– Из-за штормового предупреждения остров закрыт для публики, – с раздражением ответил охранник. – В ближайшие три дня ни одно судно не сможет пристать к острову. Воздушный путь тоже будет закрыт.
Человек в камуфляже выглядел очень обеспокоенным. Визит миллиардера и его друзей стал для него неожиданностью. Во всяком случае, было ясно, что он не намерен пускать их дальше вертолетной площадки.
Тут из вертолета вышел пилот. Твердой походкой он подошел к ним и уверенно сказал:
– Я только что получил сводку о погодных условиях. В ближайшие часы ветер стихнет, и остров снова будет открыт. Так что погода – не причина для беспокойства.
Райли, Художник и Бизнес-леди смотрели на него с нескрываемым удивлением. Лица его не было видно под летным шлемом и очками, закрывавшими половину лица, но странная походка и выбившаяся из-под шлема седая прядь, указывали на то, что вопреки представлениям путешественников, пилот был совсем не молод.
– Вы должны разрешить нам посещение, – спокойно и четко сказал он. – Эти люди проделали долгий путь, чтобы побывать в камере, где был заключен мистер Мандела. Они должны увидеть своими глазами известняковый карьер, где этот великий человек своими руками вырубал камни и практически потерял зрение. Ваши гости намерены осмотреть тюремный двор, где будущий нобелевский лауреат обменивался тайными посланиями со своими единомышленниками, сидевшими в соседнем блоке. Эти трое должны увидеть первый рукописный экземпляр знаменитой книги «Долгий путь к свободе», прикоснуться к ее покрытым грязью страницам. И хотя бы на миг почувствовать ту боль, которую мистер Мандела был вынужден терпеть каждую минуту в течение долгих восемнадцати лет. А еще они должны понять, как после стольких страданий Нельсону Манделе удалось простить своих угнетателей.
Человек в камуфляже был просто потрясен этой речью. Он не знал, что ответить. На лице его отразилось сомнение.
– Одним словом, эти люди должны проникнуться тем героизмом и величием, которым обладал Нельсон Мандела, – заключил пилот. – Я все правильно сказал, как ты думаешь, Стоун?
Он повернулся к миллиардеру и медленно снял шлем, затем очки. Раздался дружный вздох удивления. Перед ними стоял Заклинатель.
* * *
На первый взгляд могло показаться, что тюрьма на самом деле была не так ужасна, как ее описывали. Но спустя несколько минут пребывания в тюремных коридорах гости почувствовали липкий, удушающий страх. Синеватые лампы дневного света делали пространство стерильным и мертвым. Планировка камер, не позволяющая заключенным общаться друг с другом, говорила о беспощадности того, кто создал это страшное место. Здесь было невозможно улыбаться. Давящее чувство безысходности пронизывало всех, кто находился здесь хотя бы более двух минут.
Тот самый человек в камуфляже, который отказывался пускать их на остров, теперь сопровождал их лично. Он знал Заклинателя и был большим поклонником его книг. Как только старый гуру снял вертолетный шлем, отношение к гостям изменилось кардинально. Тут же был вызван комфортабельный автобус, который и доставил их к тюрьме. Специально для почетных гостей над зданием подняли национальный флаг. Начальник тюрьмы принял их у себя в кабинете и угостил свежайшим южноафриканским кофе.
Им выделили лучшего экскурсовода – бывшего политзаключенного, который знал эту тюрьму как свои пять пальцев. Это был крупный мужчина с грубым голосом, но с глубокими познаниями и безупречным манерами. Он охотно отвечал на все вопросы, которыми гости его буквально засыпали.
– Вы были знакомы с Манделой? – спросил Заклинатель.
– Я восемь лет просидел в соседней камере, – ответил экскурсовод. – Мы встречались на прогулках и общих обедах.
– Расскажите, что он был за человек? – срывающимся голосом попросил Художник. Эмоции переполняли его.
– О, – с мягкой улыбкой сказал проводник, – это был человек, готовый служить людям до последнего вздоха.
– А как проявлялись в заключении его лидерские качества? – поинтересовалась Бизнес-леди.
– Он всегда держался спокойно и величественно, – ответил экскурсовод. – Сам его вид придавал уверенности каждому, кто с ним общался. Каждый раз, здороваясь с кем-либо из заключенных на прогулке, он непременно спрашивал: «Чему ты сегодня научился, друг?» Он настаивал на том, чтобы даже здесь, в тюрьме, люди развивались и росли. Он построил целую систему образования! Благодаря ему заключенные делились друг с другом знаниями. Это объединяло их и помогало выжить в нечеловеческих условиях тюрьмы. Мандела прекрасно понимал, как важно учиться и помогать друг другу.
– Но откуда он брал силы? – спросил миллиардер. – Ведь он целыми днями работал в известняковом карьере, терпя унижения от надсмотрщиков. Я слышал, через пару лет заключения его вывели на задний двор, приказали выкопать могилу и лечь в нее. Трудно представить, что он чувствовал там, на дне этой страшной ямы. Должно быть, он думал, что это конец.
– Возможно, – сказал проводник. – Но вместо этого надсмотрщики встали вокруг ямы, расстегнули штаны и помочились на него.
– Наверное, у каждого из нас есть свой собственный остров Роббен, где мы находимся в заточении, – задумчиво произнес миллиардер. – Конечно, редко кому довелось испытать то, через что прошел Мандела. Но жить – значит страдать и чувствовать боль. У всех свои трагедии.
– Я читал, что сам Мандела больше всего страдал, когда ему не позволили проститься с сыном, погибшим в автомобильной катастрофе, – сказал Художник. – Душевная боль была так велика, что затмила физические страдания.
Они вышли во внутренний двор и направились к серому каменному зданию. Экскурсовод указал на четвертое окно справа.
– Это камера Манделы. Сейчас мы пойдем туда.
Чтобы вчетвером поместиться в маленькой узкой комнатке, им пришлось стоять плечом к плечу. Кровати не было, да и места для нее – тоже. В углу стоял единственный предмет мебели: небольшая деревянная коробка, которую Мандела, стоя на коленях, использовал в качестве письменного стола. Рядом лежало свернутое шерстяное одеяло. Оно служило великому заключенному и подстилкой, и покрывалом одновременно.
– Несмотря на южные широты, зимы в Южной Африке суровые, – сообщил проводник. – Но заключенных здесь заставляли круглый год ходить в шортах. Кроме того, вода была только холодной. Представьте, каково это: принимать холодный душ при низкой температуре, да еще в столь пожилом возрасте!
– А чем вас кормили тогда? – спросила Бизнес-леди.
– Едой это трудно назвать, – ответил экскурсовод. – Нечто среднее между помоями и кормом для животных. Манделу, как особо опасного преступника, кормили хуже всех. По той же причине он очень редко получал письма от семьи – не потому, что жена и дети редко писали, а потому что письма просто не доставляли. А те оставшиеся, что доходили, подвергались жесточайшей цензуре.
– Это какая-то обувная коробка, а не камера, – нахмурившись, произнес Художник.
