В отсутствие тягловых животных андские земледельцы использовали примитивные орудия труда. Основным из них является чакитаклья, заступ, которым работают как с нашей лопатой.
Мужчины поднимали пласты земли, в то время как женщины отрясали комья или опускали в борозду семена. Так как это медленный процесс, работа в поле требовала одновременное участие сразу нескольких семейств, сотрудничество между ними, таким образом, являлось одной из основ крестьянской жизни. Такая, ставшая нормой, кооперация между крестьянскими дворами выражается термином айни, что на языках кечуа и аймара обозначает предложенную помощь, на которую выгодоприобретатель должен ответить какой-либо равнозначной услугой. Айни, как правило, действует среди членов одного и того же айлью и создает или поддерживает между ними некие социальные отношения.
Насколько нам известно, равнина и пуна эксплуатировались различными и символически противоположными «сословиями», что, впрочем, не делало эти айлью менее взаимодополняемыми в экономическом плане.
Пахота (согласно Фелипе Гуаману Ломе, 1615 г.)
Те, кто выращивал маис, нуждались в ламах для перевозки урожая с полей в амбары и почти ежедневно потребляли продукцию пупы (свежие или сушеные корнеплоды, вяленое мясо, соль, шерсть и т.д.), не считая того, что источники или озера, от которых отходят их ирригационные каналы, зачастую находились посреди пастбищ. Что касается обитателей пуны, то они обожали маис, наиболее ценное из всех выращиваемых растений, и маисовое пиво. Иногда эти различные айлью проживали в одних и тех же деревнях, на границе между двумя природными областями. Но их отношения, ввиду того, что постоянно приходилось о чем-либо договариваться, зачастую были весьма сложными, порой даже конфликтными. Там, где существовала централизованная власть, они регулировались касиком льякты, политической общности, охватывающей, как правило, обе природные области.
На побережье наиболее важной экономической деятельностью являлась рыбная ловля. Так, из 30 000 крестьянских подворий, которые насчитывает «государство чинча», 10 000 тысяч занимались рыболовством и лишь 12 000 земледелием. Рыбаки составляли особую группу, которая не занималась земледелием, но получала сельскохозяйственные и ремесленные товары путем обмена.
Стремление к автаркии
Одной из особенностей андской природной среды является то, что различные экосистемы зачастую мало удалены друг от друга. Всего от одного до десяти дней пути отделяют любую горную долину от амазонских предгорий или от побережья, и всего нескольких часов достаточно для того, что пройти от пастбищ, расположенных на высоте 4000 м до долин, в которых выращивают маис, а в некоторых случаях — и до побережья или тропического леса. Это близкое соседство природным областей способствовало стремлению к автаркии в недрах каждой горной общины. По сути, оно позволяло менее дорогим и более надежным путем обеспечить себе прямой доступ к той или иной среде для получения товаров, не производившихся на собственной территории, — легче было направить в эти природные области поселенцев, нежели всецело зависеть от торговцев. Эксплуатация всего разнообразия климатических зон позволяла к тому же уменьшить риск голода, особенно для обитателей пупы. Итак, этнические территории не обязательно были постоянными, но могли образовывать настоящие экологические архипелаги, состоявшие из основного уровня и целой россыпи периферических «островков», расположенных на различных высотах и эксплуатировавшихся поселившимися там колонистами либо периодически, либо же постоянно.
В регионе Уануко, в центральной части современного Перу, чупайчу, этническая группа языка кечуа, состоящая из нескольких тысяч подворий, имела свой собственный территориальный уровень в кечуа, на высоте 3000—3200 м, между долинами рек Уальяга и Мараньон. В трех или четырех днях пути по направлению к горной вершине, в пуне, это индейское племя располагало картофельными полями, пастбищами и соляными копями. В трех или четырех днях пути в противоположном направлении, в жаркой климатической зоне (юнке), чупайчу выращивали хлопок и стручковый перец, еще чуть ниже — коку. Эксплуатировали они и тропический лес, откуда возвращались с древесиной для изготовления различных предметов. Претензий на промежуточные территории, которые им приходилось пересекать, чтобы достичь этих периферических анклавов, где они сосуществовали вместе с представителями других горных групп, чупайчу никогда не заявляли.
