— А, Тимофей Васильевич, проходите. Рад вас видеть. Сейчас чайку распоряжусь подать. Что Вас в такую рань привело ко мне?
— Владимир Александрович, привела Ваша же служебная записка о скором прибытии в Благовещенск майора Фукусимы. Хотелось бы поподробнее узнать о данном товарище. И как вообще могло такое произойти? Офицер Генерального штаба Японии, стопроцентный разведчик, свободно передвигается по территории Российской империи?!
— Что же, как Вы сказали, по данному товарищу кое-какая информация имеется. Получили из Министерства иностранных дел. Секундочку.
Штаб-ротмистр поднялся и направился к небольшому шкафу, откуда достал толстенькую папку. Вернувшись с ней за стол, начал перебирать, хранящиеся в ней листы. Выбрав пару из них, достал и передал мне.
— Как чувствовал, что понадобится. Забрал с собой сюда наиболее важные бумаги, — Савельев невесело усмехнулся. — Не очень-то их и много.
Я, пропустив мимо ушей последнюю фразу главного жандарма Дальнего Востока, вчитывался в информацию, содержащуюся в двух листках.
Итак, что мы имеем. Фукусима Ясумаса родился в тысяча восемьсот пятьдесят втором году. «Для сорока лет крепкий дяденька, — подумал я про себя. — Больше двенадцати тысяч километров уже безостановочно намотал. Ладно, читаем дальше». Родился в городе Мацумото в провинции Нагано в самурайском клане Такеда.
«Вот это да! Как рассказывал мне мастер Чжао, который обучал меня в первой будущей жизни бою на шестах, самураи семьи Такэда быстры как ветер, спокойны как лес, яростны как огонь, непоколебимы как гора. Такой у данного клана был девиз. Этот знаменитый японский род вёл свою родословную от Императора Сэйва. Шестой потомок императора Минамото-но Ёсимицу разработал айки-дзюцу. Вообще, начиная с двенадцатого века, и продолжительное время в несколько столетий семья Минамото была одним из главных правящих кланов Японии, и из неё вышли многие известные бойцы и правители. Вот значит, чей ты потомок, господин майор!» — быстро пронеслось в моей голове.
Окончил военную школу в Эдо, после учебы в университете «Нанко» поступил на службу в военное министерство. Наибольшее искусство и мастерство Фукусима Ясумаса показал в сборе информации, то есть работал в области разведки. Был военным атташе в США, в Китае. В течение двух лет путешествовал по британской Индии и Бирме. Пять лет назад был назначен военным атташе в Берлине. Отличный топограф, географ. Знает десять языков. Включая русский.
В феврале тысяча восемьсот девяносто второго года после спора на тему конных спортивных достижений по дальним переходам, на одном из светских раутов в посольстве, посвященного окончанию службы майора военным атташе в Германии, начал своё конное путешествие из Берлина в Токио. Факт спора подтвердил граф Шувалов — наш посол в Германии. На настоящий момент Фукусима Ясумаса совершил верхом на коне переход от Берлина через Польшу и далее по маршруту Петербург-Москва-Казань-Урал-Иркутск-Благовещенск. Находится под неусыпным вниманием Министерства внутренних дел империи.
«Вот так! Классическая разведывательная миссия под дипломатической и ещё спортивной крышами. А между тем Фукусима после Москвы следовал вдоль строящейся Транссибирской железной дороги. Японцы не дураки и понимают, что эта железная дорога, после ее завершения, станет мечом в подбрюшье Японии. Она позволит перемещать в течение нескольких дней, по сравнению с сегодняшней ситуацией, большое число русских войск и грузов из европейской части России до тихоокеанского побережья и Японского моря. Соответственные японские военные круги не могли не увидеть угрозы в намерении России продолжить до океана железную дорогу и всерьез приступить к эксплуатации богатств Дальнего Востока, — думал я, продолжая тупо смотреть на листок. — Путешествие майора Фукусима — это даже не первая ласточка. С учётом распространённого в Японии внутреннего шпионажа, уверен, что все города Приморья уже наводнены работниками плаща и кинжала с раскосыми глазами. И почему я об этом раньше не подумал. Хотя, а чего думать! Кто проблемой контрразведки займется? Жандармы, которых семь человек на весь Дальний Восток или полицейские, которых если отбросить количество нижних чинов тоже по пальцам пересчитать можно?!»
