Книга Дочь любимой женщины, страница 3. Автор книги Денис Драгунский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дочь любимой женщины»

Cтраница 3

Он внутренне поклялся, что никогда ничем не оскорбит свою жену, не даст ей ни малейшего повода подозревать его в неверности, и поэтому окружал ее заботой и вниманием. С каждым месяцем и годом все сильнее, плотнее и прочнее. Выполнял малейшие ее желания и даже капризы. Научился зарабатывать хорошие деньги, чтоб ни в чем ей не отказывать. Был счастлив служить ей.

* * *

Прошло двадцать лет.

Ему исполнилось шестьдесят пять. Нина Викторовна была всего на год моложе него. А той далекой, извините за выражение, «девушке его мечты» – ей было уже сорок два. Павел Михайлович метался в своих фантазиях: иногда трезво думал, что у нее давно есть дети и, наверное, внуки намечаются. Но гораздо чаще он воображал, что она до сих пор одна. Ждет, когда он ее позовет. Что она тоже в него тайно и бесповоротно влюбилась во время той мимолетной встречи и тоже мечтает о нем.

Итак, прошло уже двадцать лет, и однажды в четверг вечером Нина Викторовна попросила Павла Михайловича присесть на диван. Сама села в кресло напротив.

– Павлик, – сказала она. – Наташа звонила. Они с Аликом выплатили ипотеку. А их Колька поступил в Вышку. На бюджет.

– Насчет Кольки знаю, – сказал он. – Они молодцы. А что ипотека уже всё, это вообще прекрасно. Вздохнут свободно наконец-то.

– Павлик, – сказала Нина Викторовна. – Ты меня любишь?

– Очень! – сказал он и встал с дивана, чтобы ее обнять и поцеловать.

– Погоди, – она подняла руку. – Ты все сделаешь, что я скажу?

– Я всегда делаю все, что ты скажешь!

– Принеси из кухни табурет.

Он принес.

– Заберись на него. Потом спрыгни.

Он повиновался.

– Еще раз. А теперь влезь и стой на одной ноге.

Он прикусил губу, чуть покраснел, но справился с собой.

– Только чтобы тебе было хорошо, – улыбнулся он и мечтательно добавил: – Нинуля моя золотая, бесценная, прекрасная.

– Браво! – закричала Нина Викторовна. – Верю! Верю тебе, Павлуша мой золотой, бесценный, прекрасный! А ну, слезай!

Он спрыгнул на пол, встал около шкафа.

– Иди собирай чемодан. Мы разводимся. Только слов не говори. Я все сама объясню. Ты хороший. Добрый. Покладистый. Сговорчивый. Со всем всегда согласный. Заботливый. Каменная стена. Золотое гнездышко. Исполнение всех желаний, от пиццы до Ниццы… Ты мне надоел, понимаешь? Я двадцать лет живу как в бункере. Без воздуха! Без вкуса и запаха! У тебя есть квартира твоей мамы. Уезжай туда. А хочешь, оставайся здесь, я туда уеду.

– Там жильцы, она сдана… – слабо возразил Павел Михайлович.

– Выкинешь к черту! – прорычала Нина Викторовна. – Заплатишь неустойку и выгонишь.

* * *

Через три месяца он приехал в этот городок. Пришел в музей.

Она вела экскурсию, говорила про колорит и даты жизни. И что версия этой картины есть в Русском музее. Она почти не изменилась, только повзрослела на двадцать лет. Провинциальная свежесть сменилась зрелой красотой. Да, если в юности она была просто ровненькая-гладенькая, то сейчас, похудев и будто бы чуточку посмуглев, она стала по-настоящему красивой.

Павел Михайлович смотрел на нее, а она иногда скользила по нему глазами и, конечно же, не узнавала.

Вот экскурсия закончилась. Экскурсанты пошли к выходу. Он подошел к ней.

– Здравствуйте, Нина!

– Добрый день.

– Вы меня, конечно, не помните, – сказал он.

– Простите, нет, – она улыбалась доброжелательно и равнодушно.

– Сейчас… – он перевел дыхание.

Полушепотом он рассказал ей, как влюбился в нее двадцать лет назад. Как мечтал о ней, о жизни с нею рядом, с нею вместе. Как заклинал все силы неба и земли сохранить ее для себя. Чтобы она его дождалась. И вот наконец он свободен и на коленях просит…

Она его перебила.

– Заклинал, значит, силы неба и земли? – яростно зашептала она. – Ах ты подлец! Вот, значит, из-за кого я замуж не смогла выйти. Вот из-за кого я двадцать лет одна прокуковала. Вот из-за кого, – она сглотнула рыдание, – у меня опухоль, с подозрением… Проклятый! Проклятый! Проклятый!

– Ниночка, – он схватил ее за руку. – Ниночка, мы вылечимся… Я тебя вылечу… Лучшие врачи, лучшие клиники… Клянусь…

– Уйди! – она выдернула руку. – Уйди, черт! Ты черт! Сгинь!

Отшагнула назад, перекрестила его, перекрестилась сама и убежала в другую дверь.

Только и слышно было, как скрипит старый паркет.

Он вышел наружу.

Перешел улицу.

Дошел по мощеной дорожке до вершины холма, где крепость. Зубчатую стену покрасили свежей известкой. А вот речушка заросла совсем. Как ни ломай глаза, не разглядишь воды за камышом и кустами.

Надо было ехать домой и жить дальше.

Но как?

Честный стукач
не обмани меня, дружок

Был у меня знакомый стукач, человек честный и порядочный. Вот как это выяснилось. Про него говорили, и вроде бы даже основательно, что он стучит. Причем не просто постукивает по зову души и в странных надеждах на какие-то блага или послабления от начальства, а на постоянной основе. Можно сказать, профессионально. То есть на самом деле он даже не стукач, а агент. Но доказательств у меня не было никаких (разумеется, не об агентской карточке речь! а о том, чтоб я лично, по своим наблюдениям, понял: он заложил вот этого человека).

Поэтому я, внутренне гордясь собой, думал так: «Вот все говорят, что он агент. С агентом-стукачом я бы, конечно, не стал дружить. Но он приятный, умный человек, а у меня нет доказательств. И я не желаю идти на поводу у слухов и сплетен. Вот какой я весь из себя ни от кого не зависимый!»

Этот парень был старше лет на пять или шесть, умный, знающий, веселый и добрый, с кучей друзей-знакомых. В факультетской иерархии он стоял гораздо выше меня – я второкурсник, а он аспирант третьего года. Но мы дружили. Он со мной подружился, возможно, сначала из маленькой корысти: мои родители с сестрой часто уезжали на дачу и оставляли меня одного в огромной квартире. Он туда ко мне водил девчонок. Но потом я дело так поставил: ты мой друг, но у меня не караван-сарай. Короче говоря, Платон мне друг, но свой интерес чуточку дороже: приводи девчонку непременно с подругой, а иначе извини, я очень занят, сам понимаешь – май на дворе, курсовая горит!

Вот какой я был тогда строгий и жесткий. Но ему, смешно сказать, это понравилось, и мы после этого как следует сдружились, общались не только по девчонкам, но и просто так. Чай пили у него дома, гуляли, болтали – он очень умный и знающий был человек, я много из этих разговоров почерпнул.

Вот.

А потом я познакомился с одной чудесной компанией. Творческая молодежь. Поэты, художники, кинооператоры. Разумеется, диссиденты (хотя это слово тогда было не очень в ходу). Но читали и перепечатывали самиздат, спорили о путях будущей России, все такое. Они мне очень нравились.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация