Генерал стоически перетерпел, но отодвинулся от стола. Осуждать упорство Рэма язык не поворачивался. Капитан будто собирал прежнюю жизнь по фрагментам и верил, что когда на место встанет последний, пережитый у гнарошей кошмар забудется окончательно.
- По курсисту хоть какие-то зацепки были, - не спеша начал Рэм, - гражданские радостно бросились рыть носом землю и даже нашли еще одну потерпевшую, но не самого Криспиана. Не знаю пока, кто автор схемы, но в первый раз она сработала успешнее. До кафе мальчишка собирал деньги на открытие салона красоты. Точно так же арендовал помещение на короткий срок, закупил на мебельной фабрики некондицию и якобы встал на разрешении от муниципалитета. Спонсор, правда, оказалась богаче Аврелии и связывать с банком не пришлось. Дарисса Прима заняла денег у родственников и радостно отдала курсисту, но их все равно не хватило.
Хрипы перекрывали слова, и Рэм еще раз приложился к фляжке. Не привык так долго говорить, предпочитал общаться по переписке. Но расследование было личной просьбой генерала и капитан многие моменты у гражданских выяснял устно, не оставляя следов в документах. Оттого и приходилось сейчас пересказывать.
- Разумеется, он попросил еще и Прима отказалась. Они разругались до разрыва отношений, но не бросать же начатое. Курсист настырно шел к успеху и тогда появилась вторая часть схемы. Он сымитировал самоубийство, вскрыв вены в ванной, и позвонил дариссе вроде как проститься. Влюбленная дура понеслась со всех ног и, полив слезами раны любимого, пообещала, что сделает для него все, что угодно. Клиническая идиотка.
От негодования у капитана покраснели кончики ушей, и на лысине выступил пот. Генерал слушал внимательно, подозревая, что в деталях истории рознились, но суть осталась прежней. Негодный к военной службе Криспиан решил подняться на гражданке за счет наивных женщин. Сопляк хитровышморганный. Не мешала ему генетическая болезнь учиться и работать, лень одолела. И не нужно рычать на армию, как любят матери таких больных: «Ах, забраковали, ах, не дали шанса, а мы воспитали, как могли». Бред. Хотели бы, воспитали нормально, а не так, что гниль теперь льется через край и лезет из ушей.
- «Чем угодно» оказалось знакомство с богатым другом, - тихо продолжал Рэм, терзая больные связки. - Криспиан фактически продал дариссу. Во времена Империи такое называли сутенерством. За приличную сумму курсист привез свою женщину на встречу и почти сразу уехал. Там вместо одного друга её ждал десяток мужчин. Следствия по изнасилованию не было. То ли её уговорили, то ли сама поняла, что жизнь дороже, но утром поехала домой без травм и побоев. Закатила скандал, потребовала деньги назад, подключила родственников, и Криспиан даже вернул все, что брал в первый раз, но оставил себе гонорар от богатого друга. Прима о нем просто не знала. В итоге салона нет, а прибыль есть.
Наилий потер пальцем висок и подумал, что если Криспиан бойцам Рэма, рыскающим по Равэнне, попадется раньше, чем гражданским, то кости ему переломают, а потом будут дружно рассказывать, как курсист сам падал на боевой посох. Неловкий очень.
Непутевая дарисса чудом выжила, будто вселенная защитила, нашептав, чтоб не сопротивлялась. Приговор за изнасилование такой же строгий, как за убийство. А если нет разницы, то зачем оставлять жертву в живых? Она рассказать может, пальцем ткнуть в мучителя, а мертвая гарантированно промолчит. Если еще и тело спрятать, то можно забыть о наказании вообще. Не в этом ли причина исчезновения Аврелии?
- Значит, с сестрой Куны все повторилось вплоть до поездки? - спросил генерал.
- Так точно, Ваше Превосходство. Даже богатый друг мелькал на горизонте. На этот раз Криспиан называл его дядей. Мы проверили, родных братьев у родителей курсиста нет. Двоюродный только один и он в тот день лечился в стационаре от такой же генетической болезни как у племянника. Из палаты не отлучался. Здесь гражданские и зашли в тупик. Курсисты словно в воздухе растворились. Раз и нет их.
