— Тогда вызывай провокатора на дуэль.
— Только по решению Исполкома.
— Готовь его.
Забрав подписанные документы, Ман вежливо разминулся в дверях с Проминским. Леонид первым делом угостил горстью отменно поджаренных семечек. Затем флегматично поинтересовался:
— Ну, как себя чувствуешь под штыками десантов? Гнетёт жутко унизительное прозябание или уже смирился?
— В такой круговерти всё как-то некогда ощутить его... Вдобавок вокруг одни русские лица... Разве наш чудесный народ позволит вешать нос? Ради него я готов хоть на дыбу. Если это называется смирением...
— Это называется прозрением, — согласился Леонид и, добавив ещё горсть семечек, ласково обнял Костю за плечи. — Молодчина! Пусть других берут на испуг. Уж если мы открыто сражались против царизма, сопротивлялись ему в казематах, — чего ради паниковать сейчас? История не простит нам пошлого малодушия.
— Что там история... Люди! Ты сам видел их глаза и лица, убедился в решимости отстоять сокровенное. И это вполне реально. Возьми ту же Германию. Конечно, грех восхищаться кровным врагом. Это непатриотично... — смущённо замялся Костя.
— Ну-ну, я не страдаю зашоренностью Мана. Развивай полезную мысль.
— Но грех и не видеть, как она почти четыре года в полной блокаде противостоит всей Антанте да ещё нашла вон какие силы для наступления у нас. Разве это не пример стойкости?
— Правильно... Блестящий пример, который обязывает нас так же умело мобилизоваться против вездесущей Антанты, чтобы тоже четыре года не сумела продвинуться дальше Второй речки.
— А ещё лучше — поскорей вообще исчезла отсюда.
— Знамо дело...
— Председатель, пора докладывать Москве, что мы свершили, — напомнил вошедший Пётр.
Костя насупился. Леонид взял под козырёк, навытяжку отрапортовав:
— Во-первых, объявили Приморье независимым от Москвы! Во-вторых, на этом основании решили больше ни перед кем не отчитываться! В-третьих, комиссар Уссурийской дороги Кушнарёв тоже объявил себя автономным от Исполкома и начисто игнорирует все приказы по добыче вагонов!
Положение впрямь было пропащим. С грехом пополам удалось наскрести по тупикам всего десяток вагонов. Отправлять подобный состав — смешно. Ждать, когда мастерские добавят следующие вагоны, — терять золотое время. Что тут бодро доложишь столице? И Костя сказал:
— Давай загружаться патронами. Хоть их отправим в Хабаровск.
— Э-э, пусть Краснощеков сперва припасёт нам столько же порожняка, — возразил Пётр.
— Светлая мысль. Договаривайся. Для верности пусть Иосиф проводит состав и сам получит замену.
— Вот и осветили тупик... — улыбнулся Пётр. Лишь полный чудак откажется менять пустые вагоны на загруженные дармовыми патронами. Но Кушнарёв уже в Хабаровске легко убедил председателя Дальсовнаркома Краснощекова удвоить состав. Следующие поездки сулили ослепительную перспективу. Чтобы не сглазить, Костя пока утаил это от Москвы.
Глава XVI
Наконец неотразимые доводы Петра убедили Совнарком не спешить с отступлением. Следующая телеграмма Ленина строжайше приказала держаться до полной разгрузки порта. Для чего сюда направлялась комиссия с чрезвычайными полномочиями. Этому обрадовались все, кроме Мана, который фыркнул:
— Х-ха, будто специальная комиссия спасёт нас... Лучше бы вернули наши пушки, чтоб пустить на дно всю эскадру вместе с остальными десантами! Уж тогда чёртовы союзники наверняка больше не рыпнулись бы в город!
Прав был смелый бородач, выразив общие чаяния. Лишь в порыве запамятовал, что у Курил стояла ударная эскадра адмирала Като, а Тихоокеанский флот Америки насчитывал девятьсот сорок вымпелов. Как могла противостоять подобной армаде всего дюжина даже самых дальнобойных орудий, оставленных Корниловым немцам при доблестной сдаче Риги...
Накануне мая в город прибыл первый эшелон чехословаков. Бывшие военнопленные царского правительства ныне возвращались домой. Бесконечно счастливые, что могут покинуть опостылевшие теплушки, они рассыпались по Владивостоку, жадно осматривая прежде неведомый край земли. Небритые, косматые, руки в карманах, чехословаки походили на солдат лишь защитной формой. На своих командиров не обращали внимания, целиком сосредоточив его на встречных девушках, женщинах. Некоторые уже были навеселе и лихо запевали каждый своё. Хоть это расхристанное воинство именовалось дивизией легендарного Яна Гуса, оно настораживало. Костя поинтересовался у Проминского:
— Что тебе известно о лихих гуситах?
— Пока только то, что не имеют оружия. Однако даже без оного героически овладели всеми борделями. Штурм прошёл по всем правилам военного искусства. Захваченные с поличным да к тому же отвыкшие сопротивляться, английские и японские десантники с позором отступили без штанов. Ещё припомнил рассказы офицерья нашей камеры в централе о знаменитом Брусиловском прорыве, который отчасти удался потому, что чехословаки под музыку духовых оркестров сдавались в плен целыми полками.
Остальное рассказал Вацлав Гирса, председатель Чехословацкого Национального Совета в России, приехавший на машине французского консула Рено. Высокий, сухощавый, в новой офицерской форме без единого знака отличия, он походил на Ленлопа. Правда, тут же скрасил неприятное впечатление искренним признанием:
— Я — тоже социалист... Очень рад пожать руку брата. Ведь наш корпус в основном состоит из рабочих. Да, рабочих-революционеров. Может, это звучит нескромно, однако мы, чехословаки, всегда были истинно революционной нацией. Первой в Европе. Да, так... Потому что мы уже триста лет воюем за свободу, равенство и братство. Час нашей победы тоже близко — скоро будем свободны от власти всех императоров!
— Удачи вам! — искренне пожелал Костя, дивясь, как Гирса непривычно членил на слоги, сжимал или растягивал русские слова.
— Спасибо, товарищ Суханов, — Гирса церемонно приложил руку к сердцу. — Очень спасибо...
— Да, что ж мы... Пожалуйста, садитесь. Как доехали?
— О-о, велика ваша Россия! Едешь... едешь... Даже устали. А ещё сколько ехать во Францию...
— На чём?
— Она обещала дать пароходы.
— Что-то их незаметно за эскадрой союзников.
— Будут... Просто мы немного торопились. Ну, нас можно понять...
Странно, почему они, так спеша домой, не воспользовались более кратким путём через Петроград, Мурманск или Одессу, а предпочли колесить вокруг света. Костя уточнил:
— Простите, сколько вас едет?
— Всего в корпусе около шестьдесят тысяч, но первой сюда прибывает дивизия имени нашего прославленного героя Яна Гуса.
— Видите ли, если ждать пароходы в эшелонах, мы забьём все пути. Кроме того, порт завален грузами для России, а вывозить их практически не на чем. Поэтому срывается задание Владимира Ильича Ленина,
