— Мы хорошо о ней позаботимся, сэр. Вы можете поехать за нами в больницу.
Он кивнул.
Нужно было позвонить Одре и Алексис. Однако он чувствовал, что не сможет разговаривать. А потому послал им сообщение.
Его телефон сразу зазвонил. Он не ответил на вызов. Не мог говорить. Ему было холодно, страшно. Он не может потерять кого‑то снова. Просто не может.
В холле больницы скорой помощи было многолюдно. Когда подошла очередь Остина, он спросил у дежурной медсестры:
— Мою невесту привезли на машине скорой помощи. Брук Гудман.
Женщина обратилась к компьютеру.
— Сейчас ей оказывают помощь.
— Вы можете мне хоть что‑то сказать?
Женщина взглянула на него второй раз, и выражение ее лица смягчилось.
— Простите меня, но пока это все. Пожалуйста, подождите. Как что‑то будет известно, я сразу сообщу.
Глава 16
Брук пошевелилась, попыталась дышать и застонала. Резкая боль пронзила ей грудь.
— Полегче, Бруки. Не так быстро. Я буду держать соломинку. Приоткрой губы, — пробился сквозь шум в ушах женский голос.
Протестовать не было смысла. Струйка прохладной жидкости успокоила ее пересохшее горло.
Почему она здесь? Что с ней случилось?
Несколько мгновений спустя Брук снова погрузилась в сон.
Ее сны не были приятными. В них она боролась. Кричала. И всегда, всегда было больно.
Постепенно туман отступил. Болевые ощущения тоже. Дышать было трудно.
— Алексис, — произнесла она слабым голосом.
— Я здесь, детка. Что ты хочешь?
— Еще воды, пожалуйста.
Алексис пододвинула стул ближе к кровати.
— У тебя сломаны два ребра и запястье. Но все заживет.
Постепенно память фрагментами стала возвращаться. День ее свадьбы. Дождливое утро. Падение с крыльца. Панический вопль Остина. Ее собственный крик. А потом она отключилась.
— Ребенок! — испуганно воскликнула Брук. — Что с ним?
Алексис погладила ей руку.
— Врач говорит, что все нормально. Было небольшое кровотечение, все опасались выкидыша, но все закончилось хорошо. Доктора не могут дать тебе сильных обезболивающих из‑за ребенка, так что придется потерпеть.
Брук медленно повернула голову и оглядела палату.
— Какой сегодня день?
— Четверг. Скоро принесут ужин. Ты вчера не ела из‑за операции. Сегодня утром тебя тошнило. Врачи беспокоятся о твоем весе.
— Где Остин?
Алексис побледнела.
— Ну…
Дверь открылась, и вошла знакомая рыжеволосая женщина. Мягко улыбнулась Брук.
— Мы уже встречались. Я Одра.
— Сестра Остина.
— Да.
— Где он?
Женщины посмотрели друг на друга, потом на Брук.
— Мы точно не знаем. Он сбежал, — смущенно призналась Алексис.
Встревоженная Брук попыталась сесть на кровати.
— Что вы имеете в виду?
— Когда мы с Алексис приехали, Остин был здесь, оставался до конца операции, пока доктор не заверил нас, что с тобой все в порядке. А потом он… — Одра замялась. — Потом он ушел. Никто не знает, где он. Прости, Брук.
Вошла медсестра, чтобы провести необходимые процедуры, после которых Брук снова уснула.
А когда проснулась, инстинктивно поискала Остина глазами. Но в комнате была только Одра. Принесли ужин. Брук немного поела.
— Мой брат не отвечает на звонки. Но пока ты спала, мне передали вот это.
Простой белый конверт с именем Брук.
У нее дрожали руки, пока она открывала его.
«Дорогая Брук! Я перевез мои вещи из квартиры. Хочу, чтобы тебе там было удобно.
Пытаюсь привести мысли в порядок. Если тебе что‑нибудь понадобится, у Одры есть доступ к моим счетам. Свяжусь с тобой, как только смогу.
Остин».
Брук передала письмо Одре.
— Теряюсь в догадках. Что это значит?
Она ощущала боль, растерянность, предательство.
Одра взглянула на листок и поморщилась.
— Я тоже ничего не понимаю. Вчера он был сам на себя не похож. Прости его, Брук. Я так его люблю и хочу, чтобы он был счастлив.
— Во многих песнях и стихах провозглашается, что у человека в жизни может быть только одна великая любовь.
— Это полная чушь. Остин любил Дженни, несомненно. Но с тех пор, как встретил тебя, в нем произошли изменения. Я верю, что это много значит.
— Одного желания мало.
Факты — вещь упрямая. И Остин, и Брук испытывали смешанные чувства по поводу предстоящего брака. Остин был готов помочь Брук получить наследство, но, как только ее отец смягчился, в помощи уже не было смысла.
В конце концов, свадьба не состоялась. И видимо, не состоится уже никогда. Хотя она и понимала, что это к лучшему, однако почему‑то испытывала боль.
На следующее утро Брук убедила Алексис отвезти ее домой, правда, подруга этому вовсе не обрадовалась.
— Поживи у меня, — предложила она. — У нас миллион слуг. Ты будешь выздоравливать в комфортной обстановке. Мне не хочется оставлять тебя одну.
На самом деле Брук больше всего на свете хотелось оказаться в одиночестве. Ей нужно время зализать раны и спланировать дальнейшую жизнь.
— Все будет хорошо, — настаивала она. — Доктор сказал, что я могу ни в чем не ограничивать себя. Покрою чем‑нибудь ступени, чтобы не были такими скользкими. Мне нужно было двигаться осторожно, а я оказалась неловкой, вот и поплатилась.
— Ты очень упряма.
Брук усмехнулась, переоделась в футболку, спортивные штаны и кардиган, привезенные Алексис. Этим вещам суждено было стать основными в ее гардеробе на ближайшие месяцы.
Сейчас они с Алексис ждали медсестру, которая должна была принести документы. Одра вернулась в Джоплин вчера поздно вечером.
Остин был замечен на работе в клубе этим утром, но это единственная информация, которую Брук смогла выведать у подруги.
Она потянула нитку на свитере.
— Где мое свадебное платье? Оно испорчено?
Алексис поморщилась.
— Не буду скрывать, оно было в ужасном состоянии. Кровь. Грязь. Один или два разрыва. Но в химчистке работает просто чудесный мастер. Я отдала ему платье и пообещала пару билетов на благотворительный вечер, если он сможет сотворить магию.
