Религиозные праздники
Инки, практически вся деятельность которых сводилась к войнам и управлению их Империей, очень много дней в году проводили в церемониях и увеселениях. Едва ли не каждый месяц имел какой-либо праздник. Тремя основными были Инти Райми, «Период Солнца», Ситуа (этимология слова не ясна) и Капак Райми, «Главный Период». Первый начинался в середине мая и длился около месяца, до зимнего солнцестояния. Он наступал после последней жатвы и знаменовал собой конец сельскохозяйственного года. Почти ежедневно в жертву различным божествам, обитавшим в Золотом Храме в Куско, в частности, Солнцу, Молнии и Виракоче, дабы те «не старели» в конце растительного цикла, приносились сотни лам, альпак и гуанако. Мумии прежних правителей и статуи основных богов выносились из их жилищ и устанавливались на площади Кусипата, где «пили» с живыми и удостаивались танцев и песен. Ситуа также длился около месяца, с середины августа до середины сентября. Он проходил прямо перед началом сезона дождей, способствующего распространению инфекционных болезней. По этому случаю из всех провинций Империи привозились уака, которых умоляли не забирать людские жизни. Хроническим больным полагалось на какое-то время покинуть город, дабы их «горе» не нарушало, в этом начале земледельческого цикла, абсолютного счастья в центре мира. Группы воинов проносились по улицам столицы, издавая вопли, призванные напугать смертоносную нечисть, которую они гнали перед собой до ближайшей реки, где они обмывались и тщательно чистили оружие. Река должна была унести болезни к морю. По окончании этих обрядов очищения инки пировали, пели и танцевали на протяжении нескольких дней кряду. Чужакам и больным, проживавшим в городе, наконец-таки дозволялось вернуться и присоединиться к всеобщему веселью. Такие же празднества проходили и в центрах провинций. Капак Райми начинался в середине ноября и длился также около месяца, совпадая с летним солнцестоянием. Чужаков, не относящихся к инкскому племени, церемониально изгоняли из центра мира, коим был Куско, так как они воплощали возможное ненастье, и примерно с месяц они были вынуждены проживать где-нибудь в окрестностях города. Именно в этот период подростки проходили обряд перехода во взрослый возраст, уарачикуй, в Куско и в тех провинциальных центрах, где находились резиденции Инков. В жертву приносились множеством лам, которых сжигали перед выносимыми на главную площадь статуями богов. После таких церемоний продолжались празднества, центральную роль в которых играли выпивка, песни и танцы. Завершались они обрядом возвращения чужаков.
Языки и письменность инков
С точки зрения лингвистики, Южная Америка является наименее изученным континентом, характеризующимся крайним разнообразием языков и языковых семейств, — и сегодня эта часть света насчитывает порядка шестидесяти автохтонных лингвистических семейств, причем, по мнению ученых, до Испанского завоевания языков там было почти вдвое больше. Территория древней Инкской империи составляет ту часть субконтинента, где, начиная с XVI века, угасло наибольшее количество языков, замененных либо испанским, либо двумя основными языками, на которых проходило общение в вице-королевстве Перу, — кечуа и аймара. В большинстве своем исчезнувшие языки не задокументированы никакими текстами, лексикой либо грамматическим описанием. Топонимические исследования и некоторые упоминания в испанских источниках, однако же, позволили идентифицировать существование и область распространения некоторых из них. Несмотря на лексическую разобщенность, или благодаря оной, коммуникацию между различными частями Инкской империи обеспечивали три или четыре языка-посредника.
Языковое разнообразие и единство
Первые испанские наблюдатели были поражены этим чрезмерным языковым разнообразием. В 1553 году Педро Сьеса де Леон писал, что местные языки «столь многочисленны, что если я начну их перечислять, мне не поверят». В 1577 году иезуит Хосе де Акоста сравнивает почти скандальную ситуацию в Перу с той, что сложилась в мире на следующий день после вавилонского столпотворения: «Говорят, когда-то семьдесят два языка внесли сумятицу в людское общество; но у этих варваров их больше семи сотен, в каждой более или менее крупной равнине имеется свой». Это раздробление объясняется прежде всего тем состоянием рассредоточения и изоляции, в котором долго, даже после перехода на оседлый образ жизни и зарождения сельского хозяйства, жили заселившие Анды людские группы. В отличие от большинства других регионов мира, Анды действительно познали несколько очагов окультуривания растений и приручения диких животных, что выражается в отличии — в любой паре андских языков и даже диалектов кечуа — терминов, обозначающих картофель, маис, стручковый перец, фасоль, хлопок, ламу или морскую свинку. В первые тысячелетия своего существования кочевые, затем неолитические андские племена оставались практически изолированными друг от друга на протяжении примерно 6000—8000 лет, чего обычно бывает достаточно для того, чтобы два языка, происшедших от одного и того первоисточника, приобрели такие различия, что родство между ними уже невозможно было обнаружить. Таким образом, даже если первые обитатели Анд говорили всего на нескольких языках, местные географические условия благоприятствовали разделению этих языков в огромное количество семейств, сопротивляющихся сегодня всем попыткам лингвистов объединить их.
Развитие цивилизации (начиная с III в. до н.э.) никогда даже не пыталось сдержать или разрушить эту тенденцию к лингвистическому разнообразию: урбанизация всегда оставалась хрупкой, зависящей от государств-однодневок, и политическое раздробление преобладает на протяжении большей части доиспанской истории Перу. Несмотря на то что некоторые языки долго обеспечивали межэтническую коммуникацию, они крайне редко вытесняли языки местные, а когда это происходило — как в случае с кечуа, примерно 2—2,5 тысячелетия тому назад, — они затем разветвлялись в диалекты и многочисленные языки. Даже в наши дни внутреннее разнообразие семейств кечуа и аймара сопоставимо с разнообразием романских или славянских языков.
Крайнее лингвистическое раздробление Тауантпинсуйу связано также с там фактом, что, по подобию «народов», на них говорящих, языки не были привязаны к определенной территории: стремление некоторых из этих обществ к созданию экономических анклавов в местах, удаленных от их территориальной группы, а также перемещения народов, производимые Инками, повлекли за собой сосуществование на ограниченных пространствах жаждущих автаркии групп, которые сохраняли свой собственный язык. Эта языковая мешанина тем не менее компенсировалась тем, что испанцы признавали «тремя основными языками Перу», обеспечивавшими межэтническую коммуникацию в Инкской империи: мочика, кечуа и аймара.
«Основные языки» Перу (согласно Бальтасару Рамиресу, 1597 г.)
Языки индейцев Перу сильно отличаются друг от друга и крайне многочисленны, так как почти каждая провинция и каждая долина имеют собственный. Но есть среди них и три общих: юнга [=мочика], кечуа и аймара. На языке юнга говорят главным образом на побережье, от Лимы до Гуаякиля, несмотря на то что в [прибрежных] долинах есть также и свои языки. Язык кечуа используется повсюду в горах, от Кито до Куско, пусть и некоторыми разговорными отличиями в зависимости от провинций, — его понимает каждый, что кто хоть средне владеет языком той или иной провинции. Язык аймара наиболее общий из всех; он распространен от Уаманги, что в начале епархии Куско, почти до Чили и Тукумана [в Аргентине].
