– Был такой уговор, – угрюмо ответил Роман, надевая шлем.
Разговаривать было больше не о чем. Сбегая по помосту, он быстро отдавал приказы своим сотникам. Сейчас самое главное – разойтись миром с Олеговой дружиной. И коли Владимир намерен сдержать слово, то сначала его дружине выйти из города, а уж потом как черниговцы решили, пусть Олег входит. Увидев Алексу Всеславича, Войтишич остановил его и отвел в сторону.
– Ушли, воевода, – заулыбался сотник, – ушли ведь, как и думалось.
– Погоди радоваться. Ты вот что, Алекса, беду я жду, неспокойно мне что-то на сердце.
– Неужто думаешь, степняки вернуться могут, для отвода глаз ушли?
– Не о них сейчас думаю, а о Муромце твоем!
– Понимаю, – кивнул сотник и перестал улыбаться. – Не простит ему князь спора того и сабли в полу, что развела нас с Олеговыми воями.
– Не знаю. Не буду говорить ни за князя, ни за кого другого. Много вокруг Владимира наушников. Он может под горячую руку и послушаться того, кто рядом окажется, кто на Илью зуб точит.
– Да за что ж… – начал было сотник, но Войтишич его остановил.
– Слушай, что говорить буду. Спорить тут не о чем. Собирай своих, будь наготове. Муромца мне пришли. Я ему вручу грамоту в Киев. Пусть отвезет. И выезжает без промедления тот час же, как грамоту от меня получит. И чтобы никому ни слова!
– А что за грамота, воевода? Дело опасное – в такое время по лесам разъезжать. Может, с ним десяток дружинников послать?
– Нет! – отрезал воевода и двинулся к княжескому терему.
– Хоть Чеботка с ним отправлю? – крикнул вслед сотник.
Воевода обернулся и молча покачал головой – нет. Алекса стоял, почесывая затылок. Оно, конечно, воеводе виднее, но все же непонятно. А не отослать ли он Илью хочет от греха подальше, с глаз княжеских долой? Тогда понятно, что никого посылать больше нельзя, а только одного Илью. Не ровен час битва, и каждый воин на счету, а как спросят с Алексы или того же воеводы, куда это ты послал столько своих людей, с каким приказом, с какой грамотой?
Илья приказ воеводы выслушал равнодушно. Надо, значит, надо. Алекса странно смотрел на него, когда Муромец собирался в дорогу. Сотник посоветовал оставить копье и палицу и двигаться налегке. Илья согласился, сунул за пазуху свернутую «телятину»
[12] с посланием в Киев и еще раз посмотрел выжидающе на Алексу.
– Ну, поезжай, Муромец, поторапливайся, – хлопнул его по плечу сотник. – Полторы сотни верст тебе скакать. Постарайся за два дня успеть.
Илья кивнул и прыгнул в седло. Говорить было не о чем. И воевода Роман промолчал, отводя глаза, и Алекса тоже под ноги смотрит. Как будто оба что-то постыдное сделали. И торопят оба. До Киева, если отдых коню давать четырежды за светлое время, на третий день и доскачешь. А Бурка – конь сильный, если рысь с галопом и шагом чередовать, так завтра к утру можно к Днепру выехать. А надо ли так торопиться? Илья вздохнул, покачал головой и направил Бурку к воротам. Дружинники поднимали руки, провожая друга, вон махнул и Чеботок.
Бурка бежал резво, как будто радовался просторам и безмятежному одиночеству. Ни шума, ни громкоголосого люда, ни конского ржания. Хорошо пахло зеленью после ночного дождя, над головой заливался жаворонок, лесная опушка манила прохладой и звоном ручейка с ледяной водой. Конь раздувал ноздри и нетерпеливо дергал шеей, призывая хозяина свернуть в лесок на запах ключевой воды.
– Ну-ну, – добродушно похлопал Бурку по шее Илья. – Баловство это. Только ведь поил тебя. Знаю, застоялся, порезвиться тебе хочется. Да что с тобой поделаешь.
Не пришлось даже дергать повод, конь, почувствовав согласие хозяина, сам свернул к лесной опушке. Сочная трава под тенистыми кронами манила Бурку, он несколько раз порывался опустить голову, но Илья не позволял. Конь поглядывал искоса на Муромца, как будто даже понимающе, тряс густой гривой, позвякивал пряжками уздечки.
Илья вздохнул. Он наслаждался спокойствием, дорогой на верном коне, тем, что находится при важном деле, что он, наконец, на службе у киевского князя, что он землю русскую обороняет. Но жгучее ощущение тревоги не покидало его весь день.
Отъехав вглубь леса, Илья не видел, как по его следам проскакали пятеро всадников, одетых кто как. Кто – в кольчугу на кожаном подкольчужнике, кто – в старый изрубленный бахтерец, в котором не хватало железных пластин, а кто – в стеганый набивняк. И оружие у них было разное. Кто с мечом, кто с саблей, кто с секирой на длинной рукояти.
Проскакав мимо того места, где Илья свернул в лес, всадники заметались, ища в траве следы конских подков.
Илья не видел погони, но Бурка почувствовал поблизости чужих коней и стал тянуть шею. Верный конь не ржал, знал, что нельзя: могут услышать враги. Но всем своим видом показывал, что они в лесу не одни.
– Ты что? – Илья натянул повод и потрепал коня по шее. – Али учуял кого?
Теперь Муромец и сам закрутил головой, прислушиваясь и всматриваясь в заросли. Перетянув щит со спины, он продел руку в ременные петли. Натянув ратные рукавицы, медленно, чтобы не шуметь, вынул саблю из ножен. Бурка как будто понял мысли хозяина – пошел ровным шагом, поводя чуткими ушами.
«Случайные путники, – думал Илья, – или ратники какие мимо идут? Не пешие, Бурка коней учуял. Свои или Олеговы? А если это половцы возвращаются? Или какой отряд хана Итларя? Эти сейчас злые, им разбойничать не дали. Хорошо, что я с видного места съехал. В лесу поспокойнее, тут без шума не подкрадешься, особенно если оконь. Да и пешему запросто под ногу ветка сухая попадет или камень хрустнет под каблуком. Или железом о ветки заденешь».
Решив переждать у ручья, Илья спешился. Пусть Бурка напьется да остынет немного. Видно будет, правда кто вокруг бродит или мимо прошел. Умывшись ключевой водой, Илья стал слушать лес. Бурка пил из ручья, трогая воду мягкими губами, его уши поворачивались то в одну, то в другую сторону. Конь – хороший сторож, он услышит то, чего человеку не дано. Спокойно себя ведет, значит, на конях никто не приближается. Да и пешего Бурка услышит загодя, не даст подойти незаметно.
Шло время. Все было спокойно. Илья все чаще поглядывал на небо, что виднелось между кронами деревьев. Солнце клонилось к горизонту. Надо бы сегодня проскакать еще несколько десятков верст. Если так по лесам от каждого шороха прятаться, можно в Киев добраться позже самого князя Владимира. Хорош гонец! А вдруг и правда в грамоте что-то важное?
Илья снова взобрался в седло. Но не проехал он и нескольких шагов по каменистому руслу, как Бурка вдруг захромал.
– Это что за напасть? – проворчал Муромец, останавливая коня и спрыгивая на землю.
