Книга Моё собачье дело, страница 6. Автор книги Маргарита Зверева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Моё собачье дело»

Cтраница 6

— Я еще ничего определенного не сказал! — закатил он глаза, отодвинул от себя маму и стряс с ноги Сашку.

Во мне же зародилась столь яркая, полыхающая надежда, что я случайно описалась прямо где стояла. Когда я заметила этот ужас, я готова была добровольно отправиться к ротвейлерам на съедение. Сеструха посмотрела на меня круглыми от удивления и порицания глазами. За то время, которое мы провели в приюте, мы действительно привыкли справлять свою нужду где попало. А попадало практически всегда в вольер. Поначалу нам было дико стыдно перед друг другом и самими собой, но обстоятельства вынуждали плюнуть на всякий этикет. При посетителях же мы по общей договоренности никогда не позволяли себе такого разнузданного поведения. Осуждение моей сестры было полностью оправданно. Чтобы скрыть свой позор, я плотно прижалась задом к мокрой лужице, надеясь на то, что она не растечется уж очень заметно.

Но мои старания оказались тщетными.

— Та-а-ак, — протянул папа, сунув руки в карманы. — А это еще что такое? Они ведь вроде уже не щенки.

— Насрали, что ли? — бодро поинтересовался наконец-таки подоспевший работник приюта и заглянул в наш вольер.

От такого грубого выражения все мое приподнятое настроение мигом испарилось. Думаю, что этот момент вполне мог бы быть самым ужасным в моей жизни. Даже ужаснее того, когда я осознала, что прежний наш хозяин уже больше за нами не вернется (тьфу, снова я про это вспоминаю). Я была уверена, что я сама, совершенно самостоятельно навсегда разрушила все наши надежды на теплый диван перед телевизором.

Но свершилось чудо. Вместо того чтобы презрительно наморщить нос и отправиться восвояси, мама просто пожала плечами под своим дивным платьицем с птичками и сказала:

— Нет, всего лишь описались немного. Думаю, в приюте это неизбежно. Мы хотели бы с ними погулять.

Сеструха явно обиделась на то, что мое преступление приписали заодно и ей, но я не обращала на нее внимания. Теперь-то я точно поняла, что за нами спустился ангел с небес. Правда, не с совсем ангелоподобной свитой, но это были мелочи жизни.

Работник с готовностью смотался за облезлыми приютскими поводками и вручил их маме и Никусе.

— Только когда будете выводить этих, — он ткнул пальцем на нас, — смотрите, не дайте им близко подойти к тем, — он ткнул на соседский вольер с ротвейлерами, которые при виде поводков разбушевались не на шутку. — А то они могут их сквозь прутья ухватить и затащить к себе.

Хотя Сашка стояла и так довольно далеко от пещеры монстров, папа вцепился ей в плечо мертвой хваткой и отвел подальше еще на пару метров, и даже мечтавший об уважении Никуся криво покосился на свой прежний объект вожделения и незаметно прижался к маме. Та уверенно кивнула и, шагнув в наш вольер, приоткрытый работником, лихо прицепила нас на столь желанное ограничение свободы. Моя позорная лужица осталась позади.

Так как дело было довольно ранним утром, на лугах, окружающих наш приют, было крайне мало собак, и я уже понадеялась, что это каким-то образом предотвратит панику, которая зародилась в сеструхиных глазах в тот миг, когда она ступила на волю, как олень на опушку леса. Но не тут-то было. Может, ей просто и не повезло, потому что вести ее дали именно безбашенной Сашке.

— Побеззалии! — резво скомандовала девчушка и, спотыкаясь, помчалась по траве.

Сеструха просеменила за ней буквально несколько шажков и мертвым грузом свалилась на землю. Весила она немного меньше своей маленькой надзирательницы, и той ее было уже не уволочь.

— Эй! Ты сто?! — возмутилась Сашка и рванула поводок. Сеструха только еще плотнее прижалась к земле и нервно обвела глазами малознакомую местность в поисках убежища или какой-то помощи. Помощь подоспела, конечно же, в виде мамы.

— Дай-ка мне ее, — попросила мама Сашку и решительно забрала у нее поводок, невзирая на громкие протесты. Потом она опустилась на корточки и стала что-то нашептывать окаменевшей сеструхе. Заклинания оказались плодотворными, и сеструха нерешительно поднялась на дрожащие лапы.

— Ну эта никуда не годится, — сухо прокомментировал папа. — В конце концов, мы берем собаку для детей, и, если она будет вот так выделываться, они не смогут с ней играть.

— Мы берем собаку не просто для детей, а для того, чтобы спасти несчастное животное, — отрезала мама.

— Да? — искренне удивился папа. — А ротвейлера ты, например, спасти не хочешь?

— Хочу, но обстоятельства не позволяют, — потупила взгляд мама.

Папа поднял руки вверх и закатил глаза.

— Великие вы благодетели! Как вы только терпите меня, грешного?

Я решила, что пора заканчивать этот разговор, пока он не привел к самой настоящей ссоре, которая явно не закончилась бы намерением забрать кого-то из нас домой. Наступило время строить из себя того самого веселого дружбанчика, которого они искали. Я задорно залаяла и стала прыгать, виляя хвостом. Сеструха посмотрела на меня так, будто у меня началось самое настоящее бешенство, но Никусе, который вел меня на поводке, понравилось. Он захохотал в восторге и бросился бежать по полю, растопырив свои ручонки, как крылышки. Я неслась рядом, то и дело подпрыгивая и толкая его в бок. Не подумайте только, что все это было лукаво наиграно, я и в самом деле была крайне рада наконец-таки пошевелить своими заржавевшими костями. Да и этот хохочущий мальчуганчик-воробышек становился мне все более и более симпатичным.

Давно я так ни с кем не играла. Иногда выгуливающие нас волонтеры были очень молоды, но резвиться с нами на полях как-то не хотели. Они только кидали палки, за которыми некоторые псы мчались как обезумевшие, но я предпочитала воздерживаться от такого сомнительного удовольствия.

До приюта я любила играть с сеструхой в охоту. Эту игру придумала я и поэтому право выбирать роль тоже крепко укоренилось за мной. И так уж сложилось, что я за редкими исключениями всегда была охотником, а сеструха жертвой. Как только нас спускали с поводка в каком-то более-менее просторном месте, мы начинали нашу беспощадную гонку. Сеструха носилась хорошо. Очень хорошо. Как маленькая торпеда со сложенными ушами для хорошей обтекаемости ветром. Долгое время мне сложно было признаться в этом перед самой собой, но она была определенно быстрее меня. Когда я наконец-таки осознала это, я начала откровенно мухлевать. За ее спиной я совершенно бессовестно срезала повороты и бросалась ей на шею, в азарте пуская слюни по всему загривку. Сеструха в недоумении валилась на землю и смотрела на меня кротким, уважающим взглядом загрызенного зайца. Это было самое любимое наше времяпровождение, внезапно закончившееся, стоило двери в вольер в первый раз захлопнуться за нами.

Наносившись с Никусей до упаду, я перевела взгляд на оставшуюся у мамы сеструху. Та снова лежала на земле и молча подвергалась истязаниям со стороны малявки Сашки. Не зная, как еще выразить свою захлестывающую за края любовь, Сашка то тянула несчастную сеструху за уши, то с размаху плюхалась ей на спину, то душила ее в объятиях. Папа наблюдал за этим в напряженном негодовании, но терпел, видно, проверяя сеструху на пригодность к жизни с его отпрысками, в то время как мама беззаботно втолковывала ему что-то, размахивая руками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация