– Случившееся почти дословно совпало с тем, что мы написали в фанфике, – говорю я. Это и была моя главная ошибка пять лет назад – сказать полицейским, что в каком-то смысле мы запланировали убийство. Мы написали о нем. Мне и в голову не пришло, что они используют это как доказательство того, что я участвовала в убийстве Саммер. Какая идиотка будет писать об убийстве, которое планирует совершить, а потом признается в этом, в этом копам?
Уэйд все еще возится с предметами на письменном столе Миа, поправляя кучку скрепок, переставляя ее ноутбук производства «Эппл», так чтобы его край был параллелен краю стола.
– Кто-то либо хотел вас подставить, либо оказался поглощен той же фантазией, что и вы.
– Откуда ты все это знаешь? – с прищуром спрашивает Миа.
– О, я знаю все, что только можно было узнать. Хронологию событий, информацию о подозреваемых, то, как все это освещалось в газетах и других СМИ, результаты патологоанатомической экспертизы. – Уэйд, словно петух, выгибает грудь. – Я даже создал веб-сайт, чтобы помочь доказать невиновность Бринн, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Всеобъемлющий, подробный и непредвзятый. Это мой девиз. – Он отбарабанивает это так, словно все напечатано на его визитных карточках. Зная Уэйда, я не удивлюсь, если именно так оно и есть. – С тех пор как я начал вести этот сайт, у меня было четыреста тысяч различных посетителей, а количество посещений за…
– Погоди. – У Миа сейчас такой вид, будто еще немного – и ее глазные яблоки взорвутся от злости. – Погоди. Уэйд Тернер. Ты тот самый Уэйд Тернер, который ведет сайт FindtheTruth.com?
[16]
– Да, это я. – Уэйд улыбается ей до ушей. – Кузен Бринн.
– Троюродный, – быстро добавляю я.
Секунду Миа смотрит на него, утратив дар речи. Затем поворачивается ко мне.
– Бринн, можно тебя на минутку? – говорит она, цедя слова сквозь зубы. – Давай выйдем.
Как только мы оказываемся в холле, она практически набрасывается на меня. Надо отдать Миа должное – для девушки, сложенной, как балерина, хватка у нее прямо-таки железная. Внезапно я оказываюсь зажатой между шатающимся ломберным столиком и металлической вешалкой, на которой висит зимняя одежда.
– Какого черта, о чем ты вообще думала? – шепчет она. – На кой ляд ты привела этого… этого…
– Хмыря? – подсказываю я.
– Да, зачем ты привела этого хмыря в мой дом?
Я обхожу ее с фланга, чтобы она не смогла прижать меня к стене.
– Я же тебе говорила, Уэйд крутой и классный. – Правды в этом утверждении процентов пятнадцать. – И он мой родственник.
– Троюродный брат, – цедит она сквозь зубы.
– И он может нам помочь. – В этом правды побольше, чем пятнадцать процентов, но, разумеется, ей я не говорю, что в основном он будет помогать мне. Старина Уэйд – мой билет в один конец из этого городишки. – Послушай, Уэйд не шутил. Он знает все. Он уже пять лет, несмотря ни на что, борется за то, чтобы восстановить мое доброе имя – восстановить наши с тобой добрые имена. Тебе хоть известно, что копы занимались еще одним парнем из команды по американскому футболу? Девятиклассником по имени Хит Мур?
– Но у игроков в американский футбол было алиби, – говорит Миа.
Я делаю глубокий вдох.
– А вот и нет.
Когда я рассказываю ей, как прижала к стенке Джейка Гински, ее глаза округляются, и на секунду вид у нее делается совсем какой же, как у той, двенадцатилетней Миа, нашей маленькой балерины. После того, как я заканчиваю рассказ, она какое-то время кусает свою нижнюю губу.
– Хит Мур. – Она морщит лицо, пытаясь вспомнить это имя. – Я не помню, чтобы Саммер когда-нибудь о нем говорила.
– То-то и оно. Я тоже такого не помню. – На секунду я вспоминаю, как Саммер стояла рядом со мной в душе и как вода текла между ее грудями и собиралась каплями на ресницах. «Ты меня любишь? – спросила она уже позже, положив голову на мое плечо, и мне так сильно захотелось поцеловать ее, что я не могла пошевелиться, так было страшно. – Ты всегда будешь меня любить?»
Конечно же, я любила ее. Я была в нее влюблена.
– Докажи это.
Я отбрасываю это воспоминание, затаптываю его в землю, разбиваю на куски. Это единственный способ помешать ей неотступно преследовать меня, не давая никакого покоя. Я должна как-то уничтожить ее призрак.
Миа выдыхает воздух, и это звучит как долгий вздох.
– Хорошо, – говорит она. – Пусть он остается.
И я снова замечаю, насколько печальнее она выглядит сегодня даже по сравнению с тем, какой была вчера. Нет, скорее она выглядит не печальной, а опустошенной. Как будто кто-то засунул в нее соломинку и высосал все нутро. Неужели это из-за Оуэна, из-за того, что я сообщила ей о его возвращении домой? Но не может же она до сих пор быть от него без ума. Не пять же лет спустя. И не после того, что он с ней сделал.
Не после того, что он и Саммер сделали вместе.
Но есть еще то, что хуже всего, то, что запрятано глубоко-глубоко, самое правдивое и ужасное про меня, то, что ввергает в смятение и делает всего лишь получеловеком, запутавшимся и мерзким. Я была опечалена, когда погибла Саммер. Конечно, опечалена. Ведь она была моей лучшей подругой.
Но малюсенькая, крошечная часть меня была также рада.
* * *
Возвратившись обратно в спальню Миа, мы обнаруживаем, что Эбби с Уэйдом быстро нашли общий язык. Она все еще лежит на кровати, но теперь листает «Путь в Лавлорн», а он сидит на полу, вытянув длинные ноги и время от времени наклоняясь к ней, чтобы показать какое-то место на той или иной странице.
– Я что-то не врубаюсь насчет всей этой истории с Фантомом, – говорит Эбби, когда мы входим в комнату. – Что собой представляет этот Фантом?
– А-а. – Уэйд машет указательным пальцем. В своем прикиде он и впрямь похож на спятившего профессора из 1970-х годов. – Фантом – это самое лучшее, самое интересное из того, что есть в Лавлорне. Но сама книга не представляет собой ничего особенного.
– Эй, полегче! – автоматически протестует Миа.
– Это правда. – Уэйд откидывает волосы, упавшие ему на глаза, и, щурясь, смотрит на нее. – Послушай, я читал всех известных авторов книг в жанре фэнтези: Толкиена, Мартина, Льюиса, Роулинг…
– Интересно, почему меня это ничуть не удивляет?
Но Уэйда уже не остановить.
– В своей заявке на поступление в Бостонский университет я писал о роли фэнтези в современной жизни.
– Погоди, погоди. – Миа уставляется на Уэйда с его странной, купленной в магазине сэконд-хенд одеждой и постоянно написанным на лице удивлением человека, казалось, только что вылезшего из подземного бомбоубежища, где он провел много лет. – В твоей заявке на поступление в Бостонский университет?
