На третьем году учебы у меня был превосходный курс философии и библейской критики. Передо мной открылся новый мир логического мышления. Я постепенно увлекся абстрактными идеями, и ничто уже не казалось простым. Когда я выходил проповедовать, мои речи были наполнены глубокими теологическими вопросами.
Вскоре я заметил, что нельзя завоевать души для Иисуса, вдаваясь в лингвистический анализ Библии. Летом после завершения тех роковых курсов я снова отправился в путь, проповедуя свое новое понимание Иисуса и Библии. Как оказалось, оно не совпадало со взглядами христиан Южной Джорджии. Я читал проповедь в одной из церквей довольно приличного по размеру городка: год назад я там отлично поработал. В первый вечер в зале не было свободных мест: послушать нового молодого проповедника пожелали более полутора тысяч человек. К их удивлению, мое первое выступление было посвящено концепции вечной жизни. Относится ли слово «вечный» к качеству жизни или к ее продолжительности? На второй вечер я заметил, что на балконе появились пустые места. На третий вечер опустел партер. К концу недели меня слушала лишь верная горстка человек. Когда цикл был завершен, пастор отвел меня в сторонку для откровенного разговора. Он вспомнил, как в прошлом году я убедил посвятить свою жизнь Христу сто двадцать человек. В этом году к алтарю подошли всего восемь. «Харвилл, вы ведь начали учиться в колледже, не так ли?» – сказал он с явным разочарованием. Я кивнул. «В таком случае он вас уничтожил», – заключил пастор.
Моя короткая карьера миссионера подошла к концу, но интерес к философии и библейским исследованиям не угасал. На последнем курсе колледжа я добавил к этому еще и психологию. Теология, философия и психология стали для меня дверями в одну центральную реальность человеческого существования. Каждая дисциплина предлагала немного иную точку зрения и могла стать любовью на всю жизнь.
Я [Хелен] тоже получила религиозное воспитание. Моя мать выросла в Далласе и принадлежала к Южной баптистской конвенции, а отец работал нефтяником. Из-за занятости родителей мы не были близки. Я росла, чтобы стать «южной красавицей», а господствующая культура отводила женщинам вторые роли во многих областях, особенно в отношении заработка. Я поступила в колледж Южного методистского университета. Там молодой человек сделал мне предложение, и мы поженились. Вопреки ожиданиям окружающих, я оказалась достаточно умной, окончила колледж и проработала два года учительницей в школе для афроамериканцев в бедном районе Далласа. Потом стала матерью.
Мой муж работал в нефтяной компании. После определенных финансовых трудностей мы пережили болезненный развод, и я решила обрести собственный путь, потому что знала: мое призвание – помогать тем, кто испытывает боль. Я получила степень магистра в области психологии и намеревалась стать психотерапевтом. Потом мы познакомились с Харвиллом, и я очень оценила его, поскольку поняла, что с этим человеком могу обсуждать то, что для меня действительно важно. После его долгих ухаживаний сама сделала ему предложение, и он согласился! Я продолжала исследования по клинической психологии. Когда нефтяная компания нашей семьи стала приносить прибыль, я сосредоточилась на финансировании благотворительных программ, защищающих права женщин. Если вселить в нас уверенность, наш голос и ценности станут частью культуры наряду с мужскими.
В те дни я осознала разрыв между богатыми и бедными, между ролями, отведенными мужчинам и женщинам, пропасть между Богом и грешником, верой и феминизмом. Куда бы я ни посмотрела, все было не так.
Для нас обоих «погружения» в разные точки зрения – теологию, философию, образование, филантропию, психологию, феминизм – подтверждали это общее ощущение неправильности. Разрыв зиял перед нами, какие бы двери мы ни открывали: экономическое, половое и расовое неравенство, наш отход от Бога, фрейдистское подавление внутренних сексуальных желаний.
В годы ухаживаний мы оба прочли The Tao of Physics
[39] Фритьофа Капры, что привело к беглому знакомству с квантовой физикой и нейробиологией в попытке осмыслить разрыв, способствовавший этой неправильности. И мы обнаружили, что, если достаточно глубоко заглянуть во все эти научные дисциплины, можно увидеть общую нить: отношения. Все взаимосвязано. Куда ни взгляни – от субатомных частиц до нейронов и вселенных – нет ничего обособленного, ничего отдельного. Иногда мы перестаем осознавать коммуникацию, но это всего лишь иллюзия. Мы не можем не быть связаны. И если в изоляции виновны ранние отношения, то лучший способ восстановить связь – наладить нынешние отношения с партнером.
Как уже не раз упоминалось в этой книге, мы не понаслышке знаем, каково быть «сложной парой». Да, нам не могли помочь даже лучшие психотерапевты Нью-Йорка. Мы признавали поражение и заявляли, что разводимся. Звонок к пробуждению прозвенел, когда мы осознали, что наши отношения полны негатива. Наше пространство между было наполнено осуждением, критикой и стыдом. Это рождало тревогу, а она привела к разрыву связи, некогда соединявшей нас. Именно приверженность нулевому негативу и регулярные ежевечерние проверки на нулевой негатив спасли наш брак и восстановили связь.
В конце концов мы узнали, что создание безопасности в пространстве между приглашает Дух Божий пребывать с нами в этом священном месте. Мы оба прошли полный круг и вернулись к истокам. Почему мы убеждены, что психотерапия для пар – это духовный путь? Что общего у рассказов об обыденных вещах – например, изменении поведения, заботливых поступках, детских переживаниях – и помощью людям в том, чтобы испытать божественное? Дело вот в чем: благодаря этому мы выходим за пределы собственной личности и можем проявить подлинный интерес к партнеру. А если достаточно часто переходить от осуждения к любопытству, партнер станет настоящим чудом нашей жизни.
Мы используем слово «духовный» не в его привычном понимании. Речь не о том, чтобы ходить в церковь, следовать доктринам какой-то религии или достигать высшего состояния сознания путем медитации, поста и молитвы. Мы говорим о естественной духовности, которая присуща человеку в той же степени, что и сексуальность. О духовности, которую мы получаем как дар в момент зачатия; ее мы теряем из виду в детстве, но можем возвратить в зрелом возрасте, если научимся излечивать старые раны и испытывать радостное единение. Вновь осознавая неотъемлемое внутреннее единство, делаем изумительное открытие: мы никогда не были отрезаны от остального мира. Но только в контакте с чудом собственного бытия мы получаем свободу, чтобы познать его красоту и сложность. Вселенная имеет смысл и цель, и мы ощущаем себя частью большего целого. В начале наших отношений Хелен цитировала Ф. М. Достоевского: «Тот, кто хочет увидеть живого Бога, пусть ищет его не в пустом небосводе собственного разума, но в человеческой любви». Именно в ней мы можем встретиться с Богом лицом к лицу.
Мы убеждены, что один из самых верных путей к этому возвышенному состоянию бытия – скромный путь бескорыстной заботы друг о друге. Когда мы находим в себе смелость искать правду о себе и партнере, обнаруживаем: самое вознаграждающее, что только может предпринять человек, – это создание психологического и духовного партнерства.
