Я сделаю это ночью, точнее, ближе к утру. Сяду на велик, доеду до Бруклинского моста и спрыгну с него.
А перед этим посплю последний раз в маминой кровати. Когда мне плохо, она не против, что я сплю у нее, даже несмотря на то что я уже большой. Папа поспит в гостиной. Места на кровати полно, мы вовсе не касаемся друг друга, ничего такого. Просто она рядом на случай, если надо принести теплого молока с хлопьями. Я должен провести с ней последнюю ночь, перед тем как уйти. Поступить иначе просто бессердечно. Папу и сестру я тоже обниму. Никакой прощальной записки не оставлю – кто выдумал этот отстой?
– У меня все хорошо, – говорю я, отпираю дверь и выхожу из ванной.
Родители обнимают меня с двух сторон, и это объятие походит на то, как мы обнимались на той грандиозной вечеринке у Аарона, когда поклялись, что нас ждет блестящее будущее.
– Крэйг, мы любим тебя, – говорит мама.
– Так и есть, – подтверждает отец.
– Угу, – бубню я.
Я рассказывал доктору Минерве про Щупальца и Якоря. А теперь, доктор, новая информация: мои родители стали частью Щупалец, и друзья – тоже. У Щупалец появились Щупальца, и мне ни в жизнь не отрубить их. И вот он, мой Якорь: я убью себя. Эта мысль поддерживала меня весь день: знание, что я способен на это. Что у меня хватит сил и я смогу это сделать.
– Можно сегодня поспать с тобой? – спрашиваю я маму.
– Конечно, сынок.
Папа согласно кивает.
– Тогда пойду лягу.
Я иду к себе в комнату, достаю то, в чем буду спать, а еще выбираю и прячу то, в чем буду умирать. Эти вещи я надену утром и уйду. Мама говорит, что подогреет мне молоко, чтобы лучше спалось. Я иду в комнату сестры. Она еще не спит. Сидит за столом и рисует эскиз кухни.
– Люблю тебя, малышка, – говорю я.
– У тебя все хорошо? – интересуется она.
– Ага.
– Тебя вырвало.
– Ты слышала?
– Ну еще бы не услышать это «буэ-э-хрэ-э-эк-буэ-э-э».
– Да я же воду включал!
– У меня отличный слух. – Она показывает на уши.
– И блевотную пародию ты тоже отлично показала, – говорю я.
– Ага. – Она снова смотрит на зарисовку. – Может, когда вырасту, заделаюсь стендап-комиком и буду изображать эти звуки на сцене.
– Нет, – говорю я, – лучше тебе стать… то есть нет, это как раз мне лучше стать профессиональным блевальщиком, раз уж я в этом так хорош. Я блевал бы на сцене, и люди платили бы за это зрелище.
– Фу, Крэйг, гадость какая!
А по-моему, так вовсе не гадость, а отличная идея. Разве не так начинают художественные перформансы?
– Не отвлекайся, солдат.
– Хорошо, не буду.
– Ты принял решение и следуешь ему, верно?
– Да, сэр.
– Ты в этой комнате, чтобы попрощаться с сестрой, не так ли?
– Так точно, сэр.
– Мне жаль, что так получилось, солдат. Я думал, ты подаешь надежды. Но ты должен делать то, что должен, и иногда ты должен совершить харакири, понимаешь?
– Да, сэр.
Я обнимаю Сару.
– Ты у меня умница, красавица и такая выдумщица – продолжай в том же духе.
– Конечно. – Она внимательно смотрит на меня. – Да что с тобой?
– Все в порядке.
– Нет, не в порядке. Меня не обманешь.
– Завтра я буду в полном порядке.
– Ну ладно. Тебе нравится моя кухня?
Она показывает рисунок: практически готовый проект, есть даже полукруги для обозначения дверей, мойка, холодильник, отделанный четкими, похожими на глаза птицы деталями. Выглядит как на продажу.
– Сара, отлично получилось!
– Спасибо. А ты что собираешься делать?
– Лягу спать пораньше.
– Поправляйся.
Я выхожу из комнаты. Мама уже подогрела молоко и приготовила кровать.
– Тебе лучше?
– Конечно.
– Точно, Крэйг?
– Да точно, точно.
– Ложись и обопрись на подушки.
Я ныряю в кровать и ощущаю жесткость и прочность матраса. Сую ноги под одеяло и наслаждаюсь тем, как свежая простыня накрывает их, ложась маленькими горными хребтами. Мне кажется, это всем нравится. Мама дает мне молоко.
– Крэйг, еще только девять, ты же не уснешь.
– Почитаю книжку.
– Хорошо. Завтра запишу тебя к доктору Барни, он поможет. Может, тебе нужно другое лекарство.
– Ага, может быть.
Я сажусь, пью подогретое молоко и ни о чем не думаю. Эту способность я развил у себя недавно. Научился не думать ни о чем. Вот как это делается: наплюйте на то, что происходит вокруг, не ждите ничего от будущего и будьте в тепле.
Ах ты ж, совсем забыл позвонить кое-кому. Я достаю телефон и ищу набранное капс-локом имя. Давлю на вызов.
– Ниа? – спрашиваю я, когда она берет трубку.
– А, приветики, как там что?
– Хотел поговорить с тобой.
– О чем?
Я вздыхаю.
– Эй, ты в порядке, чувак?
– Нет.
– Где ты?
– Дома. В маминой кровати лежу.
– Ого, Крэйг, а проблема-то посерьезнее, чем я думала.
– Да нет! Просто мне так легче уснуть. Разве ты маленькая не засыпала легче в постели родителей?
– Ну, мне было три, когда отец умер.
Блин, все верно, у кого-то настоящие проблемы.
– Да, извини, хм, я…
– Все нормально. Я тоже с мамой иногда спала.
– Но сейчас-то, наверное, не спишь.
– Нет, бывает. Так же, как у тебя.
– Да? Ладно, что сейчас делаешь?
– Дома, сижу за компом.
– Где Аарон?
– Он у себя дома, тоже за компом. Что происходит, Крэйг?
Я вздыхаю.
– Ниа, помнишь ту вечеринку в честь поступления в Подготовительную академию управления?
– Ну да…
– Придя на вечеринку, ты уже знала, что переспишь с Аароном?
– Крэйг, даже не начинай.
– Ну пожалуйста, я хочу понять, был ли у меня шанс.
– Не собираюсь это обсуждать.
– Пожалуйста, прошу. Представь, что я умираю.
– Ради бога, тебе обязательно надо разыгрывать трагедию?