— О чём задумались, Тимофей Васильевич? — вывел меня из ступора Савельев.
— Насколько понимаю, сделать с майором Фукусима что-нибудь по принципу «закон — тайга, прокурор — медведь» мы не сможем?
— Извините, по какому принципу? — Савельев удивлённо смотрел на меня.
— Владимир Александрович, мы с Вами понимаем, что японец — разведчик. Его путешествие по строящейся железной дороге и далее по тракту до Владивостока — это сбор развединформации, которая позволит японскому Генштабу оценить военное положение нашей армии в Сибири и на Дальнем Востоке. То есть Фукусима несёт с собой и в своей голове важную информацию, которую добыл, занимаясь шпионажем. То есть, формально нарушая закон. Вот я и подумал, хорошо бы было, если бы мишка или тигр привел приговор в исполнение. Пропал в тайге смелый путешественник. Только кто нам это сделать разрешит?! — с улыбкой ответил я штабс-ротмистру.
— Ну, Вы и зверь, Тимофей Васильевич. Взять и скормить хищникам такого отважного человека, хотя и японца, — улыбнулся мне в ответ Савельев. — Но, если честно, то я Вас полностью поддерживаю. Хотя сделать такое нам, конечно, никто не разрешит.
— Но посмотреть-то информацию, которую он наверняка отразил в письменном виде, мы должны и обязаны, — уже серьёзно произнёс я, глядя в глаза штабс-ротмистра.
— И как Вы себе это представляете, Тимофей Васильевич?
— Честно говоря, пока не знаю. Надо подумать, — ответил я и улыбнулся.
— Чему улыбаетесь? — тут же поинтересовался штабс-ротмистр. — Что-то придумали?
— Нет, не придумал, Владимир Александрович. Просто вспомнил историю, которую мне рассказал Джунг Хи. Как бы нам не оказаться в роли тех, о ком он мне рассказывал.
— И о чём или о ком он Вам рассказывал?
— Владимир Александрович, Вы что-нибудь слышали о таких японских воинах, которых называют «синоби-но моно»? — спросил я Савельева.
— Нет, Тимофей Васильевич. А кто это?
— Если переводить буквально два иероглифа, которыми это слово пишется, то получится «скрывающийся человек» или «проникающий тайно человек». Так в Японии, начиная с пятнадцатого века, называли шпионов и лазутчиков. Все эти «демоны ночи» в совершенстве владели нин-дзюцу — искусством шпионажа и разведки.
— Очень интересно. Продолжайте, Тимофей Васильевич, — попросил меня штабс-капитан. — Я более семи лет служу на Дальнем Востоке. Но о каких-то синоби слышу впервые.
— Владимир Александрович, рассказывать об этих японских разведчиках можно долго, так же как слушать сказки о подвигах наших казаков пластунов. Особенно если рассказ ведут сами казаки, — я усмехнулся и увидел такую же весёлую ухмылку на лице Савельева. — Но я хотел вам сообщить о событиях, которые произошли сравнительно недавно. В тысяча восемьсот пятьдесят третьем году американская эскадра кораблей под командованием командора Пэрри вошла в бухту не далеко от города Эдо. Пэрри передал сёгуну письмо от президента США с предложением о начале переговоров об «открытии» Японских островов для проникновения туда иностранных держав. Это предложение было поддержано десятками пушек эскадры, дула которых уставились в сторону японского берега. Все это вызвало немалый переполох. Администрация сёгуна не знала, что делать. В этой ситуации было решено прибегнуть к помощи синоби-но моно, чтобы выяснить истинные планы «заморских дьяволов», — я по Станиславскому сделал паузу.
