Сам Докинз использовал данную аналогию, чтобы показать, что естественный отбор относится не только к ДНК, но и ко всему, что способно реплицироваться. Другие интерпретируют его идею как настоящую теорию культурной эволюции. Если воспринимать ее буквально, то получится, что культурная эволюция работает следующим образом. Мем побуждает своего носителя передавать его другим особям и при передаче одному из реципиентов мутирует: в нем меняется случайным образом один из звуков, слов или фраз. Вероятно, это происходит как в фильме «Житие Брайана по Монти Пайтону», где слушателям Нагорной проповеди вместо «Блаженны миротворцы» (англ. Blessed are the peacemakers) послышалось «Блаженны сыротворцы» (англ. Blessed are the cheesemakers). Новая версия оказывается более запоминающейся и начинает преобладать в большинстве умов. В дальнейшем и она искажается в результате оговорок, опечаток и «ослушек», а наиболее легко распространяющиеся версии накапливаются, что приводит к постепенной трансформации последовательности звуков. В конечном итоге получается фраза «Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества».
Я думаю, вы согласитесь с тем, что культурные изменения происходят не так. Сложный мем возникает не в результате сохранения ошибок, возникших в результате копирования. Он возникает потому, что кто-то почесал голову, собрался с мыслями, призвал на помощь всю свою изобретательность и сочинил, написал или нарисовал или изобрел что-то достойное внимания. Да, на этого изобретателя могут воздействовать идеи, носящиеся в воздухе, он может выбросить несколько черновиков, прежде чем придет к окончательному варианту, но ни то, ни другое не имеет ничего общего с естественным отбором. Сравните информацию на входе и информацию на выходе: черновик номер пять и черновик номер шесть или вдохновившее художника явление и его собственное творение. Они отличаются друг от друга не просто некоторым количеством случайных изменений. То, что добавляется при каждом повторении, происходит от концентрирования силы мысли на улучшении продукта, а не от того, что его пересказали или переписали сотни тысяч раз в надежде, что некоторые из ошибок или опечаток окажутся полезными.
«Не нужно воспринимать все так буквально!» – ответят на это поклонники культурной эволюции. Конечно, культурная эволюция – не точная копия версии, изложенной Дарвином. В случае культурной эволюции мутации являются направленными, а приобретенные признаки наследуются. Ламарк, который ошибался насчет биологической эволюции, насчет культурной эволюции оказался совершенно прав.
Тем не менее эта версия тоже не годится. Помните? Ламарку не просто не повезло с догадкой относительно жизни на планете. С точки зрения объяснения сложного строения его теория была и остается бесполезной. Она ничего не говорит о той благотворной силе Вселенной или всезнающем голосе внутри каждого организма, который управляет полезными мутациями. А ведь именно эта сила (или голос) как раз и отвечает за всю творческую работу. Сказать, что культурная эволюция соответствует принципам ламаркизма, означает признать, что ровным счетом ничего в ней не понимаешь. Все поражающие нас особенности продуктов культуры – их оригинальность, красота, истинность (аналогичные сложной адаптивной конструкции организма) происходят от ментальных вычислений, которые «направляют» (то есть изобретают)«мутации» и которые «приобретают» (то есть подразумевают)«признаки».
Модели передачи культуры позволяют прояснить другие характеристики культурных изменений, в частности, демографические – как мемы становятся популярными или непопулярными. Тем не менее здесь более удачной является аналогия не с эволюцией, а с эпидемиологией: идеи больше похожи на заразные болезни, вызывающие эпидемии, чем на выгодные гены, вызывающие адаптации
[238]. Это объясняет, как идеи становятся популярными, но не объясняет, откуда они берутся.
Многие люди, незнакомые с когнитивистикой, считают, что культурная эволюция – единственная надежда на то, чтобы свести тонкие материи вроде идей и культуры к строгим формулам эволюционной биологии. Чтобы привести культуру к биологии, утверждают они, нужно показать, как она эволюционировала путем собственной разновидности естественного отбора. Тем не менее это нелогичный вывод: продукт эволюции не должен сам представлять собой эволюцию. Наш желудок на сто процентов явление биологическое, но ему ведь не приходится произвольным образом вырабатывать разные варианты кислот и ферментов, оставлять те, которые могут хоть немного расщепить пищу, давать им возможность скрещиваться и репродуцироваться – и так много сотен тысяч приемов пищи подряд. Естественный отбор, создавший желудок, уже прошел через такое количество проб и ошибок, что теперь желудок представляет собой эффективный механизм химической переработки, который в нужный момент вырабатывает нужные кислоты и энзимы. Аналогичным образом нашим мозгам не нужно воспроизводить процесс естественного отбора, чтобы выработать нужную идею. Естественный отбор уже сделал наш мозг процессором информации, и теперь он может сам воспринимать, представлять, моделировать и планировать. Обмен идеями – это не обычное копирование, в котором время от времени появляются типографические ошибки; идеи оцениваются, обсуждаются, совершенствуются, опровергаются. Более того, мозг, пассивно воспринимающий готовые мемы из окружающей среды, станет легкой добычей для эксплуатации другими и будет сразу вытеснен в ходе естественного отбора.
Генетику Феодосию Добржанскому принадлежат знаменитые слова о том, что ничто в биологии не имеет смысла кроме как в свете эволюции. Мы можем добавить, что в культуре ничто не имеет смысла кроме как в свете психологии. Эволюция создала психологию, и именно таким образом она объясняет культуру. Самый значимый из реликтов древности – это мышление современного человека.
4. Мысленный взор
Тот, кто умеет созерцать, умеет мыслить.
Сальвадор Дали
Каждое из последних десятилетий приносило нам новое повальное увлечение: хула-хупы, флуоресцентные картинки, рации, кубик Рубика. В 1990-е годы внимание всего мира было приковано к автостереограмме, также называемой «волшебным глазом», «глубокой картинкой» или суперстереограммой
[239]. Автостереограмма представляет собой созданные на компьютере картинки с изображением закорючек и завитков, которые, если рассматривать издали или немного скосив глаза, создают иллюзию превращения в трехмерные объекты с четкими очертаниями, магическим образом подвешенные в пространстве. Этому чуду уже более пяти лет, и сегодня автостереограммы используются повсеместно, от открыток до веб-страниц. Их можно встретить в политических карикатурах, комиксе «Блонди», в ситкомах, например, «Сайнфелд» и «Эллен». В одном из эпизодов комик Эллен Дедженерес вступает в клуб читателей, который выбрал книгой недели сборник стереограмм. Главной героине становится стыдно, что она не видит никакой иллюзии, целый вечер она пытается разглядеть в них хоть что-то, но все безуспешно. В отчаянии она вступает в группу поддержки для тех, кто «не видит» стереограммы.
