Посадку на рейс объявили и Амадей, закинув на плечо лямку вещмешка, пошел к стойке регистрации. Очередь терялась в общем потоке и вилась едва заметной лентой среди взбудораженых пассажиров. Рядовой одурел от запаха разогретых в духоте женских тел и оглох от бесконечных разговоров. Рефлекс охранника заставлял вслушиваться в каждое слово, но голова быстро отключилась от потока чужих бытовых проблем. Чайки над Тарсом кричали приятнее, но и это приходилось терпеть.
Очередь подошла быстро. Уставшая, но все еще вежливая дарисса попросила предъявить документы. Пока Амадей доставал пластиковую карту с личными данными из кармана тесных брюк, успел разглядеть на регистраторе безупречно отглаженную блузку, слегка неподходящую по размеру, и ярко-желтый шарф с эмблемой аэровокзала. Забавно, но гражданские, будто подражая военным, тоже старались одевать свой личный состав работников в форму. Зачем? Если есть свобода хотя бы в одежде, не стоит ею пренебрегать.
- Цель поездки? - певуче пропела дарисса.
- Лечение. Вот направление от медицинской службы.
Амадей протянул через круглое окно стойки вторую пластиковую карту. Там на чипе хранилась закрытая для всех история болезни и единственный незашифрованный файл с направлением.
Краст помог оформить увольнительную через штатного медика особняка. Тот в обмен на копченую рыбу из запасов кухни разглядел на снимках старую травму плеча и рекомендовал процедуру иглоукалывания, которую делали только в горах. Проще, конечно, через отпуск по болезни, но тогда лечиться нужно было в пятом секторе. А если в другом, то исключительно за счет увольнительной. Иногда бюрократические дебри инструкций изрядно выручали.
Регистратор забрала карты и уставилась в монитор. Данные из базы выводились на экран с тихими щелчками и тревожным попискиванием. Пауза затягивалась, очередь за спиной роптала вслух, но Дарисса кусала губы и отправляла с сенсорной панели новые запросы.
- Проблемы? - коротко спросил Амадей, когда недовольный гул и выкрики над ухом: «да сколько можно?», начали раздражать.
- Вам отказано в вылете, - хмуро ответила регистратор, отдав документы, - направление действительно, но стоит общий запрет покидать сектор. Сожалею, но я не могу пропустить вас на рейс. В таких случаях мы возвращаем деньги за билет. Вам нужно обратиться к старшей смены.
Амадей не сразу поверил в то, что услышал. Несколько мгновений стоял с приоткрытым ртом и крутил в пальцах пластиковые карты. Какой еще запрет на вылет? Когда он успел появиться? Им награждают за серьезные провинности накануне военного трибунала, а у Амадея даже устных предупреждений не было. Чист и безупречен, как положено личному охраннику генерала.
- Окно старшей смены справа через одно, - вежливо напомнила регистратор. - Следующий, пожалуйста.
- Подождите, - дернулся Амадей, не давая женщине в зеленом платье протиснуться мимо него к окну, - там должна быть дата начала запрета и срок действия. А так же ссылка на приказ. Скажите хоть что-нибудь, пожалуйста.
- Мы не даем такой информации, - холодно ответила регистратор.
- Пожалуйста, дарисса, у меня родственники в другом секторе, неужели я не смогу улететь к ним никогда. Хотя бы срок действия.
Амадей припал к окну, впечатавшись лбом в стекло. Очередь грубо требовала убраться с дороги и не задерживать, но сил оттащить здорового мужика от стойки слабым женщинам не хватало, хотя держали его за рубашку крепко. Регистратор нервно поглядывала на кнопку вызова охраны, даже отодвинулась назад от смутьяна, но Амадей снова и снова беззвучно повторял: «Пожалуйста».
- Нет там срока действия, - сдавшись, прошептала дарисса в гражданской форме, - и приказа тоже. Запрет поставили больше цикла назад. Извините, я и правда больше ничем не могу помочь.
Очередь победила, скрутив по рукам и вытолкав прочь от стойки. В ушах Амадея звенели проклятия, а на ботинках красовались пыльные следы женских туфлей. Документы так и остались в кулаке, врезавшись в ладонь жестким краем куска пластика.
Запрет покидать сектор - почти приговор. Особенно, если его поставили по ошибке. Уйдут месяцы, чтобы доказать свою невиновность и Куна успеет забыть его окончательно. Дурак, зачем так долго ждал? Как теперь добраться до заброшенного аэродрома в горах? А главное - на какие деньги? Билеты стоили как все его денежное довольствие за три месяца. Амадей дотошно читал правила перед покупкой. Возврат денег только по уважительной причине и две недели на рассмотрение заявки. Увольнительная успеет закончится. Бездна не так изобретательна на пакости. Что теперь делать?
Чтобы вернуться обратно в особняк генерала Амадею пришлось ждать до вечера и караулить на парковке генерального штаба служебный автобус. Не ходил городской транспорт Равэнны к воротам самой охраняемой территории сектора. Дежурный встретил его молча, лишь недоуменно посмотрел на монитор, где напротив имени Амадея моргал статус «увольнительная». Да, вернулся раньше времени, но как любил говорить инструктор училища: «то не отступление, а передислокация и перегруппировка сил для нового удара». В дороге решимость добраться до горного материка только окрепла. Служба безопасности явно что-то перепутала, и запрет снимут, нужно только обратиться с запросом. В ночь дежурил Краст, и в комнате охраны уже пахло любимым ореховым печеньем напарника. Он встретил Амадея недоуменно вытянутым лицом и едким комментарием.
- Что? Насмешил наш медик демонов в бездне фальшивым направлением? Тебя развернули?
- Хуже, - вздохнул Амадей, усаживаясь рядом в кресло и ногой толкая под стол вещмешок, - я уже цикл не выездной и не знал об этом. Ты не в курсе, кому можно запрос отправить, чтобы запрет сняли?
Краст поскреб ногтем бровь и заерзал в кресле. Не любил напарник попадаться на глаза офицерам службы безопасности, аллергия у него была на вежливых и дотошных цзы’дарийцев с уровнем допуска к секретам выше, чем хочется представлять.
- Слушай, дался тебе этот горный материк, что хоть за таинственные родственники там ждут? Настоящие хоть?
- Разумеется. Троюродная тетка моей матери по линии брата её отца, - оттарабанил Амадей, не без труда вспомнив правильное название сложной родственной связи. Мать даже гостинцев передала родственнице, хотя видела её один раз в жизни в крематории после смерти отца. Так что легенда хороша на загляденье, с такой хоть к капитану Рэму на проверку. Но Краст воодушевления напарника явно не разделял. Смотрел под стол на вещмешок Амадея и беззвучно шевелил губами, подбирая слова.
- Я ж тебе добра хочу, дурак, - наконец, начал очередную нотацию Краст, - сколько раз прикрывал тебя с мелкими огрехами? Журналы правил, в камерах помогал разбираться? Вот и сейчас меня послушай. Знаю я, к кому ты рвешься. Куна её зовут. Женщина генерала, мать его ребенка. Может, и не было у вас ничего крамольного, но командованию приспичило запереть тебя в секторе. Тебе лучше знать, почему. Не так посмотрел, не то сказал и вот уже запрет повесили. Радуйся, что на север не отправили в подразделение, из которого нет перевода. Морозил бы сейчас яйца на Белых островах и всерьез к ледяным скульптурам баб приглядывался, среди них выбирал. А так сидишь в столице, любая красотка даст, узнав, где служишь. Чего тебе еще надо?
