Идея – это подарок, коммуникация – это акт дарения или передачи, говорящий – это отправитель, слушатель – это получатель, знание – это обладание
[389].
Местоположение в пространстве – это одна из двух основных метафор языка, использующаяся для передачи тысяч разных значений. Вторая метафора – это сила, воздействие, каузация. Леонард Талми указывает на то, что в каждой из приведенных ниже пар оба предложения обозначают одно и то же событие, но нам эти события кажутся разными:
The ball was rolling along the grass.
The ball kept on rolling along the grass.
Мяч катился по траве.
Мяч продолжал катиться по траве.
John doesn’t go out of the house.
John can’t go out of the house.
Джон не выходит из дома.
Джон не может выйти из дома.
Larry didn’t close the door.
Larry refrained from closing the door.
Ларри не закрыл дверь.
Ларри удержался от того, чтобы закрыть дверь.
Shirley is polite to him.
Shirley is civil to him.
Ширли вежлива с ним.
Ширли любезна с ним.
Margie’s got to go to the park.
Margie gets to go to the park.
Марджи приходится идти в парк.
Марджи удается пойти в парк.
Различие в том, что второе предложение заставляет нас подумать о субъекте действия, прикладывающем силу, чтобы преодолеть сопротивление или некую другую силу. Во втором предложении про мяч на траве речь идет о физической силе в буквальном смысле слова. А вот в предложении про Джона сила – это желание: желание выйти из дома, которое чем-то сдерживается. Точно так же во втором предложении про Ларри создается впечатление, что в душе Ларри борются две силы, одна из которых побуждает его закрыть дверь, а вторая противится этому. В случае с Ширли эта психодинамика передается исключительно за счет прилагательного civil «любезный» (слово civil подразумевает более «активную», подчеркнутую любезность, осознанный выбор поведения, в то время как polite обозначает скорее вежливость, свойственную человеку, вежливость как благовоспитанность. – Прим. пер.). В первом предложении о Марджи ее побуждает идти в парк внешняя сила, вопреки внутреннему сопротивлению. Во втором ее побуждает внутренняя сила, преодолевающая внешнее сопротивление.
Еще более эксплицитно метафора силы и сопротивления присутствует в предложениях следующего типа:
Fran forced the door to open.
Фрэн с трудом открыла дверь (букв.: силой заставила дверь открыться).
Fran forced Sally to go.
Фрэн заставила Салли уйти.
Fran forced herself to go.
Фрэн заставила себя уйти.
Одно и то же слово force («сила; заставить силой») используется как в буквальном, так и в метафорическом смысле, при этом сохраняется общий оттенок значения, который несложно заметить. Как предложения о движении, так и предложения о желании напоминают нам о динамике бильярдных шаров, в которой одному из участников ситуации (агонисту) присуща тенденция к движению или покою, и ему противодействует более сильный или более слабый участник (антагонист), в результате чего либо один из них, либо оба останавливаются, либо приходят в движение. Это та самая теория импетуса, о которой говорилось выше в этой главе, основа интуитивной теории физики
[390].
Пространство и сила присутствуют в языке повсеместно. Многие ученые-когнитивисты (включая меня) на основе своих лингвистических исследований пришли к выводу, что в основе буквальных и переносных значений десятков тысяч слов и конструкций – не только в английском языке, но и во всех остальных когда-либо исследованных учеными языках – лежит ограниченное количество понятий о месте, траектории, движении, воздействии и причинно-следственной связи. Мысль, лежащую в основе предложения Minnie gave the house to Mary («Минни подарила дом Мэри»), можно сформулировать примерно так: «Минни причина [дом перейти-как-собственность от Минни к Мэри]». Эти понятия и отношения, по-видимому, составляют словарный запас и синтаксис мыслекода – языка мысли
[391]. Поскольку язык мысли комбинаторен, эти элементарные понятия могут сочетаться между собой, образуя все более и более сложные идеи. Обнаружение некоторых элементов словарного запаса и синтаксиса мыслекода – подтверждение «замечательной мысли» Лейбница, «что можно придумать некий алфавит человеческих мыслей и с помощью комбинации букв этого алфавита и анализа слов, из них составленных, все может быть и открыто и разрешено»
[392].
А обнаружение того, что в основе этих элементов мыслекода лежат местоположение и сила, позволяет прояснить и то, как формировался язык мыслей, и то, как мы используем его в наше время.
* * *
Возможно, другим приматам не приходится думать о сказках, наследстве, собраниях и светофорах, зато им приходится думать о камнях, палках и норах. Эволюционные изменения нередко происходят путем копирования частей тела и последующих экспериментов с этой копией. К примеру, ротовой аппарат насекомых – это видоизмененные ноги. Вероятно, именно таким путем у нас появился наш язык мыслей. Допустим, от наших предков были скопированы зоны мозга, отвечающие за рассуждение о пространстве и силе, затем были разорваны связи этой копии с глазами и мышцами и стерта их привязка к физическому миру. Теперь эти зоны могли служить в качестве основы, пустые ячейки которой заполнялись символами, соответствующими более абстрактным идеям – таким, как состояние, обладание, идеи, желания. Допустим, зоны при этом сохранили свои вычислительные способности: для них сущности по-прежнему находятся в один момент времени в одном состоянии, переходят из одного состояния в другое, преодолевают сущности с противоположным значением. В том случае, если новая, абстрактная сфера имеет логическую структуру, отражающую объекты в движении – светофор в один момент времени имеет один цвет, но при этом переходит от одного цвета к другому; спорные социальные взаимоотношения определяются тем, кто из участников обладает более сильной волей, – заимствованные зоны могут пригодиться для формирования логических выводов. Те метафоры, которые становятся результатом их деятельности, явно указывают на их происхождение: они представляют собой рудимент органа восприятия
[393].
