– Как вы оказались в моей квартире? – спокойно интересуется мой мужчина. Настолько спокойно, что у меня от этого спокойствия мороз по коже.
– С помощью ключей.
– Откуда… – начинает Ник и осекается, а затем вполголоса ругается так, что я, кажется, краснею еще больше.
– Да, Никита, ты сам сделал мне включи, когда я в прошлый раз был в Москве. Чтобы самому лишний раз не напрягаться, чтобы я мог уйти-прийти, когда угодно. Ты же так не любишь напрягаться ради своих близких.
Отчим действительно терпеть не может отели, так что меня не удивляет, что он останавливался у Ника. И кажется, я даже помню ту поездку: командировку, а заодно попытку Александра Федоровича нормально пообщаться с сыном. Правда, это было несколько лет назад, когда Омельчин только-только купил квартиру.
– Нужно было поменять замки, – цедит Ник. – Но я решил, что у тебя не хватит наглости заявиться ко мне без предупреждения.
– А я решил, что у моего сына хватит совести, чтобы не развращать сводную сестру! Иначе ни за что бы не отправил ее жить с тобой.
Вот не надо разговаривать так, будто меня здесь нет!
– Почему сразу он развратил? – возмущаюсь я, делая шаг вперед. – Это я Ника соблазнила!
– Веточка!
– Что, мам? Мне девятнадцать лет, и я хочу жить своей жизнью. Точнее, живу ею. – Первые впечатления от неожиданного приема проходят, и я напоминаю себе, что стесняться мне, в общем-то, нечего. Ну застали родители нас, лапающими друг друга, так это их проблемы, что заявились без предупреждения. Пусть сами стесняются, что ввалились в чужую квартиру – поступок вполне в их стиле! – Поэтому у меня тот же вопрос: что вы здесь делаете?
Отчим прищуривается, отчего их родство с Ником становится очевидным.
– Волновались мы за тебя, дочка, – говорит он мне, а сам зло смотрит на сына.
– Ты уехала в Москву, – добавляет мама. – Одна. Не звонила толком, а последнюю неделю вообще телефон выключила.
– Я была в рабочей поездке. Разве тебе Емцева не сказала? Не поверю, что ты ей не звонила и не пытала Катьку?
Мама поджимает губы, подтверждая мое предположение, а Ник притягивает меня к себе.
– Она была со мной. Вета – великолепный фотограф, и я пригласил ее поучаствовать в моем последнем проекте.
– В свою постель ты ее тоже пригласил?! – чуть ли не рычит отчим. Он сжимает кулаки, держится из последних сил.
– Саша! – окликает его мама, а руки Ника тоже напрягаются.
– Выбирай слова, или я не посмотрю, что ты мой отец!
– Ты задурил девчонке голову, и рад. Но я такого позора в семье не потерплю. – Теперь он смотрит на меня. – Я не позволю тебе и дальше здесь оставаться. Ты возвращаешься домой, Елизавета!
У меня глаза расширяются и расширяются, а на последней фразе я вовсе едва не давлюсь воздухом от возмущения: я готова все им высказать. Но Ник меня опережает:
– Моя невеста остается со мной.
– Невеста?! – переспрашиваем мы одновременно с мамой.
А вот у отчима даже слов нет.
– Чего?! – прихожу я в себя. – Мы в каком веке живем? Никто на мне не обязан жениться!
Ник утыкается носом мне в шею и интересуется:
– То есть ты против, тигренок?
Готовая уже лезть на баррикады, я осекаюсь, резко разворачиваюсь в его руках.
– Совсем не против, – признаюсь, чувствуя, как меня снова бросает в жар под его серьезным взглядом. – Но я не хочу, чтобы ты женился на мне, потому что тебе кто-то заставил это сделать.
– Меня сложно заставить делать то, чего я не хочу, разве ты еще не поняла?
Под всеобщими взглядами Ник проходит в гостиную, выдвигает ящик рабочего стола и возвращается с маленькой бархатной коробочкой. А я вся замерла и ловлю каждый миг, каждый его взгляд.
Значит, это не минутное желание, он делает это не для того, чтобы отвязаться от родителей. В коробочке кольцо, которое Ник купил заранее. Получается еще до нашей поездки на Бали он хотел, чтобы я стала его женой. На глаза наворачиваются слезы.
Кольцо такое нежное, с россыпью небольших камней. Оно будто создано для меня. Но главное, что мужчина рядом создан для меня!
– Я хотел сделать это совсем по-другому, но… – Ник смотрит мне в глаза. – Вета, ты станешь моей женой?
– Да, – говорю, не раздумывая, и бросаюсь в его объятия.
– Точно? – усмехается этот невыносимый мужчина. Мой мужчина.
– Да! – выкрикиваю я и целую его жадно. – Да-да-да!
Кольцо идеально подходит, и для меня это тоже самый чудесный знак.
Когда мы с Ником отрываемся друг от друга, вроде как вспоминая, что не одни, приходится все рассказать родителям. И про то, что я давно в него влюблена, и про то, что нас тянуло друг к другу, и про то, что между нами все с самого начала было серьезно, пусть даже мы сами не сразу это поняли.
Лица мамы и отчима в процессе нашей истории все больше вытягиваются. Я уже начинаю думать, что нас ждет грандиозный скандал, когда отчим неожиданно поднимается, отводит меня в сторону и вдруг обнимает крепко:
– Прости, дочка. Я старался тебя уберечь от разочарований, а вон оно как…
Я всегда думала, что лишняя в их с мамой семье, а оказывается, что у моего строгого отчима такое большое сердце. Просто он старательно прячет его под суровостью, как и Никита. Поэтому обнимаю его в ответ:
– Нельзя уберечь от разочарований, зато ты всегда меня поддерживал. Это гораздо важнее, папа.
Меня сдавливают в объятиях еще сильнее, а потом отчим быстро отходит, но я успеваю заметить слезы в его глазах. У меня у самой ком в горле от переизбытка чувств.
Все неловкость разом исчезает, и Ник предлагает пообедать. Тем более что домработница к его приезду загрузила холодильник продуктами. К моему огромнейшему счастью! Потому что тащиться куда-либо на обед совершенно не хочется. После таких перелетов вообще хочется неделю дома сидеть, что мне, в принципе, и грозит, если хочу вовремя закончить проект для Ника и сдать экзаменационную работу.
После ужина, пока мужчины общаются, мама подходит ко мне, и протягивает новую карточку.
– Извини, дочка, что тогда так получилось, – тихо произносит она. – Я так надеялась, что ты еще немного побудешь со мной, а не уедешь куда глаза глядят. Здесь все твои деньги.
Я смотрю на карточку, и понимаю, что настолько сейчас счастлива, что моей обиды просто нет. Испарилась! Поэтому обнимаю маму.
– Спасибо, мам. Если бы не ты, мы бы с Ником не стали жить вместе. Так что я тебе очень благодарна!
– Саше только не говори, – нервно смеется она, отстранившись.
– А ты давай больше без шантажа!
