* * *
Когда речь идет о дружбе, сама идея взаимного альтруизма звучит неубедительно. Едва ли было бы уместно, если бы пришедший на званый ужин гость вытащил бумажник и предложил хозяевам заплатить за обед. Немногим лучше было бы и пригласить хозяев к себе на следующий же день: тактика «око за око» не скрепляет дружбу, а делает отношения напряженными. Сложно представить себе более неловкую ситуацию для хороших друзей, чем сделка между ними – например, продажа машины. То же самое можно сказать и о лучшем друге по жизни – супруге. Пары, которые неотступно следят за тем, что каждый из супругов сделал для другого, – наименее счастливые.
Товарищеская любовь – чувство, стоящее за близкой дружбой и за прочностью брачных уз (любовью, которая не является ни романтической, ни сексуальной), – имеет собственную психологию. Друзья или супруги чувствуют, словно они друг у друга в долгу, однако долг этот нельзя измерить, и необходимость возвратить этот долг не является обременительной, а приносит глубокое удовлетворение. Помогая другу или супруге, человек чувствует неожиданное удовольствие, причем он не ожидает ответной услуги и не испытывает сожаления о затраченных усилиях, если вознаграждения за них не будет. Конечно, оказанные услуги могут заноситься в уме в некое подобие таблицы, и если счет в этом гроссбухе окажется слишком неравномерно распределен, человек может потребовать возврата долга или отказать в дальнейшем кредитовании – то есть разорвать дружеские отношения. Правда, нужно признать, что предельная сумма кредита очень велика, а условия погашения – щадящие. Товарищеская любовь, таким образом, не совсем противоречит теории взаимного альтруизма; скорее, она воплощает более гибкую его версию, в которой эмоциональные гаранты – приязнь, сочувствие, благодарность, доверие— доведены до своего предела
[599].
Суть товарищеской любви ясна, но почему она сформировалась как явление? Туби и Космидес предприняли попытку обратного проектирования психологии дружбы, обратив внимание на один из аспектов логики этих отношений, который они назвали «парадоксом банкира». Многие заемщики, к своему неудовольствию, обнаруживали, что банк выдает в кредит ровно такую сумму, которая вам, исходя из предоставленных вами документов, не нужна. Как говорил Роберт Фрост, «банк – это место, где вам одалживают зонтик в хорошую погоду и просят его вернуть, когда начинается дождь». Банк заявляет, что у него есть только определенная сумма денег, которые он может инвестировать, и каждый кредит для них является риском. Если его портфолио не принесет дохода, он может разориться, поэтому он измеряет риск неплатежа и отсеивает наиболее нежелательные варианты.
Та же жестокая логика относится и к альтруизму среди наших предков. Человек, решающий, оказать ли значительную услугу, действует как банк. Ему приходится беспокоиться не только о мошенниках (действительно ли получатель готов выплатить долг?), но и о рисках неплатежа (действительно ли получатель способен выплатить его?). Если получатель услуги умрет, станет нетрудоспособным, станет изгоем или покинет группу, услуга будет потрачена напрасно. Увы, чаще всего в услугах нуждаются именно лица с плохой кредитной историей – больные, голодающие или изгнанные из общества. Любому может не повезти, особенно в суровых условиях жизни охотника-собирателя. Если в таких условиях бросить на произвол судьбы больного, то жить на свете ему останется недолго. Какие же мысли и чувства могли сформироваться в процессе эволюции, чтобы выполнять роль страховки, заставляющей других людей предоставлять вам «кредит» даже в том случае, если случившееся с вами несчастье сделало вас лицом с «плохой кредитной историей»?
Одна из возможных стратегий – сделать себя незаменимым. Оттачивая умение, равного которому нет ни у кого в группе – например, умение изготавливать инструменты, находить дорогу, разрешать конфликты, – вы добьетесь того, что решение бросить вас даже в тяжелые времена обойдется очень дорого: все будут слишком зависеть от вас, чтобы дать вам умереть. В наше время люди прикладывают немало усилий, чтобы разрекламировать свои уникальные и ценные таланты или чтобы найти людей, для которых их таланты будут уникальными и ценными. Стремление к статусу – один из мотивов, заставляющих человека стать незаменимым.
Другой способ – общаться с теми людьми, которые получают выгоду от вещей, приносящих выгоду вам. Просто живя повседневной жизнью и преследуя свои интересы, можно в качестве побочного эффекта действовать в интересах кого-то еще. Самый наглядный пример – это брак: муж и жена одинаково заинтересованы в благополучии их детей. Еще один мы находим в «Цитатнике» Мао Цзэдуна: «Враг моего врага – мой друг». Третий способ – обладать навыками, которые, будучи полезны самому человеку, могут быть выгодны другим: например, уметь хорошо находить дорогу домой. Другой пример – проживание вместе с человеком, которому нравится такая же температура воздуха в комнате или такая же музыка, как и вам. Во всех этих случаях один человек приносит другому выгоду, не проявляя альтруизма в биологическом смысле слова, который подразумевает, что человек несет издержки, и чтобы это действие было оправдано, ему нужно вознаграждение. Проблема альтруизма привлекает так много внимания, что при этом нередко забывают о том, что в природе существует другая, более непосредственная форма помощи: симбиоз, при котором два организма (например, водоросли и грибы, образующие лишайник) сосуществуют потому, что побочные эффекты жизнедеятельности одного по счастливой случайности приносят пользу другому. Симбиотические организмы приносят выгоду и приобретают выгоду, при этом ни один, ни другой не несут издержек. Соседи по комнате с одинаковыми предпочтениями в музыке – тоже что-то вроде симбиотической пары, и каждый может ценить другого без необходимости обмениваться услугами.
Как только вы сделаете так, чтобы быть ценным для кого-то, этот человек становится ценным для вас. Вы цените его потому, что если у вас возникнет проблема, он будет заинтересован – пусть даже из корыстных побуждений – в том, чтобы вам помочь. А раз уж вы цените этого человека, то он должен ценить вас еще больше. Причем ценным в его глазах вас делают не только ваши таланты или привычки, но и ваша заинтересованность в том, чтобы выручить его, если для него наступят трудные времена. Чем больше вы цените человека, тем больше он ценит вас, и так далее. Этот неконтролируемый процесс и есть то, что мы называем дружбой. Если вы спросите людей, почему они называют себя друзьями, скорее всего, вам ответят: «Нам нравятся одни и те же вещи, и мы всегда готовы друг другу помочь».
Дружба, как и все прочие виды альтруизма, уязвима к обману, и для таких обманщиков у нас есть специальное название: друзья до первой беды. Такие фальшивые друзья пожинают плоды общения с полезным человеком и имитируют проявления теплых чувств, пытаясь тоже приобрести в его глазах ценность. Но стоит появиться проблемам – и такой друг скрывается из виду. У людей есть эмоциональная реакция, которая, по-видимому, сформировалась специально, чтобы устранять таких ложных друзей. Когда мы больше всего нуждаемся в помощи, протянутая рука производит на нас огромное впечатление. Нас это очень трогает, мы навсегда запоминаем доброту своего друга и чувствуем настоятельную необходимость сказать ему об этом. Трудные времена лучше всего показывают, кто твой настоящий друг, потому что смысл дружбы, с точки зрения эволюции, и заключается в том, чтобы спасать нас в тяжелые времена, когда никому вокруг это не выгодно.
