Сегодня правила игры в экономике, нравится это кому-то или нет, определяет элита Западного ГП, финансовая элита, контролирующая инфраструктуру Бреттон-Вудской системы. И понятно почему: именно она контролирует и регулирует главный ресурс экономического развития, денежную и кредитную эмиссию. Ничего даже отдаленно сравнимого с этим ресурсом пока не наблюдается и, хотя его возможности сильно ослабли за последние годы, заменить его на что-то другое без катастрофического обвала никак не получится.
Да, как мы уже отмечали в предыдущей главе, эта элитная группа за первые посткризисные годы потерпела несколько серьезных поражений, но ее прерогатива на написание правил игры пока никем реально не оспорена. И ей, для того чтобы сохранить власть, нужно решить две базовые задачи: сохранить контроль как над эмиссией денег (в случае Бреттон-Вудской системы, доллара США), так и над инфраструктурой их распределения (поскольку именно в ней, как было описано выше, и легализуется эмиссионная прибыль).
Первая задача. Прямая попытка взять под контроль эмиссионный центр (проект центробанка центробанков), в отличие от ситуации 1910-1913 гг., завершился для финансистов поражением. Но поражение это относительное, поскольку закон о Фед-резерве пока в США не изменен и характер частного (со стороны финансистов) управления эмиссионным центром сохранился.
Правда, уже достаточно давно, даже по закону, государство добавило к старому, чисто финансовому мандату ФРС (контроль над устойчивостью валюты) еще и мандат по обеспечению низкого уровня безработицы.
При этом опыт Стросс-Кана показал, что прямое выступление против Белого Дома может очень дорого стоить конкретным чиновникам ФРС. А сам президент США может достаточно эффективно манипулировать показателями безработицы (особенно с учетом того, что главным статистическим органом тут является Бюро трудовой статистики Министерства труда, подчиненного непосредственно президенту). Но тем не менее оперативное руководство эмиссионным и регулирующим органом мировой валютной системы, ФРС США, по-прежнему находится в руках финансистов.
Это хорошо видно по ссоре президента США Трампа и назначенного им (!) нового руководителя ФРС Пауэлла по вопросу учетной ставки Федрезерва. Суть спора состоит в том, что, с точки зрения финансовой элиты, главная проблема в том, что в период снижения ставки (причины которой мы подробнейшим образом обсудили выше) доходность капитала стала отрицательной. Капитал не воспроизводится, и, с точки зрения финансистов, которые не очень понимают макроэкономику, это и есть главная проблема кризиса.
Выражается это, в частности, в том, что если в 90-е годы максимальную прибыль получали те инвестиционные институты, которые были максимально большими (т. е. чем богаче был инвестор, тем быстрее он наращивал свой капитал), то с 2008 г. ситуация изменилась. Максимальный объем капитала, который можно гарантированно вложить с прибыль, так сказать, одним куском, стал сокращаться. Уже невозможно вложить 50 млрд долларов, уже очень сложно вложить даже миллиард, хотя, скажем, 100 млн вложить можно. Но если у вас фонд в 50 млрд, то это значит, что нужно держать 500 (!) квалифицированных менеджеров в разных сферах экономики (вместо 2-3), каждый из которых должен оперировать своими 100 млн.
И как прикажете их контролировать? А если не контролировать, то довольно быстро выяснится, что те 2-3 % прибыли, которые приносят 495 из этих менеджеров, не компенсируют убытки тех пяти (всего-то 1 %!), которые свои (ну, в смысле, ваши) капиталы просто профукают! Как понятно, такая ситуация резко понижает эффективность капитальных операций, что существенно усиливает общую депрессивную ситуацию в экономике. И ее не может компенсировать даже эмиссионная прибыль, которая к тому же далеко не всем достается.
То есть мало того, что после 1988-1991 гг. финансовая инфраструктура выросла на бывшую до того неподконтрольной Бреттон-Вудским институтам территорию (почти треть мира, между прочим!), что существенно увеличило ее стоимость, но и даже эта инфраструктура начала с 2008 г. становиться все менее эффективной, поскольку ее инвестиционная часть потребовала серьезной фрагментации. То есть стало исчезать преимущество масштаба. И единственным выходом в этой ситуации является повышение доходности вложения капитала. Так что позиция Пауэлла по повышению учетной ставки вполне понятна и адекватна ситуации.
При этом вопрос о том, что делать с накопленным частным долгом повисает в воздухе. Собственно, Пауэллу по большому счету на это наплевать, за ВВП он не отвечает. А безработица… Если ВВП падает, то безработица растет, а руководство ФРС всегда может представить максимально красивый отчет, что оно сделало все, чтобы в рамках системного снижения занятости, безработица росла бы минимально возможными темпами. Проблема в другом. Если падает ВВП и доходы граждан, то они перестают покупать и перестают обслуживать долги. Экономику накрывает вал банкротств и дефолтов, как частных, так и корпоративных…
И вот здесь возникает вторая из перечисленных проблем: за проблемами домохозяйств и корпораций теоретически должен следовать вал банкротств со стороны финансовых институтов (как это было и в первый, и во второй, и в начале четвертого ПЭК-кризиса). И вот тут-то просто обязана включиться ФРС, которая начинает активно печатать деньги для поддержки этих самых институтов (не всех, разумеется, но уж своих-то точно)! Банки же, в свою очередь, кредитную активность резко сокращают, в результате стремительно падает кредитный мультипликатор и начинается рост инфляции издержек. Кроме того, снижение кредитной активности разрушает систему прогнозирования хозяйственных процессов и технологические цепочки начинают разрушаться…
Что-то похожее происходило в нашей стране в 90-е годы, но в США, с учетом масштаба спада, все будет сильнее. И последствия будут хуже, поскольку уровень разделения труда в США выше и поддерживать частные структуры никто не будет. А вот финансовые институты не просто выживут, поскольку денег не будет в реальном секторе (кто же ему даст, если нет гарантий, что предприятия, на фоне спада, эти кредиты вернут), а у банков, поддержанных ФРС, напротив, все будет хорошо. Они, как это было в 30-е годы, начнут активно заниматься выкупом в свою пользу тех предприятий, которые даже в этих тяжелых условиях останутся на плаву. Вот тут-то у финансовой элиты и появится возможность компенсировать те потери, что экономические, что политические, которые они понесли в последнее десятилетие. И что самое замечательное, ответственность за все это будут нести политические руководители страны и промышленники, а банкиры останутся белыми и пушистыми.
К слову, никто не даст гарантии, что в результате всей этой истории в США останется на сколько-нибудь масштабном уровне воспроизводственный контур экономики. Никто не даст гарантии, что в стране не начнется гражданская война. Никто не понимает, кто и как будет кормить голодное городское население, впрочем, об этом я уже писал. И самое главное, совершенно непонятно, удастся ли сохранить военно-промышленный комплекс, который гарантирует для США не только политическое доминирование в мире (с ним-то как-нибудь потом можно будет разобраться), но и источник ресурсов для поддержания экономики. Да иу промышленников будут серьезные проблемы…