В бассейне озера Титикака, лупака, этническая группа языка аймара, насчитывавшая от 100 000 до 150 000 человек, имела собственную территорию на высоте 4000 м. Сотни подворий поселенцев лупака возникли в десяти или пятнадцати днях пути от верхнего плато, на побережье Тихого океана, где они выращивали маис и хлопок, удили рыбу, собирали гуано и водоросли. Эти прибрежные оазисы были полиэтническими.· лупака, к примеру, соседствовали там с индейцами племени пакаса, их южными соседями по верхнему плато. На восточном склоне Анд другие поселенцы лупака выращивали коку и добывали древесину.
Государственное хозяйство
Увеличение производства
Изначально Центральные Анды характеризовались слабым сельскохозяйственным потенциалом: всего пятая часть их территории была пригодна для земледелия. В доколумбову эпоху значительно увеличилась площадь пахотных земель, соорудив каналы и террасы и осушив болотистые почвы. С начала II тысячелетия н.э. основной заботой обустроившихся в прибрежных и горных долинах обществ становится вода. Расширение сельскохозяйственных территорий ускорилось с развитием государств, которые перешли к более рациональному и широкомасштабному управлению рабочей силой. Инкская империя продолжила дело своих предшественников, особенно в горных долинах, где она всячески поощряла выращивание маиса (для потребления аристократией и войском), опять же возводя террасы и ирригационные каналы.
Увеличение производства в имперскую эпоху обусловлено также и возделыванием прежде пустующих — по причине постоянных местных войн прошлого периода — земель. К примеру, в верхней долине Мантаро (владении племени уанка), где местное население проживало в находившихся на возвышенностях укрепленных деревнях, Инки перемещали людей к новым, более компактным и рассеянным поселениям, которые находились в глубине долины. Так был оставлен один из главных городов уанка, Тунанмарка. По сути, власть приступает к развитию производства маиса на тех землях, которые не обрабатывались в предыдущую эпоху в силу большой удаленности от укрепленных поселков.
Во многих регионах интенсивная обработка до сих пор почти не эксплуатируемых земель производится за счет переселения туда мишма (что означает «чужак по отношению к тому краю, где он обустроился»), колонистов, приведенных из других провинций. Инки проводили широкомасштабные переселения племен, размещая почти во всех провинциях Тауантинсуйу доставленных из других мест колонистов, — как на землях, ранее не обрабатывавшихся, так и на тех, что освободились после перевода в другой регион местного населения. Эти перемещения населения отвечали целям не только экономическим, но и политическим: разбивая этническую связность провинций, Инки надеялись воспрепятствовать возможным мятежам и акциям неповиновения. Доходило до такого, что эти колонисты, которые зачастую получали гораздо более обширные участки, чем те, которыми они располагали прежде, нередко оказывались наделенными землей лучше, чем местные жители. Стало быть, существовали митма «экономические», переселенные на некую территорию для развития там мало или вовсе не использовавшихся доселе ресурсов, и митма, так сказать, «обеспечивающие безопасность», — перемещение последних направлено на лучший контроль над неблагонадежными провинциями и стратегическими местами, вроде окрестностей ценрта какой-либо провинции или одной из главных дорог. Вполне возможно, что две эти цели колонизации часто совмещались. Среди поселений «экономической» направленности можно назвать 200 подворий митма, принадлежавших пяти этническим группам центра и севера империи, которые были размещены в деревнях нижней части территории чупайчу, в регионе Уануко, неподалеку от дорог, ведущих в тропический лес, к всеобъемлющей эксплуатации которого и хотели приступить инки. Среди поселений скорее «политической», даже «военной» направленности фигурируют самые различные по происхождению митма, которых инки распределили по некоторым земелям обитателей долин Кахамарки (крайний юг Тауантпинсуйу), оказавших им ожесточенное сопротивление. И напротив, случалось и так, что инки депортировали мятежное население в ту из провинций, жители которой были известны своей преданностью Инке. Так, судя по всему, было раздроблено большинство горных племен. Благодаря этим перемещениям населения Инка выравнивал свою империю демографически, добавляя жителей туда, где их было мало, и «убирая» оттуда, где их было слишком много. На момент Испанского завоевания количество мишма в каждой провинции составляло от 10 до 80 процентов от общего числа населения. Эти «чужаки» всегда помещались в местность, экологически похожую на ту, из которой они были выдернуты и которая была им знакома. Столь широкомасштабные перемещения населения, вероятно, оказались возможными потому, что на одной и той же высоте представители того или иного племени не испытывали ни малейших проблем с адаптацией, в какую бы часть Тауаншинсуйу ни попадали.
