Глава 24
ИЗ ДНЕВНИКА ЕВГЕНИИ ПАНИНОЙ
ОКТЯБРЬ 2010 ГОДА
Четыре блока химиотерапии позади. Скоро должен прийти результат. Страшно. Но этого результата я очень жду. Результат должен показать – у меня есть шанс продолжить бороться или нет. Если да, то дальше трансплантация. Говорят, это еще тяжелее химии. Но это уже надежда на победу. Я так хочу, чтобы мне дали эту надежду.
В конце октября 2010-го Женя опять дома. Опять разглядывает свое лысое отражение в зеркалах и стеклянных створках шкафов, опять ждет звонков и боится каждого звука, издаваемого телефоном, опять меряет шагами квартиру. Она опять ждет знака судьбы: всё не напрасно, есть шанс выкарабкаться. Но иногда, устав ждать, опять опускает руки: а если не хватит сил…
В последнюю неделю октября, устав от ожидания и внутренних терзаний, она вдруг приходит к необычайно простому, вроде бы разумному, но очень нетипичному для онкологического пациента в России решению: выйти на работу.
Родные и друзья поначалу изумятся: лечение не окончено, как же так? Но всем ясно, взаперти Женя сведет и себя и всех, кто рядом, с ума. Ее энергии нужен выход. А ей самой нужно еще что-то, кроме замкнутого круга лечения и ожидания его результатов.
В общем, возвращение на работу было как минимум шансом сменить обстановку. По большому же счету – возможностью проверить себя: она всё еще может работать, она там еще кому-то нужна? Ей самой всё еще интересно работать?
ИЗ ДНЕВНИКА ЕВГЕНИИ ПАНИНОЙ
ОКТЯБРЬ 2010 ГОДА
«Решение выйти на работу пришло как-то само собой, легко. Но сразу возникли трудности: это же значит выйти из дома! Полгода маршрут больница – дом (не считая, конечно, этой безумной вылазки к экстрасенсу) совершенно лишил меня этой привычки. Да и как выйти на улицу, как прийти на работу – я же лысая!
Парик. Надо купить парик. Оказывается, в Москве не так много магазинов париков для лысых после химиотерапии женщин. Узнаем адрес. Едем с мужем. Я стараюсь сидеть в машине так, чтобы меня вообще не было видно снаружи. Стараюсь срастись с креслом. Боюсь даже повернуть голову: кажется, наша машина в центре всеобщего внимания. И все смотрят, конечно, как я еду покупать себе парик. Чушь какая-то. Сама себе говорю: «Женя, это чушь, в Москве десятки тысяч машин, и все куда-нибудь сейчас едут». Подъехали. Выйти из машины – практически подвиг. Бегом в магазин. На пороге едва ли не спотыкаюсь: вспоминаю вдруг, что уже была здесь, практически в другой жизни. До болезни.
Какая странная рифма судьбы: именно в этот магазин париков незадолго до болезни я приводила свою пациентку. Ту самую девочку после онкологии. Мы с ней вместе покупали парик. Помню, как я ей тогда говорила: «Надевай и смело выходи на улицу, шагай в новую жизнь. Никому нет дела до тебя, никто не смотрит, все в порядке!» Как же я была неправа. Господи, как же я была неправа…
Это только в красивых фильмах и обнадеживающих социальных брошюрах уверяют: гордо поднимите лысую голову и идите, улыбаясь всем вокруг. В жизни так не бывает. В жизни лысую после химиотерапии голову женщины прячут под париком. И после стерильной онкологической палаты боятся свежего воздуха, надевая на лицо медицинскую маску. В новом парике, в маске, закрывающей половину лица, Женя сорок минут не может выйти на улицу. Просто заставить себя открыть дверь и переступить порог. Доходит до двери, хватается за ручку, бросает, возвращается, садится на стул и сидит. И ее трясет мелкой дрожью.
