В раздевалке, когда переодевались, Ирина больно стиснула моё плечо. Я взглянула на неё и, как всегда, не узнала. У неё на всех соревнованиях становится такое лицо: бледное, губы сжаты, и слова она сквозь зубы цедит.
– Ты должна выиграть у Светланы вольные. Ты знаешь: акробатика у тебя сложнее, надо только всё сделать чисто и выразительно…
– А итальянка?
– О ней вообще забудь.
И дальше Ирина стала говорить медленно, с растяжкой, словно вбивая мне в голову каждое слово.
– Ты должна сегодня выиграть. Света берёт трудолюбием, у тебя ещё талант. Разозлись, разозлись как следует! Ты должна оторваться от неё на вольных и удержаться первой на остальных снарядах…
Я пожала плечами: я-то уступать не собираюсь, но Светка – тоже. До встречи на подготовительном сборе в Москве я не видела её больше двух месяцев, она столько сложных вещей за это время разучила – фантастика! Правда, в спортивном интернате тренировки два раза в день, как на сборе, – можно успеть.
Мы начинаем с вольных. Разминка. Все спортсменки нашей команды на ковре. Ирина стоит внизу у помоста и не сводит с меня глаз.
– Давай вторую диагональ! – слышу напряжённый её голос.
Подошёл Павел Васильевич. Он – выводящий тренер, единственный тренер, кому разрешается помогать спортсменкам.
– Подержать?
– Не надо. Я сама.
Зачем меня страховать на чемпионате Европы? Поздно теперь.
Я чистенько отпрыгала свою диагональ. Если сделаю так на выступлении, оценка будет очень высокой. Посмотрела на Светку – они шептались о чём-то с Павлом Васильевичем. Вечно шепчутся, никогда не догадаешься, что они там обсуждают. Светка – человек скрытный, лишнего слова не вытянешь: «да» и «нет» – вот и весь разговор. И вся тренировка молчком. Только пашет и пашет.
Я успела ещё раз пройти все свои акробатические вставки. Первый гонг: конец разминки. Строимся. Светка стоит впереди меня, очень бледная, такая напряжённая, что, кажется, дотронься до неё – зазвенит… Первой выступает наша основная соперница – итальянка. Выступать первой всегда тяжело, ей не позавидуешь. Так и есть: не выдержала напряжения, на первой же диагонали упала. И тут же «развалилась», как у нас говорят. Стала «мазать» одно движение за другим и в конце упражнения опять свалилась. Всё. Теперь Света. Прозвучала её фамилия. Красиво оттягивая носки, она прошла в угол ковра. Вот подняла руку – сигнал готовности. Теперь музыка. Эти вольные я знаю, за прошедшее время она только акробатику усложнила. Но у меня покруче…
Я чувствую своё сердце, оно колотится где-то возле горла. Вольные идут полторы минуты, а кажется – целую вечность. Светка отлично прошла две диагонали, пока у неё идёт всё нормально, отметка должна быть очень высокой. Я взглянула на Павла Васильевича: он весь как-то вытянулся, подался вперёд. И, отвлёкшись на него, я даже не сразу сообразила, что произошло: сильно оттолкнувшись, Светка легко взлетела вверх, сгруппировалась и – закончила вольные фантастически сложным и красивым прыжком! И приземлилась чисто, красиво, взметнув вверх свои длинные руки.
Что тут началось! Сияющая Светка едва успела уйти с ковра и спрыгнуть вниз с помоста, как её окружили наши и чужие спортсменки и тренеры, стали обнимать, тормошить… Ещё бы! Такой прыжок! Первая в мире! Ещё ни одна гимнастка не делала такого прыжка в вольных, да ещё в конце упражнения, когда силы на исходе… Фантастика! Все тискали Светку и поздравляли, только Ирина стояла внизу возле помоста и не сводила с меня глаз. Я прекрасно понимала, что у неё в голове… «Ну и пусть!» – прочитала я в её глазах. «Не расслабляться! Надо выступать так, словно ничего не случилось! Ещё три снаряда впереди».
Моя фамилия гулко разнеслась по всему огромному спортивному комплексу. Твёрдым шагом, вытягивая носки, так же как и Светка, я вышла на ковёр. Мы ещё посмотрим, кто будет первой…
Я отлично выполнила свои вольные. Получила высокую оценку. Но Света меня обогнала прилично. Я, конечно, её обняла и поздравила с таким прекрасным выступлением. После вольных мы оторвались от наших основных соперниц почти на две десятых балла. Теперь мы состязались только друг с другом. Соревнования продолжались. Я обогнала всех на бревне, и прыжок я выполнила лучше, чем Светлана, украинка и чешка тоже остались позади. Теперь между мной и Светой оставался разрыв в несколько сотых балла. Ирина ко мне в паузах не подходила и со мной не разговаривала, только тяжёлым взглядом наблюдала за мной во время выступления, стоя внизу возле помоста.
Впереди оставался последний и решающий снаряд – брусья. Другая команда ещё выступала на вольных, и не закончились упражнения на бревне, и, пока оставалось несколько минут до перехода к очередному снаряду, я постаралась немного расслабиться. И впервые снизу посмотрела в зал. Я всегда смотрю в зал, когда надо расслабиться и отвлечься. Мне это помогает. Зрителей много, Европа всё-таки. Это в нашей стране гимнастику почему-то не любят. Услышав знакомые голоса, я оглянулась. Спиной ко мне у самого помоста стояли Ирина и Павел Васильевич, и я невольно услышала их разговор.
– Поздравляю… – сказала Ирина.
Значит, она не только ко мне не подходила, но и к нему тоже.
– Мне-то, наверно, можно было сказать… Всё втайне… Даже на сборе не показывали этот прыжок…
– Светлана не хотела… Боялись сглазить. Сегодня с семи утра тренировались…
К ним подошла сосредоточенная Светка. Она, видимо, хотела о чём-то спросить своего тренера, но Ирина обняла её, прижала к себе.
– Поздравляю! Ты просто молодчина!
– Спасибо… – буркнула Светлана. Она была очень напряжена.
– Светлана, – подозвал её наш массажист. – Как там твой больной локоть поживает? Иди сюда, я посмотрю…
И он увлёк Светлану в сторону, к своему кейсу, стоявшему на скамейке. Я вспомнила, что на подготовительном сборе Светлана делала какие-то процедуры на локтевой сустав. Надо же! Ни разу не слышала, чтобы она жаловалась.
– Совсем зелёная стала… – произнесла вдруг Ирина. – Круги под глазами…
Я даже вздрогнула от неожиданности. Новости какие… Мои круги, между прочим, не замечает.
– Устала… – согласился Павел Васильевич. – Ничего. Последний снаряд.
– Многовато ты ей навертел… После таких вольных и такая сложная комбинация на брусьях… Не боишься? Как бы не сорвалась… Я Анне соскок упростила. Боюсь, не выдержит.
Интересно, когда это она мне соскок упростила? Даже разговора не было…
Павел Васильевич посмотрел на Ирину долгим внимательным взглядом, подумал, походил туда-сюда вдоль помоста и подозвал Светку. Как всегда, начал что-то спокойно шептать ей на ухо. Она послушно кивнула, и он торопливо пошёл к судьям.
Ирина, наконец, заметила меня.
– Вот ты где…
А где я могла быть? И всё-таки спросила у неё:
– Какой соскок делать?
