– А ты кто ж таков? – плотник выпрямился и, осматривая незнакомца, вытер лицо рукавом. – Отстал, что ли? Или с вестью какой догоняешь?
– Отстал, как есть отстал, – с готовностью объявил Илья, краем глаза заметив старичка с куцей бороденкой, что посматривал на них из-за соседнего тына. – Мне без них никак нельзя, у меня у самого тут мешки.
Илья при этих словах понизил голос и многозначительно тряхнул своими кожаными мешочками, которые громко звякнули стеклом, как будто в них и правда было золото да украшения драгоценные.
Плотник покачал головой:
– Ты бы не ездил, человече, этой дорогой. Али дождался бы другого обоза, что тоже с ратниками идет для охраны. Пошаливают на дороге в Чернигов. Бывает, и убивают.
– Что же, так и грабят? – удивился Илья. – А что же разбойников не переловят, если они в известном месте путников лишают добра и жизни?
– Так поди сыщи их по лесам. Они то тут, то там. Может, и спокойно сегодня проедешь, а может, там твои косточки и останутся. Кто знает!
– А нельзя ли мне у вас мужичков нанять, что посильнее будут. Я заплачу хорошо, – Илья снова многозначительно тряхнул кожаными сумами, перекинутыми через седло.
– Не знаю. Да не пойдет никто. Работы много у всех в эту пору.
В этом селе Илья останавливался трижды то в одном, то в другом месте, разговаривал с людьми, предлагая провести его через опасные леса. Никто не соглашался, а кое-кто и просто посмеивался, глядя на чудаковатого детину. Силушкой бог не обидел, а вот разума лишил, это уж точно.
Посмотрев на солнце, Илья, наконец, решил, что довольно разговоры разговаривать. Все утро с самого рассвета он по деревням ездил да сумами своими тряс, расспрашивая про богатый обоз, что шел из Киева в Чернигов по этой дороге. Да о себе рассказывал, что отстал, мол, от своих спутников.
Солнце перевалило далеко за полдень, когда Илья проехал густой лес, потом спустился к речушке, перебрался на другую сторону через колючий кустарник. Ехал он шумно, цепляясь ножнами за кусты, шелестя по веткам копьем. В низинках, где эхо было посильнее, громко покашливал да на Бурку покрикивал. Но разбойнички что-то не спешили нападать. Может, никто им не рассказал про чудака с золотом в мешках? Или он не той дорогой поехал?
Нет, Илья снова и снова успокаивал себя и приговаривал, дескать, не надо торопиться. Всему свое время. Если есть в этих лесах разбойнички, они потому до сих пор и грабят, что грабят с умом, не кидаются на первого встречного. Все узнают, сто раз подумают, место хорошее выберут.
С шумом поднялась хищная лесная птица и понеслась с криком под кронами деревьев. Илья с удовольствием улыбнулся. А вон впереди в березняке сорока как взбесилась. Носится между деревьями, с ветки на ветку перелетает и трещит, трещит. Птица – надежный сторож, если знаешь их повадки, они тебе о многом могут рассказать. Если пичуга над землей мечется, она птенца из гнезда выронила. Если по траве скачет, взлетает и снова в траву падает, знать, куницу или хоря от гнезда уводит. А когда вот так между деревьев да в кроне мечется сорока, это она всем другим знак подает, что очень опасный гость в лесную глушь забрел. И хищная птица далеко улетает, потому что не соперник она человеку, знает она его.
Там впереди Илью ждал человек. Тут уж не обманешься. «Хорошо затаился», – одобрил Илья. Из-под ветра встал, запаха конского пота и железа я не почувствую, а он меня издали почует. И среди ветвей его не видно. Не впервой ему прятаться, знает, как лучше от глаз таиться. «Да только и мы не лыком шиты, – усмехнулся про себя Илья. – Ты умен, да и я не вечор родился. На ровном месте меня ждешь, где вдоль наезженной дорожки заросли кустарника да подрост березовый погуще? А справа вон балочка проходит, оттуда влагой тянет, значит, ручеек там течет, папоротником все поросло. А в папоротнике можно не один десяток вооруженных воев спрятать».
