— Надеюсь, не такое, от которого я забеременела. — Она слабо улыбнулась.
Если она в состоянии шутить, еще не все потеряно.
— Ты больше не можешь там оставаться, Брук. Это вредно и тебе, и ребенку. Гас дал мне ночлег на ранчо, но, честно говоря, мне там не совсем удобно. Я посмотрел несколько новых домов в восточной части города, они неплохие. Что, если мы поедем туда прямо сейчас и подпишем договор аренды на двенадцать месяцев?
Ее глаза округлились.
— Мы будем жить вместе?
— Ты же сделала мне предложение. Это логично.
Ее лицо порозовело.
— Прости, что так усложнила твою жизнь.
— Прекрати. И расслабься. Стресс вреден для здоровья беременной женщины.
Полчаса спустя Брук медленно и неглубоко вдыхала, пытаясь убедиться, что ее не стошнит. После побега с неудачного завтрака с родителями они с Остином заехали в ресторан быстрого питания.
Сидя в машине на стоянке, они поглощали вкусную еду, почти не разговаривая. Царила комфортная тишина. Остин не давил на нее, не задавал вопросов.
Наконец он закончил еду и скомкал упаковку.
— Как поживает твой желудок?
— Так себе.
— Я не могу читать твои мысли, дорогая. О чем ты думаешь?
Она поморщилась.
— Честно? Если мы будем жить вместе, по городу пойдут сплетни.
— Ну и что?
— Я не могу позволить себе снять квартиру. У меня нет денег, Остин. И даже если мы поженимся сегодня, процесс принятия наследства в судебном порядке займет много времени.
— Не бери в голову. Целых шесть лет я жил очень экономно, у меня в банке есть деньги, достаточные для тебя, меня и ребенка.
— Я так хотела быть независимой. А это шаг назад.
— Нисколько. Нашему ребенку нужен дом.
— Я хочу определенности. Ты предлагаешь сожительство или брак?
Его лицо внезапно замкнулось.
— Я предлагаю партнерство между двумя взрослыми людьми. Я думал об этом еще до того, как мы узнали о беременности. Сейчас брак имеет смысл. После того как подрастет ребенок, а ты физически, эмоционально и финансово сможешь жить самостоятельно, мы пересмотрим наше соглашение.
— Ты имеешь в виду развод.
— Да. — Он поморщился. — Но даже если мы расстанемся, я всегда останусь частью твоей жизни. Из‑за ребенка.
Так все четко и разумно. Только ей почему‑то показалось, что от этих умных речей поблекли краски и день стал менее солнечным.
— Чем ты займешься, когда закончишь проект для клуба?
— Мэтт Галлоуэй говорил со мной о строительстве дома. Это работа примерно на год. Что будет дальше — не знаю. Возможно, останусь в Ройале из‑за ребенка. Не могу представить, каково это — подолгу не видеть дочь или сына.
А как же она? Ей хотелось, чтобы он сказал, как тяжело было бы ему расстаться с ней. Брук улыбнулась через силу.
— Хорошо, Ковбой. Давай посмотрим квартиры.
Спустя час они уже осмотрели четыре кондоминиума. У четвертого по счету были удивительно солнечные комнаты, окна которых выходили на пруд с плакучими ивами. Задний двор был маленьким, зато огороженным забором, что идеально подходило для малыша.
Агент вышла, чтобы дать им поговорить.
Остин положил руку на ее ладонь.
— Тебе здесь нравится, не так ли? Я вижу это по твоему лицу.
Брук с иронией посмотрела на него.
— Нравится. Но мне кажется, это дорого.
— Я говорил тебе, деньги — не проблема.
Она запаниковала.
— Я обязательно тебе верну. Половину. Как только получу наследство.
— В этом нет необходимости.
— Таковы мои условия.
Похоже, ее слова прозвучали грубо и неблагодарно. Однако ей нужно хотя бы притвориться, что она контролирует ситуацию.
— Значит, мы поженимся, — уточнил он с дерзким выражением лица, словно говоря: возьми меня или уходи.
— Ты не должен этого делать, Остин.
— Ты обещала мне домашнюю еду и горячий секс.
Он дразнит ее. Внезапно Брук захотелось плакать. Поиски дома, рождение ребенка — это священное в жизни мужчины и женщины, которые хотят быть вместе навсегда. А они с Остином будто издеваются над институтом брака.
— Мне нужно в туалет, — бросила она.
Запершись в ванной, Брук уселась на крышку унитаза, и слезы покатились у нее из глаз. Это продолжалось минуты три, однако этого оказалось достаточно, чтобы глаза опухли. Она умылась. В зеркале на нее смотрела измученная и напуганная женщина. Бедному Остину незачем видеть, что она так переживает. Она поправила макияж, открыла дверь ванной и отправилась на поиски своего ковбоя.
Остин и привлекательная женщина‑риелтор беседовали на крыльце.
— Все хорошо? У меня в машине есть питьевая вода. — Женщина бросила на Брук пытливый взгляд.
— Я в порядке, — кивнула Брук.
— Ну, что скажешь? — спросил Остин.
— Мне очень нравится. А стоит ли нам так торопиться?
Он приподнял бровь.
— Ты беременна. Часики тикают. Тебе нужен этот брак. В любом случае я рад сюда переехать. Представляю, как мы будем использовать это большое джакузи.
И она тоже. Даже дрожь пронзила от желания. Брук облизнула губы.
— Не думаю, что беременным женщинам можно пользоваться гидромассажными ваннами.
— Тогда будем импровизировать в душе.
Страсть в его взгляде так заразительна.
Пока Остин выписывал чек за первый и последний месяц аренды, Брук осматривалась. Неужели она будет здесь жить? Верится с трудом. Каждый вечер возвращаться домой и делить постель с Остином Брэдшоу.
В ее голове возникали чудесные картины семейного быта. Они будут заниматься любовью, ужинать при свечах, смотреть вдвоем фильмы, ставя их на паузу, чтобы насладиться друг другом.
Однако в одно ослепительное мгновение она осознала невозможность воплощения своих мечтаний. Она выходит замуж, чтобы получить доступ к наследству, основать школу искусств для детей, чтобы ее ребенок родился в полной семье, а она сама, в конце концов, могла стать свободной и самодостаточной личностью. Но какой ценой? Жизнь с Остином закончится ее разбитым сердцем.
Она уже почти влюблена в него. Единственный выход — держаться от него подальше — уже упущен. Она собирается сделать прямо противоположное.
— В восемь утра в понедельник я заберу ключи и перееду сюда в тот же день, — заявил Остин.
— А я?
