Ирвин хотел завязать светский разговор — у Исгерд не было особых сомнений в том, что тот хотел расположить её, а через неё и Консула, к себе. Но продолжить не успел, потому что Ролан появился из-за двери кабинета герцога — мрачный как туча.
— Идём, — сказал он. Потом взгляд его упал на брата. От глаз Исгерд не укрылось, как оба стиснули зубы, но она не спешила что-либо говорить. — Я покажу тебе парк, — закончил Ролан и взял Исгерд за локоть.
Та не спешила сопротивляться, решив, что эта показная фамильярность неспроста. И только когда, выполняя своё обещание, Ролан вывел её на воздух, и они сделали несколько десятков шагов по аллее, убегающей к цветочному лабиринту, спросила:
— Есть люди, с которыми ты ладишь, Ролан фон Крауз?
— Ты и Брант, — сухо сказал Ролан.
Исгерд поперхнулась следующим саркастическим замечанием, обнаружив, что Ролан так легко ввёл её в круг своих друзей.
— А ты не слишком спешишь? — спросила она, осторожно высвобождая руку и поворачиваясь к Ролану лицом.
Тот оставался всё так же мрачен, но, спокойно посмотрев ей в глаза, сказал:
— Я вижу, что мы смогли бы понять друг друга, Исгерд. Нет смысла играть в игры, это не любим ни ты, ни я.
Исгерд молчала. Ролан оказался неожиданно прав в отношении неё. Но Исгерд понятия не имела, откуда тот мог так хорошо её узнать.
— Если я доверяю людям, — продолжил тот, — я доверяю им от и до. Я не жду, когда они разочаруют меня, чтобы затем обвинить в своём разочаровании. И мне не нужно время, чтобы решиться сказать человеку, что я думаю о нём.
— Не уверена, что в этом мы с тобой похожи, — осторожно сказала Исгерд и сама взяла Ролана под локоть, чтобы повести его вперёд.
— Я знаю, ты так же не боишься говорить правду, как и я.
— Я ничего не жду от людей, Ролан. Нужно быть готовым к тому, что тебя предадут. Тогда боль будет не так сильна.
Ролан промолчал, и тогда Исгерд сама задала следующий вопрос:
— И что ты думаешь обо мне? — она снова повернулась к Ролану лицом и поймала на себе его взгляд — внимательный, проникающий, казалось, под самую кожу, обжигающий до костей.
— Я думаю, что ты удивительно красива.
— Это не новость, — Исгерд звонко рассмеялась, хотя никакой радости и не испытала, и опять посмотрела на аллею, убегающую вперёд. — Иногда мне кажется, что только это люди и думают обо мне, — кривая улыбка осталась на её губах. Она сделала ещё один шаг вперед, но Ролан остановился, рывком разворачивая её к себе.
— Я думаю, что ты настоящая, — сказал он, всё тем же обжигающим взглядом глядя Исгерд в глаза, — что если случится беда — тебе можно будет доверять. В отличие от Ирвина… или кого-то ещё.
— Волфганга, например?
— Нет, — помешкав, сказал Ролан, — я думаю, Волфганг тоже не подведёт. Но у меня есть причины ненавидеть его. Как моя мать ненавидела его отца.
Он замолк на какое-то время, а затем продолжил уже другим тоном:
— Давай не будем об этом. Я правда хочу показать тебе места, где я рос.
Остаток прогулки почти целиком прошёл в молчании.
Ролан смотрел на Исгерд, идущую с ним плечом к плечу. Рука девушки была тёплой, в отличие от её глаз.
Ролан смотрел на неё и думал о том, как хорошо и правильно было бы, если бы Исгерд стала его невестой. Ролан был романтиком, он верил, что любовь и брак — это одно.
Но чем дольше он смотрел на белые волосы, разметавшиеся по тонким плечам спутницы, тем чаще мысли его возвращались к разговору, который состоялся между ним и дедом только что.
— Я понимаю, что ты ожидал другого, — говорил герцог и прятал взгляд. Самому Ролану становилось невыносимо стыдно от мысли, что дед, который казался ему нерушимым, как вершины гор, прячет от него глаза. — Я бы и сам хотел, чтобы ты жил своей жизнью, Ролан, жил так, как хотел.
— А если я не соглашусь? — спросил Ролан тогда.
— Тогда я возложу эту ношу на Ирвина… Я хочу, чтобы ты понял, Ролан, — дед наконец в упор посмотрел на него, — я предлагаю тебе это не потому, что не люблю тебя. Напротив. Я хочу, чтобы именно ты возглавил дом. Но без союза с Мелбергами тебе будет нечего возглавлять. Сейчас ничего не значат боевые заслуги и древняя честь. Настало время мира, и Гесорией правят деньги, а не флот. У Мелбергов они есть.
Ролан долго молчал.
— Я могу хотя бы взглянуть на неё?
— Она, — герцог едва заметно оживился и тут же смутился собственного облегчения, — она очень красива, Ролан. Многие в Гесории мечтают о ней.
— Да, — Ролан отвернулся от него и посмотрел в окно, — столько красоты кругом, что порой тошно.
Наступила тишина. Ролан не хотел отвечать, а герцог не хотел требовать ответ.
Ролан так и ушёл, ничего не сказав. Сейчас ему как никогда нужен был совет. Он хотел было спросить Исгерд — что бы сделала та? Но Ролан знал и так.
Глава 10
Герцог Герард фон Крауз стоял у окна своего кабинета и с грустью смотрел на двоих молодых людей, удалявшихся по дороге прочь.
Он любил своего внука, Ролана фон Крауза, так же сильно, как когда-то любил его мать, Камиллу фон Крауз — больше всех богатств Гесории.
Камилла сделала свой выбор, хотя видят звёзды, реши она иначе, Герард не стал бы ей мешать. Но Камилла никогда не желала поблажек для себя. Она жила ради Аркана и ради своей семьи. Она не могла полюбить того, кто был их врагом.
Звёзды не были благосклонны к ней. Хотя Герард отказался от титула, передав его ей, Камилла не провела на посту главы сектора и десяти лет. Кое-кто поговаривал — и Герард склонен был согласиться с ними — что виной тому стал её супруг. Он надеялся, что от не в меру влиятельной жены настоящая власть в Аркане перейдёт к нему.
Герард и в мыслях не мог бы такого допустить, даже не будь его подозрения о причине смерти Камиллы так сильны. Как только Звёзды приняли её прах, Луис Дюран был отлучён от семьи и больше не посещал дом Краузов никогда.
Но здесь, в герцогском поместье Звёздная Пыль, остался его сын. И чем старше становился Ирвин, тем больше Герард узнавал в нём отца. Как ни старался он полюбить младшего внука так же, как любил старшего, воспоминания о смерти Камиллы всплывали в его памяти всякий раз, когда Герард смотрел на мальчика.
Были и другие причины, по которым он не мог доверять Ирвину. Возраст Герарда этой осенью перевалил за двенадцатый десяток лет, и он слишком хорошо знал, как много решает кровь.
Род Луиса тоже был достаточно знатен и богат. И Ирвин, получивший бразды правления системами Аркана, всегда помнил бы о том, что в нём течёт не только кровь Краузов — но и кровь Дюранов.
Пристрастия Герарда были очевидны и просты и до последних дней он надеялся, что его личным симпатиям и его долгу главы семьи не придётся разойтись.
