Он хмыкнул и доскреб в свою миску все, что оставалось в котелке.
Рита с сожалением заглянула туда… Только пригоревшая корочка на дне…
Она поставила опустевшую миску на очаг, поднялась и лениво потянулась, как кошка. Надо сполоснуть руки в ручье… Интересно, он догадался взять полотенце?
— Ты куда? — остановил ее удивленный голос Георгия. — А посуда?
— Что… посуда?
— Неужели тебя надо учить элементарным вещам? После ужина посуду принято мыть.
— И ты предлагаешь сделать это мне?
Рита округлила глаза в справедливом возмущении.
— А кому же еще? Я и так готовил сегодня вместо тебя.
— Ты полагаешь, что я должна готовить?!
Она продемонстрировала ему прямую спину и гордо вздернутую голову. Осторожно спустилась к ручью, окунула пальцы в журчащую прохладную воду… Здесь едва ли по колено… Даже камушки на дне видны, круглые, отполированные вечным течением.
За неимением полотенца — не спрашивать же у этого наглеца — Рита потрясла растопыренными пальцами, как после маникюра, и демонстративно продефилировала мимо нахала, направляясь на берег моря. Бросила через плечо:
— Собирайся, темнеет…
— Сначала — посуда, — парировал он.
Вот зануда! Не дождешься!
Высоченный каблук-шпилька сразу же застрял в крупной прибрежной гальке. Рита нелепо взмахнула руками, с трудом удержала равновесие и услыхала позади заливистый довольный хохот.
Это не делает тебе чести, свинтус! Смеяться над дамой…
Она скинула туфли и аккуратно ступила босиком на нагретые солнцем камни.
Все-таки на сытый желудок жизнь кажется гораздо привлекательнее… Как прекрасен золотисто-багровый диск солнца, опускающийся прямо в воду у горизонта… Какие черные глубокие тени прочертили прибрежные скалы…
Волны с шумом плещутся у ног, разбиваются о высокий, торчащий из воды валун, и тогда брызги взлетают высоко вверх, а отдельные капельки даже попадают Рите в лицо. И это не раздражает, а наоборот, приятно…
Несколько чаек с гортанными криками пронеслись высоко над водой… Одна из них вдруг камнем упала вниз и тут же взмыла, держа в клюве поблескивающую в закатных лучах рыбешку.
Незаметно солнце переместилось вбок и скрылось за горой. И сейчас же длинная темная тень скалы накрыла бухточку и валун, на котором сидела Рита.
Сразу стало зябко и неуютно. Рита вспомнила, как внезапно обрушивается на землю южная ночь… Раз — и полная мгла… Это вам не московские летние вечера, тянущиеся до полуночи…
Она оглянулась. Так и есть: ущелье ощетинилось черной пастью, и шепчется, покачивается на ветру пугающая чернота кустов…
Она подхватила платье и поспешила обратно. Мелкие острые камешки больно кололи нежные ступни, привыкшие к домашнему персидскому ковру… Наконец-то травка… Ан, нет, рано обрадовалась… проклятые сосны натрясли повсюду свои иголки…
Немытая посуда так к стоит у очага вместе с закопченным котелком…
Георгий застилал в палатке спальник, тщательно утрамбовывал игольное ложе, расправлял походную подушечку-думку…
На Ритиных глазах он влез внутрь, повозился там и устроился, очень довольный собой и своим сооружением.
Рита постучала носком зажатой в руке туфли по металлическому шесту палатки.
— Эй! Ты что, спать собрался?!
— М-г-м… — бормотнул он.
Она откинула полог палатки.
Действительно, улегся… Да еще напялил толстый шерстяной свитер и теплые спортивные штаны. Один спальник внизу, а в другой укутывается…
— Не замерзнешь? — она издевательски фыркнула.
— Не знаю, — весьма серьезно ответил Георгий. — Не думаю… Но за заботу спасибо…
— Ну-ка, вставай!
Она затрясла жердь изо всей силы. Еще секунда — и палатка рухнула бы.
— Вези меня обратно! Слышишь?! Ты! Скотина! Вставай!
Он пружинисто подскочил, оторвал ее пальцы от шеста и почти вытолкнул из палатки наружу.
— Езжай сама, если хочешь!
— Ах, так?! Ключи!
Рита подбоченилась и протянула руку. Он вынул из кармана ключи, бросил ей в ладонь и снова улегся, со всех сторон подоткнув спальник.
Ну и черт с тобой! Оставайся!
Рита бросилась к джипу, завела мотор, развернулась на узкой поляне, едва не смяв его палатку…
И тут внезапно стало темно. Солнце окончательно утонуло в море. Непроглядная, густая тьма, словно землю накрыли толстым черным одеялом…
Узкое ущелье с низко свисающими ветками прямо перед ней… Только как набраться смелости въехать в него?
Рита включила фары. Но от этого предстоящая дорога стала еще страшнее. Тьма будто сгустилась, уплотнилась физически вокруг тонкого лучика света… Теперь по обе стороны световой дорожки Рите чудились чьи-то вздохи, настороженные крадущиеся шаги…
Кто-то смотрит на нее из этой тьмы… Кто-то таится за кустами…
Ладно… Уедет завтра… Вот только развиднеется… А пока…
Рита выключила фары, защелкнула изнутри все двери и улеглась на передних сиденьях, укрывшись тонким мохнатым ковриком.
Глава 3
НОЧНЫЕ СТРАХИ
Что шуршит? Что шумит? Кто там топает, словно стадо слонов?
Это безлюдное тишайшее местечко вдруг ожило с наступлением ночи. Словно выползли из нор все гады земные, вышли из берлог на охоту хищники…
Даже в воздухе громкий шелест громадных крыльев. Низко-низко… чиркнув по крыше джипа, пролетела мимо какая-то тварь и глухо заухала в глубине ущелья.
— Ух-ха-ха! Ух!
Усни тут попробуй под такой аккомпанемент…
Рита сжалась в клубочек, подтянула коленки к подбородку. Тонкая подстилочка не согревала нисколечко… А может, это от страха ее так колотит?
Глупости! Чего бояться в закрытой наглухо машине? Массивная громадина джипа сама кого хочешь испугает среди ночи.
Лесные обитатели небось примут его за великана-пришельца и на всякий случай будут огибать провонявшее бензином чудовище…
Вот только пока незаметно, чтоб огибали…
Внизу, прямо под днищем, кто-то ползал, скребся противно, словно хотел прогрызть в толстой стали отверстие и скользнуть в кабину.
Она прислушалась, стукнула каблучком в пол и опять поджала ноги.
Что, если этот «сталеед» уже справился со своей задачей? Сейчас как цапнет за ногу…
Или хуже… Холодные щупальца обовьются вокруг ее тела, все ближе и ближе подбираясь к шее… И сдавят горло тугим, удушливым скользким узлом…