- Деньги Криспиан успел получить?
- Нет, все счета проверили. Ни одного подозрительного перевода.
Может, и не доехали до места. Хотелось верить в это, по крайней мере, но генерал понимал, что разбитую на дороге машину точно бы нашли. Трупы есть смысл прятать после изнасилования, а не до него. Аврелию как жертву, а Криспиана как свидетеля. Бездна, оба едва перешагнули восемнадцатый цикл! Дети, не соображающие, что натворили.
- Ищи, Рэм, - вздохнул генерал, - хоть фрагмент тела, по которому можно сделать генетический анализ. Но лучше обоих живыми.
- Есть, Ваше Превосходство, - кивнул капитан.
Глупо верить в чудо, десять дней прошло. Даже если курсисты уехали в другой сектор, база генетических карт одна на всю планету. Неопознанных трупов давно нет. Разве что их успели сжечь и развеять пепел над равниной.
Глава 47 - "Я отпускаю тебя"
Горы расцвели ранней весной и становились краше с каждым днем. Жаркое будет лето в этом цикле, набегается Дарион по склонам, лишь бы в пропасть не сорвался. Генерал в десятый раз себя одергивал, чтобы не приставить к сыну охрану. Пусть мальчишка растет, как другие, не думая хотя бы в детстве, что он - старший нилот. Потом будет училище, косые взгляды и отстаивание себя с посохом в руках, а пока пусть бегает по пояс в траве и радуется теплой погоде.
Мелкие камни хрустели под военными ботинками, и Наилий замедлил шаг. Хотелось зайти на крыльцо дома тихо и незаметно, будто не прилетал раз в месяц повидаться, а каждый день возвращался сюда со службы. Куна распахнула окна в кухне, дразня ароматом выпечки, Дарион забыл на ступенях лестницы игрушечный пистолет. Наилий поднял его на ходу, переложив пакеты в одну руку. Когда разгибался, генеральский посох за спиной ударил по ногам. Оружие для поединка за звание в отличие от боевого посоха нельзя было сложить. Его изготавливали цельным и без выдвигающихся шипов в навершиях. Убивать таким - искусство, но Наилий привез его с другой целью.
- Папа! - взвился к небу детский голос, и маленькие башмаки застучали по коридору. Увидели все-таки в окно, не удалась маскировка. Почти бросив пакеты на крыльце, генерал поднял сына на руки. Легкий совсем, Куна его не кормит?
- Соскучился? - спросил Наилий куда-то в светлые кудри сына. Он обнял за шею и ерзал на руках, стараясь залезть повыше. - Как ты тут? Растешь?
- Папа! - радостно ответил Дарион и тут же, как сорока, падкая на блестящее, вцепился в генеральские погоны. Проклятье, надо было в гражданское переодеться. Комбинезон упакован в космос, а сын дергает липучки и открывает застежки-молнии быстрее тренированного кадета, только успевай ладошки ловить и отбирать опасные предметы.
- Мы уже заждались, - сказала Куна, выходя на порог, - пироги остыли. Погода нелетная?
- Нет, на космодроме задержался. Поехали смотреть место для новой посадочной площадки и слово за слово все проблемы обсудили. Пойдем в дом, я подарки привез.
Дарион к матери не пошел, посадить его на плечи мешал посох за спиной, и пакеты генералу снова пришлось поднимать одной рукой. Коридоры и комнаты в доме заросли игрушками, как заброшенный аэродром сорняком. Сколько Куна не пыталась их убрать, сын доставал и разбрасывал обратно. Наверное, нужно было поругаться на него, но Наилию нравилось. Разноцветный пластик машинок и конструктора, пушистый мех зайцев и медведей, самолеты на люстрах превращали каждый день в праздник. Дом словно сам был отцом и с улыбкой позволял разыгравшемуся ребенку ползать по всем углам и закоулкам. Игрушки лежали даже на чердаке, хотя генерал до сих пор не понимал, как Дарион туда забрался по стремянке, да еще и машинки с собой взял.
