевидным сходством
[388].
Мышление выражает абстрактные понятия с помощью конкретных терминов. Для метафорического выражения заимствуются не только слова, но и целые грамматические конструкции. Конструкция с двойным дополнением – Minnie sent Mary the marbles («Минни послала Мэри стеклянные шарики») – используется для предложений о передаче или дарении чего-то кому-то. Однако эта же конструкция может задействоваться и для предложений о коммуникации:
Minnie told Mary a story.
Минни рассказала Мэри сказку.
Alex asked Annie a question.
Алекс задал Энни вопрос.
Carol wrote Connie a letter.
Кэрол написала Конни письмо.