Защитную маску на лице в местах большого скопления людей носят, как правило, люди с ослабленным иммунитетом: те, кто перенес химиотерапию или трансплантацию костного мозга. Если вы увидите на улице, в театре, в магазине или автобусе человека в маске, пожалуйста, не отворачивайтесь и не пытайтесь убежать или увести детей. Этим людям и так непросто.
ИЗ ДНЕВНИКА ЕВГЕНИИ ПАНИНОЙ
ОКТЯБРЬ 2010 ГОДА
В конце концов становится стыдно перед консультантами магазина. Я, кажется, полчаса стою перед дверью, не решаясь выйти на улицу. Подхожу – отхожу. Снова подхожу. Наконец заставляю себя дойти до двери, открыть ее и выйти, шагнуть на улицу. Делаю этот первый шаг зажмурившись, пока никто не видит. Вроде ничего. Иду. Пот катится по позвоночнику. Мне кажется – ВСЕ, буквально ВСЕ на меня смотрят. Это невыносимо. Первые минут пятнадцать совершенно невыносимо, прямо пытка. Потом – вроде бы ничего, жить можно. Решаю выйти с понедельника на работу.
На работе Панина до сих пор числится в официальном отпуске. О ее болезни знают только самые близкие из коллег, всего пара человек. Не делая никаких специальных заявлений и никому из посторонних ничего не объясняя, она решает выйти из отпуска. И, надев маску, парик и положенный ей по долгу службы белый халат, возвращается на работу. В привычную среду. Ставшую за эти полгода какой-то очень далекой. Почти чужой.
ИЗ ДНЕВНИКА ЕВГЕНИИ ПАНИНОЙ
ОКТЯБРЬ 2010 ГОДА
На работе – молодцы. Сделали вид, что ничего не заметили, что всё так и надо. Сказали, что у меня отличная новая прическа. А маска? Маска – это от гриппа. На улице же эпидемия. Состояние тяжелое, боли, тошнота, головокружение, слабость, в маске трудно дышать. Но как только на прием заходит пациент, мне как будто становится легче. На работе я забываю про свою болезнь. Здесь я уже врач. Люди ждут от меня помощи. И я чувствую, что могу им помочь. И результаты каждого приема стоят всех усилий: я ведь помогаю людям, я им нужна. И, как ни странно, даже то, насколько тяжело мне дается работа, вдохновляет, придает сил и уверенности: я на своем месте, всё будет хорошо.
Она как будто заново учится жить, думать, дышать, понимая, что теперь в ее жизни есть рак. Есть и будет всегда. И ей надо поверить в то, что это обстоятельство в обычном ходе вещей ничего не меняет.
Обычный ход вещей для доктора – это утренние летучки, приемы, консультации, сопровождающиеся немногочисленными, впрочем, изумленными взглядами коллег и перешептываниями за спиной: доктор болела? чем болела? она уже поправилась? она вообще поправится? Но это фон, все эти сплетни и перешептывания как-то теряются, уходят на второй план. Главное, что ей удалось вернуться на работу, войти в привычную колею. Среди рабочей рутины Панину изумляет лишь одна история: пациент на приеме рассказывает о страхе заразиться раком. Канцерофобия, в общем-то, обычное дело даже среди образованных людей. Но пациент говорит о том, что не может ходить мимо онкодиспансера, который расположен рядом с домом, боится устроиться на работу на обувную фабрику, якобы там все поголовно болеют раком. Доктор Панина психиатр, проблема, с которой к ней обратился пациент, психиатрическая, это понятно. Во время приема даже происходит забавный эпизод: пациент внимательно смотрит на ее маску и понимающе кивает: «Да-да, вы молодец, вы тоже защищаете себя от рака». Панина с трудом сдерживает улыбку: ах, если бы он знал правду. Но сколько на самом деле людей опасаются рака, который якобы появится откуда-то извне, – вирусом, порчей, инфекцией или даже силой мысли? И существует ли реальная опасность, связанная с работой, бытовыми условиями, окружающей средой или профессией? Обычным людям об этом известно крайне мало.
