Он уже долго играет… Раскраснелся, откинулся на стуле, тугой узел галстука приспущен…
Если бы энергия Ритиного взгляда могла материализоваться, она бы прожгла насквозь эту самодовольную физиономию…
Но Георгий, видимо, был слишком толстокож, чтобы это почувствовать. Он не видел вокруг ничего, кроме темно-зеленого поля.
Рита круто развернулась и быстро метнулась к ресторану, словно спасаясь бегством.
Только за плотно прикрытой дубовой дверью она смогла перевести дыхание.
«Спокойствие, только спокойствие…» — как любил говаривать толстый Карлсон. Только какое уж тут спокойствие — наоборот, дрожь, как в лихорадке…
«Что это со мной? — удивилась Рита, прыгающими пальцами пытаясь вытрясти из пачки длинную дамскую сигарету. — Надо взять себя в руки. Мне совершенно безразлично, что там делает этот тип. Мне все равно, придет он ужинать или нет. Мне плевать, я спокойна, как удав…»
Пара лихорадочных затяжек, и Маргарита довольно усмехнулась.
Посмотрим, кто кого, господин Кайданников… Еще утро не забрезжит, а вы потеряете сон и покой, ослепленный великолепием блистательной леди… Недаром же Владимир когда-то потратил столько сил, чтобы научить ее этой непроницаемой улыбке и королевской поступи…
Рита шла по проходу между столиками, шурша кровавым шелком, и яркий свет огромной люстры преломлялся и вспыхивал нестерпимым блеском в крупных каплях бриллиантов на открытой белоснежной шее… Кажется, все в ресторане перестали жевать, глотать и даже дышать, провожая взглядами королеву Маргариту…
Надменный кивок головы, скользящий взгляд из-под полуопущенных ресниц…
— Простите, я вас не помню. Вы являетесь членом клуба? Вашу карточку, пожалуйста…
Короткий приглушенный вздох вырвался из груди нескольких стоящих рядом с Георгием парней.
— Что вы сказали?
Он рассеянно скользнул по ней взглядом.
— Вашу карточку, — теряя терпение, Рита протянула руку.
— Ах, да… — не глядя на нее, он долго рылся в карманах. — Взгляните сами, что из этих бумажек вам нужно.
Он сунул ей целую кипу пластиковых карт, простых и золоченых, пожалуй, всех закрытых клубов столицы. А сам отвернулся к приятелю и деловито продолжил обсуждать какую-то проблему.
— «Интелл» года два еще работать… В три раза увеличивает мощность… «Пентиум» только на игрушки сгодится…
Рита настороженно ловила непонятные фразы, перебирая в руках яркие кусочки пластика. Она давно уже нашла нужную карту, но этот тип словно забыл о ней, сыпал техническими терминами, будто не в ресторан явился, а в офис на переговоры.
— Все в порядке, молодые люди, — высокомерно улыбнулась Рита.
«Это тебе за «девушку»! Да повернись же! Неужели не видишь, кто стоит перед тобой?»
— Прошу вас, — она повернулась и пошла по проходу перед ними легкой танцующей походкой, чувствуя лопатками, как пялятся ей в спину его спутники.
Шаг… гибкий поворот, еще шаг… как манекенщица на подиуме…
Ну что, достаточно для первого раза? Любой бы уже обалдел…
Она бросила быстрый взгляд назад.
Любой… только не этот… Он продолжал оживленный разговор и даже отстал от всех, предоставляя приятелям первыми разместиться за столом.
— Надеюсь, вам будет удобно…
Надменная хозяйка очаровательно улыбнулась, повернулась и… чуть не наткнулась на остановившегося Георгия.
Сунув руки в карман, он покачивался с пятки на носок и с озорной усмешкой оглядывал зал.
Понурая Лизавета вдруг встрепенулась под его взглядом, приподнялась… Короткий кивок, и она порхнула к столику. Георгий галантно подвинул ей стул и уселся рядом.
Рита вспыхнула и чуть не бегом бросилась прочь. Противное платье путалось в коленях, заставляя семенить мелкими шажками.
…Как отвратительно хихикает Лизка, на весь зал слышно… И нос у нее, как у двух какаду! А мозгов так и вовсе нет.
Ну как он может уделять столько внимания этой дурочке? Сам дурак! По себе и пару выбрал. Примитивное животное… Конечно, ему ближе суррогатная потаскушка. Разве он может оценить истинное женское обаяние?
Как на иголках, Рита глотала сигаретный дым и все не могла унять яростного отчаяния.
На них даже смотреть не стоит, и так, спиной, она все слышит и прекрасно может себе представить, как этот молодчик сыплет комплиментами, а Лизка и уши развесила… Как он пожимает ей руку, как шепчет что-то на ушко, как поигрывает тяжелым черным локоном этой «греческой статуи».
Господи, сколько будет длиться эта пытка?!
Короткий счастливый смешок над самым ухом:
— До свидания, Маргарита Александровна.
Рита строго сдвинула брови и повернулась.
Телячьи глаза Лизаветы переполнены благодарностью. Крепкая ладонь Георгия лежит на ее талии…
Терпкий дух пота, вина и дорогого одеколона… Фу! Мерзкий мужлан! Слава богу, что он уходит…
Вместе с Лизаветой… Крайне недвусмысленно…
Тоже мне, Казанова! Какая неприятная физиономия… Да ее сейчас просто вывернет от отвращения… Она бы в жизни не позволила вот так, по-хозяйски, облапить себя и уводить, как глупую телку!
«Еще рассвет не займется, а он потеряет дар речи, забудет сон и покой…» Как бы не так! Рассвет он будет встречать, сжимая в объятиях эту крысу! Какая способная девочка… Как быстро усвоила урок… Иди, красавица. Больше ты этот порог не переступишь…
Глава 6
Я ХОЧУ БЫТЬ С ТОБОЙ
— Ты самая прекрасная… Моя богиня… Единственная моя…
Какой женщине не нравится такой жаркий шепот?
Какая из них сможет устоять и не растаять, погружаясь в сладкий омут полыхающих от страсти мужских глаз?
Солнце слепящими пучками било в щели неплотно задвинутых портьер, рассыпая по смятым простыням золотые блики.
Зачем думать об этом примитивном мужлане, когда ее тело сжимает в объятиях обожающий и преданный мужчина?
Сергей покрывал поцелуями кончики ее пальцев, а Рита с наслаждением то подставляла ножку, то выдергивала узкую ступню из его ладоней… Поддразнивала, манила и ускользала, а потом вдруг бросалась навстречу… И шаловливый котенок становился яростной тигрицей, цепко держащей в тонких ручках свою добычу…
Видел бы ее сейчас Георгий…
Да разве холодная Лизавета умеет так растворяться в безумном порыве одуряющей страсти?
Ты получил, что хотел… По Сеньке и шапка… Твоя бесчувственная кукла принимает заученные соблазнительные позы и считает лихорадочно, в какую сумму оценить свои старания.
А Маргарита не продается. Нет на свете таких сокровищ, которые можно бросить на чашу весов, чтобы выкупить ее любовь.