Илья подсунул ножны под левую ногу, чтобы не мотались на ходу и не задевали кусты. Палицу он положил поперек седла перед собой, а копье вытянул вперед на своем правом бедре так, чтобы наконечник был возле уха Бурки. И рукой взялся за древко подальше назад. Едет и едет себе воин конный, ну отведена рука правая чуть назад. Устал, отдыхает, о круп коня оперся.
Подтянув повод, чтобы тот не цеплялся за ветки и кусты, Илья направил коня левее того места, где мог стоять враг. Теперь конь шел не по укатанной колее, а по мягкой траве, усыпанной палыми и перегнившими за многие годы листьями. Стука копыт почти не было слышно. Да и Бурка насторожился, напряженно поводил ушами и втягивал носом воздух.
Илья остановил коня и осмотрелся. Зеленый зипун человека на гнедом коне почти сливался с листвой. Суконная шапка, отороченная мехом с бисером. Человек выглядел не разбойником с большой дороги, а вполне мог сойти за боярина или торгового человека. Вон и сапоги у него непростые, и из-под зипуна кольчуга виднеется.
Илья не успел рассмотреть встречного до конца. Тот сидел, прислушиваясь, и вдруг резко повернул голову и увидел Илью. Теперь можно не скрываться.
– Случилось чего, человече, али потерял что? – громко спросил Илья, прислушиваясь, есть ли в этом месте эхо, поможет ли оно ему понять, сколько людишек при этом всаднике.
– А ты, путник, чего по кустам прячешься? – с вызовом спросил незнакомец. – Дорога вон где идет, а ты по кустам одежку рвешь да копыта коню о камни сбиваешь. Коли заблудился, так выезжай сюда, я тебе помогу советом и словом напутственным.
Илья не двинулся с места, продолжая прислушиваться и приглядываться. Пока не знаешь, сколько против тебя врагов, лучше не торопиться и не бросаться в бой очертя голову.
И тут он услышал соловьиную трель. И сразу вспомнилось, птичье пение он слышал уже давно, но вот соловей подал голос впервые. Вмиг лес зашевелился, как будто наполнился тревогой. Совсем рядом раздался конский топот. Где-то слева и сзади невидимые всадники, скрывающиеся пока за стволами и ветвями деревьев, давали шпоры коням, а справа, где виднелся одинокий всадник в зеленом зипуне, по склону овражка кто-то с пыхтением и шуршанием взбирался наверх.
«Они меня к овражку хотят прижать, – понял Илья. – Если я сейчас попытаюсь ускакать, то меня будут загонять к овражку, а там или сети набросят, или коню ноги перебьют и повалят».
В лесу с копьем не развернешься, Илья готовился использовать его один раз, но с пользой. Он понимал, что много врагов у него не будет. Только им привычно в лесу, чай не первый год здесь разбойничают. «Ну, ничего, – подумал Илья, – и я в лесах бывал и гонял вашего брата под Муромом».
Как ему в одиночку расправиться с целой ватагой разбойников, Илья уже придумал. Узкую протоптанную конями тропку он заприметил заранее. Так в лесу не бывает, чтобы конями тропку протоптали, а потом она кончилась. Нет, она рано или поздно куда-нибудь да выведет. А ему далеко и не надо. Лишь бы увязались конные за ним в погоню. Главное, дорогу себе на эту тропку расчистить.
Топот копыт все ближе, храп коней все слышнее. А вожак посвистывает и к Илье больше не обращается. Вот так у них это все здесь делается? «Ну-ну», – ухмыльнулся Илья в бороду и сжал покрепче копье, приготовленное для броска. Еще двое всадников появились как раз с той тропки, которую для себя приметил Илья. Оба в распахнутых одеждах, шапки лихо заломлены на одно ухо, усищи развеваются по ветру.
