Ночью Остин спал один. Точнее, лежал, положив руки под голову, и старался не думать о том, что Брук спит всего в нескольких футах от него, дальше по коридору.
Возбуждение охватывало его всякий раз, когда он представлял, как ее мягкое тело прижимается к нему, пахнут ее волосы. Какова на ощупь ее грудь.
Менее чем через сорок восемь часов она станет его женой. В другой ситуации эта мысль испугала Брук. Но она все понимала, отдавала себе отчет в том, что он может ей дать, а чего — нет.
Остин с нетерпением ждал рождения ребенка. Брук станет отличной матерью, хотя сейчас и напугана. И он сам тоже чувствовал себя не совсем уверенно. Что он знает о воспитании детей?
Брук пробуждает в нем чувства, которые, он был уверен, никогда не испытает снова. Привязанность. Тепло. Потребность защитить.
Его разозлило, что ей удалось избежать встречи с ним на следующее утро. Он был вынужден отправиться в аэропорт, так и не увидев ее. Завтра они должны пожениться. Но почему‑то эта перспектива стала казаться ему все менее и менее вероятной.
Похороны были тяжелыми и печальными. Но теперь его горе было другим. Оно всегда будет частью его прошлого, но это больше не жгучая боль. Осознав перемену, Остин испытал сначала тупой шок, потом тихую благодарность.
Наконец похороны и сопутствующие им мероприятия закончились. Из‑за пробок он опоздал на самолет и вынужден был взять билет на более поздний рейс.
Когда он подъехал к своему новому дому, тот был погружен в темноту. Одиннадцать ночи, Брук, должно быть, уже спит.
Остин тихо подошел к ее комнате, но, должно быть, она все‑таки его услышала.
— Остин? Извини. Я ждала тебя. Видимо, задремала.
— Не хотел тебя будить.
— Все нормально. Как прошли похороны?
— Более‑менее. Встретил много старых друзей.
— А твоя свекровь?
— Думаю, с ней все будет хорошо. Ее сестра, тоже вдова, переедет к ней.
На несколько секунд установилась тишина. Затем Брук протянула руку.
— Ты, должно быть, устал и замерз. Ложись со мной в постель.
Он обнял ее сзади. Его мир так неустойчив. Брук — его якорь.
— Давай спать, дорогая. Уже поздно.
— Но ты…
Да, у него эрекция, которую невозможно было спрятать.
— Не имеет значения, — отозвался он.
Всю ночь он то засыпал, то вновь просыпался. Будто боялся потерять бдительность. Он был почти уверен, что она сбежала, пока его не было в городе. До тех пор пока у нее не появится кольцо на пальце, он ни в чем не уверен.
Наконец усталость взяла свое. Когда Остин проснулся в следующий раз, уже занимался рассвет. Брук легла сверху и лениво целовала его, покусывая нижнюю губу, пока он не застонал вслух.
Он был слишком возбужден, чтобы нежничать. Схватив за ягодицы, он притянул ее к себе и резким толчком вошел в нее.
Брук откинулась назад. Застонала. Остин почувствовал пульсацию мышц влагалища и совершал толчки все глубже и глубже, как бы утверждая свою власть над ней, делая своей.
Потом они уснули и проснулись, когда ярко светило солнце. Брук сонно потянулась, как кошечка, и зарылась лицом ему в бок.
— Не хочу вставать, — пробормотала она.
— Сегодня твоя свадьба, дорогая.
Ему нужно было что‑то сказать, что‑то сделать. Но он не мог. Казалось, будто у его ног разверзлась пропасть.
Он притворялся веселым.
— Как скоро ты будешь готова?
Брук перекатилась на спину, выражение ее лица трудно было прочитать. Похоже, она скорее смирилась, чем была рада.
— Примерно через полчаса.
— Звучит неплохо.
Он побрился и оделся на автомате. Надел новый костюм, белую рубашку и синий галстук. Немного успокоился. На Дженни он женился в смокинге. Это не то же самое.
Флорист доставил букет как раз вовремя. Остин выписал чек и дал чаевые.
Одра будет встречать их в Джоплине, даже купила небольшой свадебный торт.
Остин совершенно не готов увидеть Брук, одетой как невеста. Ему вдруг стало больно, у него перехватило дыхание.
Ее светлые волосы были уложены в причудливую прическу. Легкий макияж подчеркивал серые глаза. Мягкие губы она подкрасила малиновым блеском. Платье, которое она выбрала, сидело на ней идеально. Плечи обнажены, шелк цвета слоновой кости подчеркивает стройную фигуру. Юбка совсем узкая, не скрывает ноги. Те самые ноги, которые обвивались вокруг него и возносили на небеса. Туфли цвета слоновой кости на высоких каблуках.
Остин попытался проглотить ком в горле.
— Ты выглядишь потрясающе.
Ее улыбка была скорее осторожной, чем сияющей.
— По крайней мере, платье пока еще впору.
Остин ненавидел неестественные разговоры.
Брук защищалась. Ведь это он настоял на браке без любви, поэтому его невеста и делает все возможное, чтобы соблюдать это требование.
Его собственная измученная психика создала этот кошмар.
Брук потянулась за сумочкой.
— Мы должны идти. Алексис будет ждать.
Алексис предложила встретиться в Джоплине, однако Брук настояла, чтобы подруга поехала с ними. Остин не идиот и прекрасно понял, что невеста не хочет оставаться с ним наедине даже в машине.
Ноябрь принес с собой серое небо и ледяной дождь. Остин пытался запереть входную дверь, но ключ все не поддавался.
— Я уже замерзла, подожду в машине, — предложила Брук, ежась от холода.
Дальше все происходило как в замедленной съемке. Она поскользнулась на верхней ступеньке в своих туфлях на высоких каблуках и покатилась вниз по лестнице, ударившись плечом и головой. Он в ужасе смотрел на нее, не успев подхватить.
Через секунду он уже был рядом и набирал 911.
— Брук. Брук, дорогая.
Ее глаза были закрыты. Большой уродливый синяк расцвел на правой скуле. Кровь сочилась из раны на лице. Остин хотел поднять ее, но знал правила оказания первой помощи. Брук могла повредить позвоночник, и любое движение способно нанести непоправимый вред.
Сняв пальто, он накрыл ее и присел рядом. Глядя ей в лицо, он держал ее за запястье, чувствуя пульс.
— Держись, Брук. Помощь уже в пути. С тобой все будет в порядке.
Экстренная «скорая» Ройала прибыла очень быстро. Остин в бессилии смотрел, как Брук поместили на носилки и поставили капельницу.
— Она беременна, — внезапно выпалил он. — Она беременна.
Женщина‑врач сочувственно ему улыбнулась.
